Хлумов В.

СТАРАЯ ПЕСНЯ

Комедия

Мать - Надежда Львовна Шнайдерман.

Михаил Анреевич Каракозов - дядя Миша, старинный друг семьи.

Леонид Абрамович Шнайдерман - сын, зубной врач, на вид лет тридцать.

Юлия Абрамовна - дочь, младше брата лет на пять.

Женя - девушка из соседнего подъезда.

Таня Кожевникова - подруга Юлии.

Владимир Кожевников - муж Тани.

Почтальон.

Представитель еврейской общины.

Молодой человек - представитель фирмы по продаже недвижимости.

Молодая женщина - секретарь представителя.

Картина первая

Конец воcьмидесятых годов. Гостиная в старой московской квартире. В ожидании гостей наведен относительный порядок, но все же видно, что хозяева собираются съезжать. На стене, чуть покосившись, висит большая картина - копия Шишкина "Рожь" (копия сильно больше оригинала). В другой стороне - копия Марка Шагала - две летящие фигуры над Витебском (тоже увеличена и висит неровно). В углу гитара, на журнальном столике двухкассетник. Появляется молодая хозяйка.

Юлия (зовет). Мама! (оглядывается по сторонам и снова зовет) Мама!

В гостиную медленно входит мать.

Юлия. Мама, ты не видала такую зеленую коробку с вилками?

Мать. С серебряными?

Юлия (нетерпеливо). Да, да, конечно, с серебряными...

Мать. Посмотри там (показывает в угол), в ящике номер шесть, под Тургеневым.

Юлия подходит к коробочному небоскребу, нагибается, находит нужный номер и кое-как снимает верхние ящики. Мать тем временем подходит к большому столу, отодвигает стул, устало присаживается.

Юлия (развязывает веревки, роется). Тут ничего нет (достает какие-то альбомы).

Мать (вздыхая). Ты же взяла девятый ящик , посмотри, где точка.

Юлия. Но под Тургеневым (пинает бывший верхний ящик с надписью: ТУРГЕНЕВ).

Мать. Я имела в виду, что в этой стопке...

Юлия. Господи, ты издеваешься надо мной, неужели нельзя сразу помочь (снимает еще ящики)? Почему все перепутано? А? Почему все так перепутано? Еще вчера все было по порядку, я же сама надписывала.(В отчаянии присаживается на ящик, берет в руки старый, потертого бархата альбом.) Я ничего не успеваю. Боже, зачем нужно было устраивать этот отходняк. Мама, сколько времени?

Мать. Пол-шестого.

Юлия. Ничего не успеваю, ой, нужно покрошить картошку и яйца.

Мать. Я уже порезала.

Юлия (раскрывает автоматически альбом). Почему все так перепутано? (смотрит на фотографии. Наконец, соображает.) Зачем его запаковали? Кто его сюда положил? Я же просила, не кладите альбомы!

Мать качает головой. Входит Леонид. Напевает тумбалалайку.

Леонид (иронически). Предаемся ностальгическим воспоминаниям по родине-мачехе, господа евреи.

Юлия (захлопывает альбом). Уйди с глаз долой.

Леонид. Юленька, зачем злишься, голубушка. (Подходит к столу, пытается взять ломтик сухой колбасы).

Юлия. Отойди от стола, негодяй.

Мать. Леня, пойди на кухню, попей чайку.

Леонид. Ах, чай, русский душистый чай, боже, в последний раз, мамочка, как это прекрасно: в последний раз! (Все-таки берет ломтик. Снова запевает тумбалалайку.Уходит.)

Юлия. Что я искала? Я забыла.

Мать. Вилки, серебряные вилки (замолкает, вспоминая). Я купила в пятьдесят девятом, в Столешниковом, Абраму Иосичу на юбилей. Если бы он знал...

Юлия. Мама, перестань сейчас же, мы же договорились - больше ни слова. (Ищет ящик номер шесть.) Как все перепутано. (Достает вилки. Принимается вытирать их полотенцем и раскладывать на столе).

Мать. Сколько будет народу?

Юлия. Пятеро, кажется, пять. Постой, нас - трое, Кожевникова Таня четыре...

Мать. А Владимир?

Юлия (нервно). Владимира не будет.

Мать. Ну, значит, всего - пять.

Юлия. Как же пять? Четыре.

Мать. Еще дядя Миша.

Юлия. Дядя Миша?! Разве он в Москве?

Мать. Да, он проездом в Москве, он звонил вчера, я... я забыла сказать.

