Литмир - Электронная Библиотека

Рудольф Лившиц

Имитация науки. Полемические заметки

Объяснение с читателем

Времена не выбирают, но смысложизненные ориентиры – всегда предмет выбора. Одни ищут тихую гавань, где можно было бы укрыться от волнений и тревог, на которые неизбежно обрекает себя человек, вовлеченный в социальную борьбу. Этой гаванью может стать что угодно: коллекционирование монет, выращивание пчел, рыбалка, садоводство, здоровый образ жизни… Нет, я не намерен осуждать увлечение нумизматикой, ловлей рыбы, выращиванием крыжовника на собственном участке. Обеими руками за здоровый образ жизни и не одобряю тяги к никотину и тем более к алкоголю. Не могу я принять одного – подмены бытия бытом.

Другой сорт людей, которые мне глубоко антипатичны, – флюгеры, приспособленцы, конформисты. Принципов у них нет, есть лишь представление о собственной выгоде. В советскую эпоху выгодно было иметь партбилет – и они стройными рядами вступали в КПСС. Сменилась эпоха – и все они в мгновение ока развернулись на 180 градусов. На конформиста невозможно положиться ни в одном серьезном деле, ибо он всегда внутренне готов к предательству. Он разругает хорошую работу, если это лично ему выгодно, и выскажется с похвалой о какой-нибудь очевидной дряни.

Вот классический пример. Представьте ситуацию. Идет защита докторской диссертации. Работа не просто плоха, она безобразна. Нет ни внятной идеи, ни ее сколько-нибудь серьезной разработки. Диссертант не владеет навыком грамотного письма. Текст диссертации кишит блохами. На каждой странице – масса ошибок всех видов – стилистических, грамматических, пунктуационных, смысловых и всех прочих, какие только можно себе вообразить. Речь диссертанта косноязычна, убога, замусорена канцеляритом. Члены диссертационного совета с самым серьезным видом все это выслушивают, задают вопросы и т. п. Но наступает момент, когда нужно давать публичную оценку. И вот держит речь один из ученых мужей:

«Коллеги, я считаю, что нам необходимо коллективно как-то отнестись к тем раздражающим отзывам, которые были сделаны. И здесь усматриваю одну вещь. Есть такой факт, все-таки, профессиональный язык, и мы должны как бы ответить для себя, нам понятно, о чем пишется, или не понятно. Для меня то, что пишет автор, понятно, термины в определенной традиции, они устоялись. В том числе мы видим… вот это зависит от научной направленности или квалификации. Мы давно используем понятие “конструирование реальности”, это классический термин. Там, проточная культура, ну, благодаря Бляхеру он уже лет десять введен в оборот. И тому подобное. С этой точки зрения, ну, как бы смотреть на диссертацию с филологической точки зрения можно, но при этом надо учитывать все-таки и внутридисциплинарную традицию использования терминов. Вот поэтому я считаю, что эти замечания мои… считать их как основанием считать диссертацию как несостоявшуюся нельзя, именно с этой точки зрения. Ну, а дальше я принимаю данную диссертацию как определенный способ решения задач. Я сам придерживаюсь несколько других научных традиций, но вынужден признать, что вот эта эвристика накладывания идеи символического конструирования на решение социальных проблем, она имеет свою эвристику. Впрочем, для меня вот само… сама защита показательна, что это не приводит к эффективным научным результатам, т. е. автор не дает рецептов, вообще говоря, чего мы хотели бы ожидать. Но это не упрек автору, а скорее, той традиции, на которой стоит исследователь. Но в данном случае этот результат для меня в этом отношении значимый. Поэтому я буду голосовать за. Это для меня – усиление критического подхода вот к идее символического конструирования».

Спору нет, «всякая эвристика имеет свою эвристику», но вопрос в другом: если диссертация «не приводит к эффективным научным результатам», т. е. является совершенно пустой и никчемной, то почему ты голосуешь «за»?

Как уже понятно читателю, приведенный пример взят из реальной жизни, это цитата из распечатки диктофонной записи защиты докторской диссертации Г. Э. Говорухина «Символическое конструирование социального пространства осваиваемого региона: социологический анализ». Защита состоялась 19 ноября 2019 г. в Хабаровске в диссертационном совете ДМ 212.294.04 при Тихоокеанском государственном университете (ТОГУ). А выступавший, чьи слова я процитировал, – доктор философских наук, профессор С. Е. Ячин, некогда мною уважаемый. За профессионализм, несомненную литературную одаренность[1], широту научных интересов, организаторские способности. Подробный разбор бессмертного труда Г. Э. Говорухина был мною сделан в том же 2009 г.[2] и лично вручен С. Е. Ячину еще до защиты. Сергей Евгеньевич не мог не понимать, за какой труд голосует, кому дает пропуск в большую науку. Жизнь поставила профессора Ячина перед выбором между истиной и выгодой. Голосование «против» создавало для него определенные проблемы. Проголосовать принципиально – значит подпортить отношения с председателем совета И. Ф. Ярулиным, а также с Л. Е. Бляхером, учителем и другом диссертанта. Согласитесь, представлять на защиту диссертации своих аспирантов в тот совет, где личные отношения с председателем ничем не омрачены, – дело весьма надежное и удобное. Мотивы, побудившие С. Е. Ячина пойти против научной совести, житейски объяснимы. Это как раз тот классический случай, который констатировал К. Маркс[3]: научное познание подчиняется внешним для него интересам. И это как раз то, что вызывает у меня резкое неприятие, то, с чем я не могу примириться и не намерен примиряться.

