Правда, граната эта усугубила мое почти катастрофическое положение с обмундированием. Она лежала постоянно в левом кармане брюк, а мои солдатские брюки и без того уже расползлись, потому что срок им, как говорится, кончился еще в 1942 году. Может быть, теперь это и странным покажется, но надеть штаны немца или полицейского я прямо-таки не мог, физическая брезгливость не позволяла.

Иван Музылев однажды, приглядевшись ко мне попристальнее, сказал:

- Найдем обязательно штаны, военные свои или, на крайний случай, гражданские. А то прямо конфуз.

Хоть и в неказистых поначалу костюмах, а пользу партизанскому отряду наши люди принесли. Все-таки среди нас было немало настоящих военных специалистов, и знания их в лесу оказались чрезвычайно нужными.

С нашим приходом отряд вскоре перестроился, больше военного появилось и в его организации и в требованиях дисциплины. Мы решили специализировать людей, создали разведывательный, диверсионный, медицинский и хозяйственный взводы.

Это помогло нам укрепить отряд, лучше обучить людей. Вскоре по району о нашем отряде заговорили.

Почти каждый день прибывали в лес новые силы, отряд разрастался. Народ шел отовсюду. Шли мужчины, женщины, девушки и подростки, гонимые нуждой и насилием фашистов. Шли с оружием и без него. Некоторые сообщали, где можно достать оружие, взрывчатку. Их принимали, проверяли на практической работе. Случалось, что попадались и такие, которые мололи всякую чепуху, чувствовалось, что это "не наши". Но они у нас долго не задерживались, распознавали их быстро.

О славных делах партизан в Великой Отечественной войне написано немало хороших книг, и я не стану повторяться, рассказывая в подробностях о том, как жил и боролся наш отряд, как день ото дня совершенствовали свое боевое уменье, закалялись в борьбе с врагом наши бойцы.

Остановлюсь лишь на некоторых эпизодах.

После того как о нашем отряде прошел слух, из деревень к нам стали поступать жалобы на полицаев - совсем, дескать, распустились, порят народ, все забирают и тащат в район немцам.

Мы решили научить деревенскую полицию вежливости. Продумали план операции и выставили засаду.

Полиция в деревнях была храбрая только днем, на ночь полицаи уезжали в район и там отсиживались вместе с немцами. Наши товарищи подкараулили полицейских. Под вечер полицаи мирно ехали в район, развалившись на двух розвальнях. Партизаны преградили им путь и скомандовали:

- Стой! Хенде хох!

Двое из них выскочили и схватились за оружие. Эти были убиты на месте, а остальные четверо сдались. Партизаны забрали оружие, патроны, сняли с полицаев одежду и обувь и, всыпав каждому горячих шомполов, босиком, в одном белье пустили в район, скомандовав:

- Бегом, изверги, и без оглядки, а то пуля!

Полиция трусцой тронулась босиком по снегу.

Во время порки полицаев спрашивали, знают ли они, за что их бьют.

Каждый отвечал по-разному, но все они клялись, что больше фашистам служить не будут. Так были проучены деревенские властелины. Партизаны вернулись в лагерь с оружием и патронами, привезли три тулупа, полицейскую одежду, обувь и доложили:

- Задание выполнено!

Каждую ночь выходили наши группы в села, на железную дорогу, обстреливали воинские эшелоны, с немалым успехом уничтожали немецкие обозы.

Помню, однажды утром сравнительно небольшая группа партизан возвращалась с операции в лагерь. Двигалась она неподалеку от опушки. Вдруг дозорные заметили на шоссе - на Шепетовку - большую автоколонну немцев. Машины были крытые, рассмотреть, что именно везут гитлеровцы к фронту, было невозможно, но партизаны все равно открыли по машинам огонь.

Нападение оказалось совершенно неожиданным, на шоссе поднялась невообразимая суматоха. Многие из немцев были ранены и убиты.

Фашистов было больше, чем "лесных жителей", и наши, естественно, укрылись в глубине леса. Когда гитлеровцы добрались до опушки, партизан там уже не было. На месте остались только стреляные гильзы.