Юлия (подозрительно). Он звонил, зачем?

Мать. Ну просто, позвонил.

Юлия. И ты его сразу пригласила...

Мать. Но что здесь такого, Юленька. Человек позвонил, я пригласила, неизвестно еще, когда свидимся.

Юлия. Мама, ты невыносима, зачем приглашать чужого человека.

Мать. Почему чужого, ты же знаешь, Михаил Андреевич - наш друг, он был другом папы, и потом, я же не спрашиваю, зачем ты пригласила Кожевниковых.

Юлия (нервно). Я позвала только Таню. (Пауза.) Ладно, надеюсь, ты больше никого не приглашала.

Снова появляется Леонид. У него в руках за спиной тюбетейка.

Леонид (подходит к матери, надевает тюбетейку). Мама, а что такое тумбалалайка? Тум балалайка или тумба лалайка? Причем тут тумба?

Мать (доброжелательно). Баломут.

Леонид. Нет, ты скажи, причем здесь тумба?

Мать махнув рукой, тяжко вздыхает. Леонид опять запевает и пытается пританцовывать лезгинку. Потом останавливается.

Леонид. Эх, отрощу бороду, прочту Талмуд, и в пески, в пески... (Поворачивается к Юлии) Юлия Абрамовна, почему не в духе?

Юлия. Отстань. (Смотрит, куда бы еще положить вилку).

Леонид. Да что вы все, как на похоронах? Глупый народ, чего носы повесили. Новая жизнь начинается, новые горизонты вдали забрезжили, а они куксятся? Чай, не в Сибирь едем, на родину, (к Юлии) к мужу, кстати.

Юлия. Ты посмотри на нее, сидит как заговорщица. Затеяла эти похороны, так еще и дядю Мишу пригласила. Договорились же - все решено, все навсегда решено...

Леонид. Та-а-ак. Михаил Анреевич Каракозов, собственной персоной, мугу, ангел-хранитель, друг семьи. Мама, мамочка, ты нам праздник хочешь устроить или похороны? Или тайную вечерю? А кто будет Иисусом Христом?

Мать. Дети мои, но нельзя же так просто уезжать, нужно же проститься...

Леонид. Впрочем, чем больше народу, тем лучше. Гул, гам, и никаких сокровенных разговоров.

Звонит телефон. Леонид первым подскакивает.

Леонид. Алеооо? (слушает, зажимает трубку) Юлия Абрамовна, вас какой-то хмырь.

Юлия. Слушаю. (Резко меняется, отвечает сухо). Да, я узнала. (Слушает.) Нет. (Слушает.) Нет. (Слушает.) Не смей. (Слушает.) Никогда (бросает трубку).

Мать. Кто звонил?

Юлия. Господи, ничего еще не готово. (Уходит.)

Леонид делает многозначительное лицо, провожая взглядом сестру.

Мать (вослед). Бедная, бедная, она совсем запуталась.

Леонид. Ничего, отъезд все разрубит.

Мать. Пойду на кухню.

Леонид подходит к зеркалу. Поворачивается, поправляет тюбетейку. Пытается вскочить на носки и изобразить лезгинку. Звонят в дверь. Слышится голос матери.

Мать. Лень, открой дверь.

Леонид открывает дверь. На пороге молоденькая девчушка. Держится рукой за щеку.

Женя. (стесняясь). И-извините. Вы меня не помните?

Леонид. К несчастью.

Женя. Я живу в соседнем подъезде.

Леонид. Очень рад.

Женя. Понимаете, у меня страшно болят зубы.

Леонид. Поздравляю.

Женя. Вы смеетесь, а мне очень больно.

Леонид. Не смеюсь нисколько. Просто, зубная боль - верный признак наличия зубов.

Женя. Я знаю - вы доктор. Сделайте хоть что-нибудь!

Леонид. Я не принимаю. (Закатывает глаза.) Прием окончен навсегда.

Женя. Но что же мне теперь делать.

Леонид (пожимая плечами). Выпейте анальгину и обратитесь в поликлинику.

Женя. Да какая сейчас поликлиника, а я слышала, что вы прекрасно лечите.

Леонид. Я больше не практикую.

Женя (хватается за щеку, кричит). О-о-о!

На крик прибегает Юлия.

Юлия. Что здесь происходит?

Женя (тут же успокаивается). У меня болит зуб, а они не хотят помочь.

Леонид. Да у меня все запаковано. И кресло продано.

Женя. Я могу на диване.

Юлия усмехается. Леонид снимает тюбетейку.

Леонид. Диван тоже продан.