Светлым моментом в череде однотипных дней для меня выдался приезд Анны, с которой мы устроили потрясающее чаепитие со вкусняшками и разговорами по душам. Эта женщина своим неограниченным оптимизмом вселяла в меня веру в то, что всё сложится наилучшим образом.

— Агата, не торопись, у тебя все только начинается, а ты впала в депрессию и панику, ищешь куда податься. Не суетись. И я не сразу нашла свое предназначение, — размышления Анны, спокойные и убежденные в своей правоте, охлаждали мои мылкие, броские речи на тему «всё плохо и, наверняка, будет хуже».

Сама Анна трудилась со своим Шиятом в туристическом бизнесе; на планету она попала в юном возрасте и легко приспособилась к новым реалиям, обучилась, приноровилась и удачно работала на достойных и высоких должностях.

— Я понимаю, — мой вздох в тяжести посоревновался бы с многокиллограммовыми гирями отца, — но от скуки скоро на стены лезть начну.

— А как же Шран, он разве не помогает тебе знакомиться с миром? На прогулку бы выбрались, на побережье, например, там просто бесподобно, прошлись бы просто по улицам.

— Ага, Шран, демоны его побери, — вырвалось у меня, — извини, но я практически не вижу это крылатое создание, он постоянно занят. По крайней мере, об этом говорят здешние слуги. Не знаю, может он так, для галочки выполнил долг, дождался меня в том Богом забытом месте, привез сюда и ладно. А сейчас, наконец-то, зажил как порядочный шарэттец, или как его правильно назвать? Мне иногда кажется, что у него своя полноценная жизнь, любимое дело, встречи с друзьями, отдых с милой женщиной, которая привечает его вечерами, ну и еще что-либо. А я и не нужна уже, и деть некуда.

Вроде и не хочу ничего, после случившегося близость с мужчиной представлялись неким омерзительным актом, но сарказм при попытке вообразить Шрана с «милой женщиной» (разумеется, с крыльями, настоящей шарэттянкой) скрыть не удалось.

— Я так не думаю, — Анна посмотрела мне в глаза, — но твоя, пусть и лишь возрождающаяся ревность, мне нравится. Она свидетельствует о том, что ты понемногу осваиваешься, привыкаешь и готова построить отношения и создать семью на этой планете.

Спорить с человеком, который смоделировал для себя однозначный вариант событий, сложно. Я и не стала. Убеждать Анну, что никакой ревности нет, не имело смысла.

***

День одиннадцатый начался, как и всегда, будничным пробуждением и завтраком в одиночестве: Шассэ до сих пор не проснулся, а Шран неуловимой невидимкой, естественно, уже исчез.

Я по-прежнему не придумала, чем могу заняться в новом мире, к тому же переводчик, выданный мне, способствовал общению, но оказался бесполезен в освоении письменных текстов — книг и журналов, которые в изобилии имелись в местной библиотеке. Просмотр картинок в постижении жизнеустройства жителей Шарэттэ кое-что прояснил, но не до конца. Помощников у Шрана не много, и отвлекать их от насущных дел расспросами об истории и настоящем их планеты было неловко.

Поэтому свободное время я проводила в самостоятельных экскурсиях по дому, знакомству с чужеземным бытом, и в великолепном саду. В последнем, пожалуй, я бывала чаще всего.

Интерьер и внутреннее убранство помещений незначительно отличались от родных и являлись интуитивно понятными. Единственное, на что сразу обратило внимание дитя 21-го земного века (то есть я), так это на отсутствие на данном этапе развития мира таких замечательных и удобных технологических разработок, как телевизор, телефон и, естественно, на полное отсутствие привычного и незаменимого во всем всезнающего ИНТЕРНЕТА с сопутствующими гаджетами.

Кроме того, некоторые вещи всё же не имели земных аналогов и воспринимались мной, как фантастические и волшебные, пребывали они по большей части в кухне и в кабинете у демона.

При столкновении с очередным необыкновенным «объектом» я замирала около него, пытаясь выяснить принцип его устройства, как он работает, но часто это было безрезультатно. На все мои вопросы помощники, коих я беспокоила, неизменно отвечали, что удивившие меня предметы — техника и никакого волшебства в них нет. Глупости, это точно магия, они не понимают и не видят элементарного. Хотя, М.В. Ломоносову мой утерянный в парке планшетик тоже, вероятно, показался бы дьявольским созданием, не меньше.