Победа контрреволюции в 1991–1993 гг. нанесла гигантский урон не только производительным силам нашего общества. Она повлекла за собой и огромные духовные потери. На мой взгляд, самая тяжелая из них – девальвация ценности честного созидательного труда и вместе с ним эрозия профессиональной чести. В обществе, где все измеряется деньгами, – а именно таким является по самой глубокой своей сути капитализм – главная доблесть человека – не умение добросовестно трудиться, а способность «срубить бабла». Конечно, во все времена существуют беспринципные карьеристы, рвачи и халтурщики. Но в советском прошлом карьеризм, рвачество, халтура отвергались как общественным сознанием, так и официальной идеологией. Становление капиталистического базиса в современной России вызвало соответствующие изменения в надстройке. Алчность более не воспринимается как порок, стремление к карьере любой ценой перестало быть предметом осуждения, деловой успех служит высшим оправданием любой деятельности – даже той, которая не отвечает минимальным критериям качества. Бесталанные писатели, безголосые певцы, бездарные режиссеры – вот герои нашего времени, вот кто заполнил все пространство культуры в современной России. Коммерческие суррогаты вытеснили высокую культуру на периферию общественной жизни. Бодряческая риторика власти все более расходится с реальной жизнью. За фасадом буржуазной демократии – феодальная по существу надстройка. Гламурная рекламная картинка заслонила грубую действительность.

Не могли эти процессы не затронуть и такой специфической сферы культуры, как наука. И здесь мы видим то же самое: размывание критериев профессионализма, вытеснение настоящей науки суррогатами, подмену науки ее имитацией. У многих честных исследователей такие вещи вызывают неприятие, отторжение, протест. Они вполне искренне осуждают проституирование науки, но… в частных разговорах. Когда нужно открыто высказать отрицательное мнение, они порой празднуют труса.

