Месяц прошел. Целый месяц! Четыре декады, а «скоро» Шарэттэ до сих пор не исполнилось. По-видимому, наши оценки течения времени кардинальным образом отличаются. Моё «скоро» — это буквально сейчас, сегодня, ну, край, завтра! Но истек месяц, и ничего. Абсолютно.

После важного напряженного разговора с Шарэттэ я несколько дней и, особенно, ночей постоянно думал о своей Шаями, вспоминал ее. Богиня, капризная девчонка, всколыхнула во мне тяжелые воспоминания, перетрясла их, как горошины в цветочном стручке, и поместила обратно, но совершенно в другом порядке. Не так!

Не желая мучить себя дурными мыслями, очернять свою суть надвигающимся безумством, я погрузился в работу. Мои бедные помощники в этот месяц отдавали свой профессиональный долг так, как, скорее всего, никогда ранее. Расслабились они только тогда, когда я пошел на свадьбу Агаты и Шрана. Я не простил бы себе, если бы пропустил это событие после всего того, что произошло.

Вместе с тем, нельзя бесконечно таиться от себя самого. Этой ночью я не закрыл глаза ни на минуту. Размышлял, вспоминал, переживал мгновения, предшествовавшие тому, когда я потерял свою Шаями — красавицу с огненными волосами, но погасшей душой.

Утро я встречал не работе, как делал это все дни месяца, а на Шансу. В Красной пустыне. Безжизненной и одинокой. Шэтт едва-едва коснулся горизонта, скромно выглядывая первыми лучами из своего ночного пристанища. Небо чистое, ясное, нет даже намека на облачность. Некоторые особо яркие звезды по-прежнему были видны на сером небосводе, словно невесомые искорки на тонкой материи женского одеяния.

Кроткий ветерок редкими дуновениями пробежал по зыбкому песчаному покрову, перебирая песчинки, как богатей — многочисленные монеты в своей сокровищнице. Я чувствовал недовольный шепот песков всеми клеточками своего организма. Традиции подразумевали шарэттцам пребывать в священном месте, где появлялись все Шаями, босиком. Я всегда пренебрегал "рамочными" устоями. Почему сегодня не последовал собственным убеждениям и находился в этом самом месте босой, не могли ответить ни мое сердце, ни моя суть.

Я всмотрелся в скалисто-пустынный пейзаж. И на что я надеялся? На чудо, что в прошлом раздавил своими же руками? Пора уже выбрать нового Шията, даровать ему шанс встретить СВОЕ чудо и не уповать на то, чтобы урвать себе еще одно.

Взглянул на Шэтт. Нужно уходить. Дела не будут ждать и не разрешаться самостоятельно.

— Аааааааа….. — надрывный женский крик раздался над пустыней, вырезая в плотном воздухе сложные фигуры отчаяния и непонимания — твою ж….Ромашка, что это за х*?!

Неожиданно!

Я замер и прислушался.

— Да, чтоб тебя за …. - гневный, не испуганный и шокированный, а возмутительно разгневанный возглас всполошил воздушное пространство над Шансу.

Чутко распознав, откуда прокричала девушка, я побежал в указанном направлении. Хрустальное озеро! Опять!!! Бежал, не разбирая дороги, спотыкался о камни и падал, но с прытью шуша при виде сказочно сладкой пыльцы подскакивал и бежал снова. К концу пути я задыхался от нехватки кислорода, сердце колотилось, сбиваясь с установленного ритма.

Очередной бархан дался труднее всего, на его вершину я еле взобрался, упав в итоге на колени. Пальцы провалились, взрезались в рыхлую почву под ними. Я всматривался в гладь озера и ближайшие к нему валуны, утопающие немыми охранниками в песках, но там никого не было.

Неужели, показалось? Неужели, разум создал такую реалистичную фантазию, за которой в безудержном забеге пустил физическое тело. Опустив голову, взвыл от съедаемого меня чувства безысходности, хрипло, на последнем выдохе…

— Ааааааа…Я больше так не могу! — вновь вскрик, но тише, с нотками накатывающей обреченности.

