В шестнадцать Матвея привели домой полицейские. Оказалось, он нарисовал граффити на стене дома какой-то шишки. Родители «попали» на десятки тысяч. Полицейские, кстати, показали нам фото Матвеевых художеств. Я еще тогда подумал: а ничего так, красиво получилось.

Оканчивая школу, брат никак не мог выбрать профессию и просил дать ему год для того, чтобы определиться. Отец же уперся рогом: нет, нет и нет! Он испугался, что за двенадцать месяцев Матвей спутается с плохой компанией, подсядет на наркотики и обрюхатит какую-нибудь молоденькую уборщицу, только-только приехавшую из Узбекистана. И даже то, что брат плохо сдал ЕГЭ, папашу не остановило. Поистерив пару дней, он тут же раскошелился на платное обучение.

Черт! Вот зачем он это сделал? Сейчас, благодаря открывшимся фактам, мне отчетливо видно, что брату нужно было совсем другое. Вот только прошлое уже не переписать.

А я ведь тоже хорош! В нужный момент я не отстоял брата, согласился с отцом в том, что Матвей просто ленивый и легко попадает под чужое влияние. А мог бы разобраться нормально во всем, поговорить с Матвеем по душам…

***

– О чем задумался? – спросила мама, когда я тяжело вздохнул.

Я потер лицо ладонью, отгоняя чувство вины.

– Ты права, Матвею не стоит ничего говорить. Тебе лучше побеседовать с этой девушкой. Как ее? Лия?

– Мия, Платон. Ее зовут Мия. – Мамины глаза вспыхнули неприкрытой злостью. – Но говорить с ней нельзя ни в коем случае.

– Почему?

– Ты хочешь, чтобы, узнав правду о Матвее, она стала шантажировать нашу семью?

– С чего ты взяла, что она будет это делать?

Мама сухо, скрипуче рассмеялась.

– Какой же ты еще наивный, Платон! Совершенно не знаешь жизни. Я наводила справки об этой девушке. Она бедна как церковная мышь, потому и вцепилась в твоего брата своими загребущими клешнями. Наверное, спит и видит, как залетит от этого олуха и вольется в состоятельную семью. Нищеброды не отличаются моральными принципами.

– Не думаю, что Матвей распространяется о своем происхождении, – скептически усмехнулся я. – Да и денег у него не так много, чтобы внушить какой-то дурочке надежды на безбедное существование.

– С деньгами у него все отлично, – кисло отозвалась мать. – Я регулярно перевожу ему на расходы.

– Серьезно? – Новость меня не обрадовала. – А папа в курсе?

Уголок маминых губ чуть дернулся.

– А сам-то как думаешь?

Я мотнул головой и нахмурился. Конечно, папа ничего не знает, иначе бы точно словил инфаркт. Он ведь ждет, что Матвей, вот-вот вернется под его крыло с покаянной головой. Специально заблокировал все его счета.

Хотя мать понять можно. Я и сам как-то, дозвонившись до брата, предлагал ему денег.

– Что же нам делать? – спросил я, чувствуя совершенное замешательство.

– Ты можешь все уладить, – ответила мать, сверля меня пристальным взглядом. – Именно ты.

– И как же? Не понимаю.

– Езжай в Сочи и заставь эту вертихвостку забыть о твоем брате.

– Каким образом? – Я снова чуть отшатнулся от матери. – Мне что, нужно запугать несчастную девчонку? Этого ты от меня хочешь?

– О Господи! Нет, конечно. Я всего лишь хочу, чтобы ты соблазнил ее, влюбил в себя. Нам нужно, чтобы эта девка дала Матвею от ворот поворот. Тогда все проблемы решатся.

– По-моему, ты меня не за того принимаешь. – Я даже рассмеялся в ответ, хотя смех получился чуточку искусственным. – Я не умею соблазнять девушек. Это Матвей у нас ловелас, а я всегда брал только то, что само плыло в руки.

– Ну перестань, Платон! Не время набиваться на комплименты. – Мама одарила меня своей фирменной кокетливой улыбкой. – Как будто не замечаешь, как женщины на тебя смотрят! Ты же весь в отца: такой же импозантный и притягательный. Безупречный! Поверь мне на слово, тебе ничего не придется делать. Просто побудь немного в поле зрения этой нищебродки. Своди ее в ресторан, подари пару безделушек. Дальше она сама все сделает.