Спустя несколько дней мы узнали подробности этого налета. Оказалось, автоколонна везла на фронт летчиков. Тридцать из них полегли на шоссе.

На этот раз партизаны вернулись без трофеев. Надо было срочно добывать огнеприпасы и оружие. Чтобы пополнить наш боекомплект, решили напасть ночью на полицейский участок.

Дело было во второй половине декабря 1943 года, дул пронзительный северный ветер, метель выла, люди боялись нос из дверей хаты высунуть. В такую ночь к полицейскому участку подошли партизаны.

Наружный пост был снят без шума, но участок охранялся и внутри. Дверь была заперта, пришлось открыть огонь. Затрещали пулеметы, в окна комендатуры полетели гранаты, вспыхнул пожар. Операция закончилась успешно.

Интересно, что снять наружный пост, охранявший полицию, было поручено тем самым бывшим охранникам, которых мы когда-то встретили за рекой Горынью. В бою они вели себя дерзко, мужественно и стойко. В этой операции один из них был ранен в ногу.

После операции Иван Музылев сказал:

- Вот и проверили. Теперь можно сказать, что они стали партизанами.

Как известно, продовольствие, оружие, взрывчатку мы добывали только от гитлеровцев. Товарищи так и шутили: немцы - наш "отдел снабжения". Надо учесть при этом, что мы старались при всякой возможности хоть чем-нибудь помочь и обобранным гитлеровцами крестьянам.

Прошел слух, что немцы на спиртном заводе поставили на откорм штук двадцать пять свиней. Завод охраняют гитлеровцы и полиция. Охрана вооружена автоматами, есть один или два пулемета.

Решено было навестить "фрицев" и взять то, что нам нужно. В селение послали разведку с задачей: выяснить систему охраны днем и ночью, порядок и время смены часовых; узнать, где отдыхают часовые, какова система допуска их на завод, где находятся оружие и патроны. Необходимо было найти на заводе своего человека, завязать связь со сторожами и рабочими.

Требовалось, наконец, уточнить, когда поставлены свиньи на откорм и к какому времени они отъедятся. Смешно же брать с бою тощих животных.

Когда были собраны все сведения и установлены связи, наши разведчики и хозяйственный взвод вышли на операцию. Готовились к ней тщательно, но зато и прошла она очень удачно. С нашей стороны не было ни одной жертвы.

Партизаны вошли на завод по пропускам, и в первом часу ночи по сигналу красной ракеты каждый выполнил порученную ему задачу. Прихватили у гитлеровцев даже кое-что "сверх плана".

В результате налета к утру в лагерь прибыл целый обоз: штук двадцать откормленных свиней, корова, пулемет, несколько автоматов, больше десятка винтовок с патронами, несколько бочек спирта-сырца и мука.

Теперь отряд был на долгое время обеспечен пищей. Мы смогли помочь крестьянам, которые были с нами связаны, и особенно солдаткам, чьи мужья ушли с частями Красной Армии.

Среди населения мы вели агитацию против гитлеровских захватчиков не только делом, но и словом.

Агитация наша была немудреной, но доходчивой. Для выступления мы брали живые, всем известные факты: увод скота, порка в гестапо и деревнях, увоз зерна и картофеля в Германию. Называли точные даты, деревни и фамилии пострадавших и спрашивали: "Доколе, товарищи мужики, бабы, молодежь, вы будете терпеть насилие врага, неволю, издевательства и глумление фашистов? Красная Армия наступает, уже освободила сотни городов и тысячи сел, взят Киев, а многие из вас продолжают терпеть нужду и голод. Бейте фашистов, не давайте грабить, не позволяйте издеваться над вами, нападайте сами, захватывайте оружие и патроны у врага!

А там, где не хватит у вас сил, скажите нам - поможем. Уходите в лес - мы вас примем, укроем и защитим от врага!"

Обычно небольшая листовка или устное выступление заканчивались призывом: "Товарищи, все к оружию - смерть оккупантам, долой фашизм, да здравствует Советская власть!"

Кажется, какие простые слова! Нужно только помнить, в какое время, в каких условиях писались они и произносились, тогда станет понятно, сколь важно было их значение для людей.