— В чем тут облегчение? Эх ты, сукин сын…

— Доктор, пожалуйста, подумайте о своем артериальном давлении.

— Ммф.., это вас не касается. Спок, минуточку. Вы сказали, что не знаете: прошлое или будущее. Насколько я знаю — никто не может отправиться путешествовать в будущее! Спок выглядел еще более мрачным.

— Вы правы.., по крайней мере, согласно представлениям сегодняшнего дня. К сожалению, этот распад имеет характеристики, которые заставляют усомниться, так ли все ясно в этом вопросе. Значительная частота такого рода распадов может давать новое качество, имеющее некоторое отношение к так называемому «красному переходу», когда световой луч замедляет скорость своего движения в межзвездном пространстве. Хотя этот качественный скачок в действительности больше связан с характеристиками «подъемов» и «завалов», относящихся к «ванильным» кваркам. Все это иллюстрирует переход в рамки «настоящего» времени из более «быстро текущего» времени, то есть такого, которое отражает еще не произошедшие события. Иначе говоря, переход из будущего в настоящее. А фактор компрессии… У Маккоя от всего этого заболела голова.

— Хотя я совсем не понимаю, как это все происходит, но зато знаю точно, что за этими разговорами мы только зря теряем время. Давайте вернемся к поискам. Теперь мы знаем, где находится Джим… более или менее. Мы знаем, когда он там находился.., более или менее.

— А если он был в прошлом, к примеру, неделю назад. Или наоборот, в будущем? — спросил Спок.

— Великолепно, — улыбнулся Маккой, но его улыбка была не очень веселой. — Вы хотите сказать, что если бы мы оказались здесь неделю назад или проторчим здесь еще неделю, то мы точно застанем Джима?

— Я верю в это.

— Ну что ж, единственное, что нам остается, — это выжить до конца этой недели. И затем, когда осядет пыль и если капитан опять не перескочит в будущее или теперешнее настоящее, которое на самом деле будет уже прошлым, — вы понимаете, что я имею в виду? В тот момент мы с помощью нашей методики возврата в прошлое спустимся туда и заберем Джима.

— Такое путешествие не так-то легко совершить, доктор, — сказал Спок. — Вы должны учесть то, что…

— Спок, — обратился к нему Маккой, — не переживайте так сильно. Слушайте меня: могу поспорить с вами на доллар, что он там путешествует с эт… У меня есть кое-какие вопросы к этому существу.

— Полагаю, что такие же вопросы будут и у клингонов, — возразил Спок. — Если они окажутся в этот момент поблизости. Доктор вздохнул и направился к своему центральному креслу.

— Нам осталось меньше двух часов. Продолжайте работать над этим, дружище, если вы чувствуете, что можно чего-то добиться.

— Буду работать, — ответил Спок.

Полтора часа из оставшихся двух пролетели довольно быстро. За это время не произошло ничего нового. Маккой думал, что по мере приближения роковой минуты, он будет все больше нервничать, но, к своему удивлению, обнаружил обратное. Этому помогал тот факт (так он думал), что три других корабля Клингона еще не прибыли.

Примерно за полчаса до окончания срока ультиматума Зулу и Чехов заняли место в рубке, а Ухура — у главной консоли службы связи. Спок тихонько работал у себя в научном отделе, и от него не поступало никаких новостей. Доктор проводил время, болтая с возвращающимися после смен офицерами, он был спокоен и успокаивал других. Это являлось одной из его сильных сторон: он хорошо знал, как следует держаться. И только потому, что через полчаса можно стать мертвым, есть ли смысл что-то менять в себе?

— Осталось пятнадцать минут, — доложил Зулу.

— По результатам сканирования есть что-нибудь? — спросил Маккой.

— В пределах досягаемости наших приборов — ничего, — ответил Чехов. — За пределами, по-видимому, тоже ничего.

— Это может быть уловкой, — предупредил доктор. — Будьте внимательны. — Его мозг был переполнен разного рода догадками.

— Ближайший космос пуст. По крайней мере, в непосредственном соседстве с нами, — подтвердил Зулу.