Расписывая свой коварный план, мама как будто ожила. В ее глазах появился прежний блеск, но вместо того, чтобы этому обрадоваться, я почувствовал неприязнь. Никогда бы не подумал, что моя мать способна использовать грязные методы. Раньше она казалась мне совершенно бесхитростной, воплощением чистоты.

– Ну так что? – поторопила мать, заметив, что я опять пытаюсь уйти в свои мысли. – Ты мне поможешь?

– Мне что-то совсем не нравится твой план. Ты осознаешь, что толкаешь меня на безнравственный поступок?

Мама поглядела на меня как на идиота.

– Жизнь непростая вещь, милый, – сказала она. – Иногда хорошим людям приходится делать плохие вещи. От этого никуда не деться.

– Я так не считаю.

– Хорошо, я поняла твою позицию! – Ее глаза наполнились горечью. – Если ты не хочешь мне помочь, я попробую найти кого-то другого.

Она развернулась, чтобы демонстративно удалиться, но я придержал ее за локоть.

– Подожди! Мы еще не договорили.

Мама потупилась, немного нервно разгладила подол платья.

– Может, нам удастся придумать что-то еще? – спросил я с надеждой. – Ведь явно существуют и другие варианты решения твоей проблемы.

В груди у меня чуть пекло от дурных предчувствий. Я не слишком загонялся по поводу подружки брата. Скорей, меня беспокоила Виктория. Мне не хотелось бы потерять ее из-за какой-то нелепой, навязанной мне интрижки.

Мама вдруг встрепенулась, нежно провела ладонью по моей щеке (совсем как в детстве).

– Ах, Платон, если бы существовали другие варианты, я бы немедленно к ним прибегла. Я ведь не хочу тебя подставлять. Ни в коем случае. Просто… Если с твоим отцом что-то случится, я этого не переживу.

Я перехватил ее ладонь и ободряюще пожал.

– Я помогу тебе, мама. Мы все уладим.

Легкий порыв ветра зашелестел листвой. В кустах смородины пискнула крохотная птичка. Мать взглянула на меня с благодарностью, а я напряг все свое самообладание, чтобы не отвести взгляда. Разумеется, я не собирался никого соблазнять. Меня встревожил тот факт, что мать хочет обратиться за помощью к кому-то еще. Она сейчас явно не совсем вменяема и может натворить бед. Лучше я сам со всем разберусь. Один.

– Нужно действовать как можно быстрее, – вкрадчиво произнесла мать, убирая платок в сумочку. – Чем скорей ты окажешься в Сочи, тем лучше. Попроси у отца отпуск. Думаю, он тебя отпустит.

– Да, конечно, с этим проблем не возникнет. Но… – Я замялся, взъерошил рукой волосы. – Как быть с Матвеем? Сомневаюсь, что он обрадуется, увидев меня рядом со своей подружкой.

– О, не волнуйся, с Матвеем проблем не будет. Я увезу его в круиз по Байкалу.

– В круиз? По Байкалу? Сомневаюсь, что ему понравится твоя идея.

Мама вздернула подбородок, сказала:

– Он не откажет мне. Можешь не сомневаться.

Ее уверенность меня слегка позабавила, но спорить я не стал, только руками развел.

– Хорошо. Когда начнем осуществлять твой план?

– Все зависит от тебя Платон. Как только ты будешь готов.

– Мне нужно пару дней на то, чтобы уладить дела.

– Я понимаю.

***

Когда я вернулся в квартиру, Виктория уже не спала. Она сидела на кухне с собранными волосами, колдовала над макияжем. Я вымыл руки и стал возиться с кофе-машиной. Не могу начинать утро без чашечки капучино.

– Кто это был? – спросила Вика без особого интереса. Кажется, собственное лицо занимало ее гораздо больше, чем мои дела. Что ж, тем лучше.

– Это по работе, – ответил я будничным тоном.

Вика поправила стоящее перед ней на столе зеркало и обмакнула кисточку в коробочку с чем-то блестящим.

– Что-то случилось? – уточнила она.

– Нет, не особо. Но, похоже, мне придется ненадолго уехать.

– На сколько?

– На неделю. Может, на две. Пока не ясно.

На Викином лице проступила досада, хотя эта хитрая бестия тут же попыталась ее скрыть. И, кажется, я знаю, чем она недовольна. Через неделю у ее отца юбилей. Вика возлагает на этот день большие надежды. Она почему-то решила, что я воспользуюсь красивой датой, чтобы попросить у Алмазова старшего ее руки. Даже разок намекала мне на это. Но я сделал вид, что не понимаю намеков.