В саду в этот день было пасмурно, влажный воздух капельками пота оседал на коже, даря атмосферу парной.

Разместившись в дальней беседке, я решила предаться медитации, а проще говоря, подумать обо всём, что произошло со мной с момента появления на Шарэттэ. С этой целью я, закинув ноги на сиденье и откинувшись на спинку подвесной лавочки, стала мерно раскачиваться и думать. Думать и раскачиваться. Думать получалось плохо, мысли концентрировались на настоящих чувствах и не желали складываться в логически выстроенные рассуждения и необходимые выводы.

Легкий ветер, редкий и неожиданный, ласково пробегал по телу, играя в волосах. Деловые насекомые пролетали мимо, издавая смешные жужжащие и шипящие звуки. Разгоряченные растения в ожидании долгожданного дождя раскинули листья, напоминая уставших путников, пересекших пустыню Сахару вдоль и поперек. Изнеженные бутоны цветов, несмотря ни на что, раскрывались навстречу новому дню и источали сладкий дурманящий аромат.

Ощущения настолько осязаемо невероятны, что незаметно для себя я утонула в них, отключилась от собственных тяжелых дум. Загадочный смех настиг меня на краю сознания, будто где-то далеко кто-то довольный жизнью радовался чему-то, что подвластно ему одному. Я попыталась зацепиться за смех, захотелось расслышать его лучше, приблизиться к нему, прикоснуться.

«И всё-таки ты была не права!»

Тихий, еле уловимый, нежный голос прошептал знакомые слова, растворяясь в сердце упоительным нектаром счастья.

«Шарэттэ?!», — неуверенно и бестолково спросила я у кого-то в моей голове. Как странно общаться самой с собой.

«Ну, согласись, что не права…» — капризно добавил голос, тонкими иголочками недовольства пройдясь по коже.

А я сошла с ума, какая досада! Именно эта фраза из детства, когда телевизор и мультики были сродни попаданию в сказку, вспомнилась сейчас. Она идеально характеризовала мое теперешнее состояние.

«Шарэттэ?», — увереннее и с нотками нетерпения я снова задала вопрос. А в ответ тишина, интригующая, зовущая, манящая к себе. Вот же своенравный некто, поманил секретиком, запутал в сетях тайн и ребусов, и решил скрыться. Нет, так не пойдет.

«Ну, хорошо, я была не права», — знать бы ещё, в чем?

Звенящая тишина не сдавала позиции, и пару минут спустя мне начало казаться, что никто не вернется. Жаль.

Однако…..

«Не права была…. Ты нужна….Мне… и ему…», — вновь ласковый, как котенок, голосок ворвался в сознание.

«Но зачем я нужна тебе и … ему?!», — объективно не понятно, почему я.

Столько прожитых лет, но ничего выдающегося мною не совершено. Обычная.

Не злая, но и не добрая, великодушная, но и не мать Тереза, приветливая и благодушная, но только по отношению к родным и друзьям, коих мне несказанно не хватало в этом мире. Я не эксклюзив и верю, что подобных мне — большинство.

Почему тогда я?

«Ты и не догадываешься, сколько энергии и любви к жизни в тебе. Слишком рано чаши весов твоей судьбы наклонились и сбросили тебя в речную пропасть. Там, на чужой территории, я бы не спасла тебя, поэтому забрала к себе до твоей гибели. Такие, как ты — мой воздух, ради Вас я существую в бездушном пространстве вековой пыли и обломков старых планет. Помоги мне жить, и помоги ему — полюбить жизнь, без тебя он не справиться….»

Я?!

В этот миг руки коснулось нечто неведомое, от чего я резко пришла в себя, вынырнув из своеобразного транса, в который погрузилась в ходе общения с Шарэттэ. А это была она, теперь я нисколько не сомневалась.

Опустила взгляд и обнаружила, что вокруг запястья правой руки обвилась зеленая плеть произрастающей у беседки лианы, а на ее конце восседал робко и несмело проклюнувшийся ярко розовый, словно от смущения, цветок. Прошение и подарок?