— Хорошо, — ответил Маккой, вздохнув. — Леди, джентльмены и все остальные, мне хотелось, чтобы за последние пятнадцать минут ничего не произошло. Но если мои ожидания не оправдаются, то я собираюсь защищать корабль всеми имеющимися средствами. — «Хотя в командирской рубке необстрелянный новичок, а капитана на корабле нет», — подумал он, а вслух продолжил:

— Единственное, что я могу сказать — им не придется рисовать на своем борту в знак победы силуэт нашего корабля!

— Мы с вами, доктор, — поддержал Зулу. Гул поддерживающих голосов пронесся по мостику.

— Ну что ж, хорошо, — произнес Маккой. — Тогда пусть будет то, что будет. Ухура? Все в безопасности?

Она кивнула, сообщив:

— Последние группы высадки уже вернулись на борт корабля.

— Хорошо. «Эккава» приближается к нам, мистер Чехов?

— Ни на дюйм, сэр. Сохраняет стандартную орбиту. Маккой мрачно улыбнулся.

— Они, наверно, стесняются. Удивительно. Спок повел бровями, но ничего не сказал. Они ждали. Прошло пять минут. Команда тихонько насвистывала, шутила, поигрывала контрольными кнопками.

Маккой смирно сидел в своем кресле посреди всего этого.

— Осталось две минуты, — доложил Зулу почти бодрым голосом.

— Принято к сведению, — ответил Маккой.

— Одна минута.

Доктор кивнул. Он был поглощен наблюдением за своим дыханием: дышал медленно и глубоко. Вдох — выдох, Вдох — выдох.

— Время истекло, — выдохнул Зулу. Но ничего не случилось. Совсем ничего. Больше ничего, — Какое положение у корабля клингонов? — спросил Маккой. Зулу посмотрел в свой сканер и покачал головой.

— Ничего нового, доктор. Оружие в боевой готовности, но молчит.

— А защита?

— Их защита тоже активизирована, — ответил Чехов. — Но вряд ли она им поможет, если мы откроем огонь. Или продержится не более пяти секунд после нашего общего залпа. Маккой молчал.

— Подождем еще, — произнес он.

Они ждали еще две, три, пять, десять минут. На мостике было очень тихо, но это была уже другая тишина. К концу десятой минуты Маккой начал улыбаться.

— Ну что ж, — сказал он. — Или что-то произошло с их кавалерией, или наш «друг» задумал каким-то образом провести нас. В любом случае, я уже порядком устал от этого. Мистер Зулу, теперь мы снижаем орбитальную скорость и ложимся в дрейф. Я думаю, вам понятно, что я имел в виду.

— Ясно, сэр. Зулу не скрывал своего удовлетворения.

— Открыть канал связи с Клингонами, доктор? — тихо спросила Ухура. Он открыл глаза.

— Еще рано. Пусть они подумают. Зулу, Чехов, готовьте оружие. Полный заряд на фотонные торпеды, синхронизация на максимальную повреждающую способность фазерного оружия. Абсолютное внимание. Пусть со мной свяжется их офицер, занимающийся сканированием. Оснастить оружием все, вплоть до новогодних хлопушек.

— Да, сэр.

Он чувствовал спиной взгляд Спока.

— Психологическая война, доктор? — спросил он.

— Я знаю, что делаю, Спок. Насилие порождает насилие. Но это будет насилие намного меньшее, чем они запланировали для нас. Он подождал еще минуту, затем произнес:

— Ухура, открывайте канал связи. Поприветствуем их.

— Да, сэр.

Стало тихо. Все наблюдали за экраном монитора.

— Сообщение для нас, — произнесла Ухура.

— Выведите на экран.

Экран замерцал, затем появилось изображение мостика «Эккавы». И бледное, потное лицо командира Каева.

— Итак, командир, — произнес Маккой.

— Командир Маккой, — начал Каев и осекся. Он пытался казаться себе бесстрастным! но безуспешно.

Доктор постарался не замечать этого.

— Командир, — обратился он к Каеву, растягивая слова. — Мне кажется, что я вам уже советовал отрегулировать вашу дозу такрина. Что случилось с вами? Разве вы не поняли, что будет, если придется пойти на регенерацию печени? Вы окажетесь прикованным к постели на многие недели.

— Я умру? — произнес Каев удивленно. — Я не могу себе позволить такую операцию.

— Он не может позволить! — Маккой разозлился, но тоже старался сдерживаться, не давать волю своим эмоциям. — Мы обсудим это позднее. Я считаю, мы сможем договориться, чтобы это «позднее» у нас наступило.