– Великолепно! Браво! Но вы забыли, дорогой друг, лишь об одном: в окне не было щели.

– Щель была.

– Полноте, мы бы увидели ее.

– Чтобы увидеть, надо приглядеться, но никто этого не сделал. Щель есть.

Граф встал, взволновавшись до предела. Нервным шагом он несколько раз прошелся по гостиной и, подойдя к Флориани, сказал:

– С того дня мы ничего не меняли, и никто больше не входил в гардеробную.

– В таком случае, месье, вы можете убедиться, что мои предположения верны.

– Они не совпадают ни с одним фактом, установленным следствием. Вы ничего не видели, ничего не знаете и утверждаете абсолютно противоположное выводам, сделанным следствием.

Флориани, не замечая раздражения графа, с улыбкой сказал:

– Месье, я просто выдвинул гипотезу, если я ошибаюсь, докажите это.

– Докажу, и безотлагательно… Признаюсь, ваша самоуверенность…

Месье де Дре пробормотал еще несколько слов, затем покинул комнату. После его ухода не прозвучало ни слова. Все застыли в напряженном ожидании, как будто в самом деле вот-вот приоткроется завеса тайны. Наконец в дверном проеме появился бледный и возбужденный граф. Дрожащим голосом господин де Дре сказал своим друзьям:

– Прошу прощения… версия, рассказанная господином Флориани, столь неожиданна… никогда бы не подумал…

Жена, сгорая от нетерпения, перебила его:

– Говори, умоляю тебя… что там?

– Щель существует… – пробормотал он, – она между стеклом и рамой.

Вдруг он схватил Флориани за руку и сказал ему повелительным тоном:

– А теперь, месье, продолжайте! Признаю, что до сих пор вы были правы; но как по-вашему все произошло?

Флориани осторожно высвободился и через секунду произнес:

– Так вот, произошло следующее: преступник знал, что мадам де Дре наденет колье на бал, и во время вашего отсутствия перебросил мостик. Он наблюдал за вами в окно, так он узнал, куда вы прячете колье. Едва вы ушли, он проделал щель и потянул за кольцо.

– Допустим, но как он открыл окно?

– Он мог пролезть через форточку.

– Невозможно: не бывает мужчин такой комплекции, чтобы пролезть через эту форточку.

– Значит, это не мужчина.

– Что?

– Если отверстие слишком маленькое для мужчины, значит, это был ребенок.

– Ребенок?!

– Вы говорили, что у Анриетты был сын?

– Да, его звали Рауль.

– Вполне вероятно, что Рауль и совершил кражу.

– Как вы это докажете?

– Доказательств хватает. Вот, например…

Он задумался на несколько секунд, затем продолжил:

– Трудно поверить, что ребенок мог принести и унести мостик так, чтобы никто этого не заметил. Он использовал то, что было под рукой. В нише, где Анриетта готовила пищу, наверняка висели полки, на которых хранились кастрюли.

– Две полки, если не ошибаюсь.

– Предполагаю, что Рауль снял полки, связал их между собой. Если в комнате была плита, то предполагаю, что мы найдем еще и кочергу, которой он мог воспользовался, открывая форточку.

Не сказав ни слова, граф вышел, но, в отличие от предыдущего раза, присутствующие не ощутили ни малейшего волнения перед неизвестностью. Они знали, что предположения Флориани верны. От него исходила такая уверенность, что все верили ему, как будто он рассказывал о происшествии, в достоверности которого никто не сомневался.

И никто не удивился, когда граф снова объявил:

– Это и вправду мог сделать ребенок.

– Что вы обнаружили?

– Полки сняты со стены… в комнате лежит кочерга.

Мадам де Дре-Субиз воскликнула:

– Вы хотите сказать, что это его мать, Анриетта, заставила своего сына совершить преступлени?

– Нет, – возразил итальянец, – мать здесь ни при чем.

– Полноте! Они жили в одной комнате, ребенок не мог ничего сделать втайне от Анриетты.

– Они жили в одной комнате, но все произошло ночью, когда мать спала.

– А колье? – спросил граф. – Его могли найти в вещах мальчишки.