И я увидел её. Прекрасная незнакомка стояла в ледяных водах Хрустального озера, зайдя в него по колено. Короткое платье на узких бретелях облепило точеную фигурку и заканчивалось до непристойного рано. Волосы кровавыми локонами лежали на голове, едва прикрывая шею, но удлинялись спереди, неровными прядями падали на лицо. Я не мог поверить виденному. Это шанс? Шутка? Обман? Жестокие игры Шарэттэ с моим сердцем? Ведь эта девушка так похожа на мою погибшую Шаями! Пока предположения хаотично метались, разрывая меня изнутри, из-за каменного «монстра», стоявшего ближе к воде, вышла другая девушка. Другая, но такая же. Как две капли слезы, выкатившиеся из одного глаза.

Она неторопливо подошла к озеру, но заходить в него не стала. Брюки и блузка с длинными рукавами скрывали почти полностью тело незнакомки, а волосы ее, в отличие от первой, были уложены в замысловатую косу, доходящую до поясницы. Кончик косы, как алый маятник, раскачивался за спиной и вызывал неудержимое желание схватить и не отпускать.

Две землянки? Две, не одна? Но такого еще не было. Что же делать?

В этот момент рядом со мной содрогнулся воздух, пошел волнами, завибрировал, зазвенел. Хотел встать и отойти, но руки словно приклеило, оторвать невозможно. Судорожно рвал ладони вверх, сжигал кожу усилием, но безрезультатно.

Из возникшего межпространственного разлома проявилась хрупкая, полупрозрачная девочка лет пяти. У крохи были невероятно голубые глаза со слегка вытянутым зрачком, как у меня, красные волосы, заплетенные в две смешные косички, пущенные по бокам головы, одета она была в темно-синий комбинезон, к спине плотно прижаты черные кожистые крылышки. Она изучала меня: вдумчиво, серьезно. И это было очень странно.

— Твое время пришло, Артеш, — нежным, ласковым голосом пропела малышка.

— Шарэттэ?!

— Ты готов, — утвердительно произнесла она.

Данный образ Богини умилял и настораживал одновременно. Почему сейчас она выглядит именно так? Что этим планировала сказать?

Очевидные вопросы, что появились у меня, прервались острой, взрывной болью. Она вспорола спину. От позвоночника к плечам молниями ударило жидким огнем. Беззвучный крик вырвался из моего горла и горьким эхом разнесся по всему миру. Освобожденными руками потянулся к месту, где все полыхало и нестерпимо жгло. Сорвал жилет, впился ногтями в живое, стал выцарапывать и вырвать. Затем мощная, мучительная судорога сковала тело до потери сознания, и наступила оглушительная тишина.

Пришел в себя, лежа на животе с раскинутыми в стороны руками. Багряная пелена в глазах неохотно отступала, открывая то, что произошло, то, что я получил. Поверх руки, вытянувшись во всю длину, расположилось крыло. Но не привычное и знакомое с детства — кожаное, с переломами и изгибами, костяными наростами. Оно было сама тьма, дым космоса, упакованный в форму и впаянный в мои позвонки. В нем кипело и роилось нечто неведанное, но жутко притягательное. Родное.

Мысленный приказ крылу приподняться сразу же реализовался, и я понял — ощущаю дарованное точно также как старое, отобранное. Привстал и посмотрел вперед. Незнакомки были на месте и даже, казалось, не сдвинулись ни на шаг. Будто время остановилось.

Вдох.

Сложил крылья уверенными движениями ровно вдоль тела, придав им привычную форму.

Выдох.

Очередной надсадный стон красноволосой девушки запустил секундные ходики.

— Одна твоя, вторая случайная, — вкрадчиво прошептала над плечом Шарэттэ. Оглянулся, всматриваясь. Ее облик истончался, постепенно исчезая насовсем, — Не ошибись, Артеш! Выбор за тобой…

Бонус

год спустя, или у судьбы коварные планы

Агата

Каждый ребенок знает, ожидание чуда часто доставляет больше положительных эмоций и заставляет радоваться, чем случившееся чудо. Вот, примерно, так я и думала, наблюдая за занимательной картиной, что разворачивалась передо мной.

Серьезный Стеша (только не спрашивайте, как я определила наличие у него эмоций, сама не знаю) осторожно и трепетно укладывал в разрытую в земле ямку крохотное семечко. Затем также осторожно накрывал его пуховым облачком земляного покрова, которое плотно вжимал в полость тонкими ручками-стебельками, чтобы ничто не потревожило нового существа, зарождаемого в глубинах вырытого вместилища.