Позволю себе в указанной связи личное воспоминание. В 2005 г. во Владивостоке состоялась защита одной докторской диссертации. Претендентом на докторскую степень была Л. А. Васильева, журналист по профессии. Мне пришлось выступать на защите в качестве официального оппонента. Внимательно изучив пятисотстраничный труд, я пришел к выводу, что диссертация к науке отношения не имеет, поскольку представляет собой закамуфлированное под научный трактат публицистическое сочинение. Да, в работе присутствуют внешние признаки научности, но фактически изложение подогнано под заранее известный результат. Автор не понимает элементарных вещей, занимается натягиванием совы на глобус, не в ладах с логикой и методологией. В отзыве[4] я постарался обосновать свое мнение, приведя соответствующие аргументы. Другие официальные оппоненты дали положительное заключение. Что ж, это их право. После выступления официальных оппонентов состоялось, как полагается, обсуждение работы. Ни один член диссертационного совета не разделил моей позиции. Все дружно хвалили диссертацию, находя ее серьезным вкладом в науку, оригинальным по замыслу и исполнению и к тому же открывающим новые пути исследования. Все эти дифирамбы я слушал со все возрастающим удивлением: почему я ни одного из этих достоинств не смог обнаружить? В чем заключается вклад диссертанта в науку? Какие проблемы в работе глубоко проанализированы? И какие новые горизонты исследования она открывает? Я не настолько наивен, чтобы считать свою точку зрения единственно верной. Но скажите всего святого ради: в чем я заблуждаюсь? Где моя ошибка? Почему я не вижу того, что видят другие? Голосование полностью соответствовало характеру и тону выступлений в ходе дискуссии: все члены совета признали, что диссертация соответствует предъявляемым требованиям. После защиты один из членов совета в приватном разговоре сделал такое пояснение: «Работа, конечно, ни к черту не годится, ты это хорошо показал. Но, видишь ли, Васильеву продвигают очень важные персоны, с ними ссориться – себе дороже». Извините, но я такой логики не понимаю и понимать не желаю. Когда я вместе с другими пассажирами занимаю место в салоне самолета, надеясь в срок и без приключений добраться до места назначения, я исхожу из того, что пилоты сдали настоящий экзамен на летное мастерство, что им никто никакой поблажки не давал, что никакие высокие покровители не оказывали давление на экзаменаторов. То есть я жду от людей, которые занимаются подготовкой летчиков, честности, принципиальности, профессионализма. Точно так же я вправе рассчитывать, что в медицинских вузах ко всем студентам предъявляются одинаково строгие требования. Иначе как я могу доверить свое здоровье врачам? И даже переступая порог парикмахерской, где мне предстоит привести в порядок остатки волос, я надеюсь, что мастер имеет должный уровень подготовки. Хотя прическа – вещь бесконечно менее значимая, чем здоровье, но все-таки лучше, когда тебя стрижет толковый мастер. И так рассуждает любой разумный человек. Но тот, кто требует добросовестности от других, не вправе занижать планку требований для себя. Невежда, получивший ученую степень, представляет не меньшую общественную опасность, чем пилот, который не освоил азы самолетовождения. Конечно, ошибка липового доктора политических или социологических наук не может привести к гибели нескольких сотен человек, как это происходит в случае ошибки пилота. Но проникновение в науку случайных людей подрывает сам этот социальный институт, разрушает его основы, ведет к его перерождению. И такая перспектива не может не вызывать тревоги, ведь наука – не просто одна из форм духовного освоения действительности, а – без преувеличения – несущая конструкция современной цивилизации. Вся материальная среда, в которой мы живем и вне которой жить уже не можем, создана наукой и поддерживается в исправном состоянии благодаря ей. Люди сохраняют способность к здравомыслию и умение противостоять стихийным проявлениям неконтролируемых эмоций, потому что в процессе воспитания и образования прошли школу рационального мышления. Деградация института науки – вещь чрезвычайно опасная, это прямой путь к всеобщему моральному одичанию и разрушению всей материальной «брони цивилизации»[5]. Противодействие столь негативной тенденции – прямой долг всякого мыслящего человека, осознающего свою ответственность перед историей. Таково мое убеждение, и именно им я руководствовался 20 лет назад, когда стал пристально изучать феномен имитации науки. За это время в разных научных изданиях мною было опубликовано несколько десятков статей, в которых рассматривались разные грани этой темы. Ей же посвящена упоминавшаяся ранее книга. Ни одна из моих работ не написана по принципу «кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет». Такого рода абстрактная, безадресная, беззубая критика – совершенно не в моем стиле. Я привожу цитаты, иногда вынужденно обширные, при необходимости подробно разбираю тексты, указываю, разумеется, источники, в общем, действую в полном соответствии с нормами научной критики и научной этики. И я, как член научного сообщества, публикующий к тому же свои работы не в популярных СМИ, рассчитанных на неосведомленную публику, а в респектабельных научных изданиях, вправе ожидать ответной критики. Лишь глупец может питать иллюзию собственной непогрешимости. Нормальный человек всегда допускает возможность своей неправоты. Само устройство науки таково, что ее развитие происходит только через взаимную критику. И что же? За эти годы на мои труды появилось всего лишь два критических отзыва. Один принадлежит Ю. С. Салину[6], другой – Б. В. Григорьеву[7]. Пользуясь случаем, выражаю им обоим благодарность. Остальные авторы, работы которых я подвергал критике, подчас весьма нелицеприятной, хранят полное молчание. Чем это можно объяснить? Либо мои аргументы столь убедительны, что возразить против них нечего, либо они настолько ничтожны, что их и разбирать не стоит? Если верно первое, имейте мужество публично признать мою правоту, если второе – потрудитесь все-таки показать, в чем я заблуждаюсь. Молчание в ответ на критику трактуется в науке как поведение, не соответствующее нормам научного этоса. Такое молчание не может не восприниматься как косвенное доказательство того, что лица, ставшие объектом моей критики, действительно занимаются лишь имитацией науки.

вернуться

1

Да-да, за несомненные литературные способности. Не судите по этому выступлению. Речь любого златоуста становится сбивчивой и путаной, когда ему приходится лгать и изворачиваться.

вернуться

2

См.: Лившиц Р. Л. Оптимальный тупик, или Как не следует писать научные труды. Пособие для аспирантов. М.: ВЛАДОС, 2009. 256 с.

вернуться

3

«Человека, стремящегося приспособить науку к такой точке зрения, которая почерпнута не из самой науки (как бы последняя ни ошибалась), а извне, к такой точке зрения, которая продиктована чуждыми науке, внешними для нее интересами, такого человека я называю “низким”» (Маркс К. Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала») // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26, ч. II. С. 125).

вернуться

4

См.: Лившиц Р. Л. Оптимальный тупик, или Как не следует писать научные труды. С. 226–236.

вернуться

5

Выражение В. П. Казначеева.

вернуться

6

Полемика с Ю. С. Салиным приведена в настоящей книге на с. 146–158.

вернуться

7

Полемика с Б. В. Григорьевым отражена в настоящей книге на с. 276–287.

1
{"b":"763951","o":1}