– Он выходил из дома тем утром. Вы застали его за письменным столом, когда он уже вернулся из школы, и правосудию, вместо того чтобы тратить энергию на допросы невинной матери, стоило бы сосредоточиться на поисках колье среди школьных учебников.

– Пусть так, но разве две тысячи франков, которые Анриетта получала каждый год, не доказательство того, что она сообщница?

– Зачем тогда она благодарила вас за деньги? И кроме того, за ней ведь следили, не так ли? Ребенок мог свободно передвигаться, он мог добраться до ближайшего городка, сговорившись с каким-нибудь перекупщиком, и продать тому за мизерную цену несколько бриллиантов… Главным условием было то, что деньги должны быть посланы из Парижа.

Сказанное Флориани произвело неизгладимое впечатление на Дре-Субизов и их гостей. Граф нарочито рассмеялся:

– Я в восторге! Какое богатое воображение!

– Нет, – возразил Флориани серьезно, – я ничего не фантазировал, только излагал факты.

– Что вы об этом знаете?

– Вы сами все рассказали, о жизнь женщины и ее ребенка в далекой провинции; мать заболевает, и ребенок крадет колье и продает камни, чтобы спасти мать или по крайней мере скрасить последние мгновения ее жизни. Но болезнь забирает ее, проходят годы. Рауль вырастает и становится мужчиной. Вот теперь я готов признать, что даю волю воображению, предположим, что он захочет вернуться в те места, где провел детство, встретиться с людьми, которые обвиняли его мать. Интересная ситуация?

Его последние слова повисли в напряженной тишине, а лица месье и мадам Дре-Субиз побелели от страха.

– Кто вы такой, месье? – прошептал граф.

– Я? Господин Флориани, с которым вы познакомились в Палермо и были настолько добры, что пригласили к себе в гости.

– Тогда что означает эта история?

– Ровным счетом ничего, это просто игра. Я представил, с какой радостью Рауль сообщил бы вам, что это именно он совершил кражу, потому что его мать была несчастна и боялась потерять место прислуги, которое давало ей средства к существованию.

Он говорил с еле сдержанным волнением. Никаких сомнений! Флориани был не кто иной, как сын Анриетты. Все в его поведении и словах кричало об этом.

Граф был в недоумении. Как вести себя с этим смелым человеком? Устроить скандал? Разоблачить того, кто когда-то ограбил его? Но это было так давно! И кто поверит в эту нелепую историю о ребенке-грабителе? Нет, лучше оставить все как есть, притворившись, что не понял его намеков. И граф, подойдя к Флориани, весело сказал:

– Ваша история очень позабавила меня. Но как думаете, что стало с этим ловким юношей? Надеюсь, что это не последний его подвиг.

– Конечно нет.

– Еще бы, после такого дебюта. В шесть лет украсть колье королевы, знаменитое колье, о котором мечтала Мария Антуанетта!

– Украсть его, не причинив себе никаких неприятностей, – заметил Флориани, – украсть его так, что никому и в голову не пришло осмотреть стекла или подоконник, который был слишком чистым, потому что он протер его, чтобы не осталось следов на слое пыли. Надо было только забрать ожерелье…

– И он протянул руку.

– Обе руки, – добавил Флориани со смехом.

Какой необыкновенной была жизнь этого авантюриста, который в шесть лет стал гениальным вором. Который сегодня ради забавы или ради справедливости заявился в дом своих жертв, чтобы бросить им вызов. Смелый и безумный поступок!

Флориани подошел к графине, чтобы проститься, но она отпрянула.

– Мадам, вы боитесь? Неужели я заигрался в экстрасенса?

Она взяла себя в руки и ответила с насмешливой непринужденностью:

– Нисколько, месье. Меня очень заинтересовал рассказ о заботливом сыне, и я счастлива, что мое колье положило начало столь блестящей карьере. Но не считаете ли вы, что сын Анриетты, в сущности, следовал инстинкту?

Он вздрогнул, почувствовав себя задетым, и ответил:

– Я в этом убежден. Видите ли, большинство камней оказались поддельными. Настоящими были только бриллианты, купленные у английского ювелира, остальные владельцы колье продавали их по одному, когда этого требовали суровые жизненные обстоятельства.