Я открыла глаза и в полутьме увидела выхваченный светом луны, ухмыляющийся уголок надменных губ.

Сладкий сон рассыпался миллионом гаснущих осколков.

Я вырвалась, готовая уже нанести магический удар, но похабник повернулся спиной и собрался уходить. Он невозмутимо надевал на нос шарф, прикрывающий лицо. Как будто ничего не было! В темноте пакгаузов я так и не рассмотрела его наглой морды.

Мне ничего не оставалось, как только утереться рукавом куртки и возмущенно сплюнуть на землю.

Записка была в моих руках, но досталась слишком дорогой ценой.

«До чего же неприятный тип, надеюсь, с ним больше никогда не встречусь! – подумала я отплевываясь.

– Эй, бродяжка! – крикнул он, обернувшись. – Такой сладкий поцелуй заслуживает подарка! При следующей нашей встрече я подарю тебе кусок мыла! – и заржал, как козел.

Нет, козлы, конечно, не ржут, если не обращены в кровососов под действием Вируса Смерти, но этот радостно-презрительный хохот слишком похож на вышеописанные звуки. Череп просто заливался со смеху. Ну, хоть у кого-то настроение хорошее.

Его ржание еще долго раздавалось вдали, пока окончательно не было поглощено речным туманом.

Я так и осталась стоять, хватая ртом воздух, пытаясь хоть что-то придумать в ответ, столь же оскорбительное, но ничего не приходило в голову.

Настроение испортилось окончательно.

Что ж, задание выполнено, это все, что нужно. Лучше не связываться с подобными типами, чести у них ни на грош. Снюхаешься, найдут потом твой труп в реке, с перерезанным горлом и высосанный до суха, без капли крови в венах.

Я вяло отряхивалась от налипших мне на спину полусгнивших водорослей и песка. После падения действительно вся испачкалась.

На сегодня все, я свободна. Минута позора, и задание выполнено, можно возвращаться в логово банды с испоганенным настроением и уныло поджатым хвостом.

Где-то далеко на другом краю склада морских контейнеров послышался звук обвала. Наверно, не выдержал разъеденный ржавью нижний ярус.

– Чтобы тебе твою тупую черепушку пробило ящиком! – мысленно пожелала я новому знакомому.

***

Я сидел на самом верху пирамиды из контейнеров. Мне нужен был свежий воздух.

Ветер, как назло играл со мной злую шутку, дул с той стороны, куда она ушла. Дурманящий аромат дразнил ноздри.

Запах мяты и корицы кружил голову и одновременно бесил, злил, заставляя пальцы в гневе сжиматься в кулаки.

Тело горело и пылало, требовало действий.

Я вскочил, подлетел к первой попавшейся железной стене и врезал в нее кулаком со всей дури.

Синхронно хрустнуло. Боль в запястье отрезвила на минуту.

Послышался грохот лавины. Меня накрыло колпаком. Облегчение! Здесь не слышно запаха!

Потерев кулак, я растянулся на мокром песке, закинул ноющую руку на голову. Тело подергивалось от напряжения, мышцы расслаблялись.

На потолке сияли звезды. Дыры в прогнившем днище стального ящика и свет луны, сочившийся через рваные раны металла. Как и тонкие струйки запаха корицы. Я помотал головой, прогоняя дурман.

Придется переждать здесь, пока источник этого головокружительного аромата не отойдет на достаточное расстояние.

– Я не зверь… не зверь… – шептали в темноте губы, обожженные поцелуем.

Видит бог, еще чуть-чуть, я не выдержу и начну охоту. Слишком сладок вкус губ с привкусом бодрящего кофе.

***

Спуск. Грязная лестница. Нижний город.

Над головой больше нет чистого неба.

Где-то высоко во мраке под потолком одного из подземных этажей светились инфракрасные лампы. Те, что еще не были сломаны или разбиты.

Улица сменялась улицей, витрины магазинов стали более убогими, не такими яркими и сверкающими, а потом и вовсе исчезли.

От быстрой ходьбы пополам с дозой кровавого кофе я совсем распарилась. Хотя на самом деле меня грело изнутри негодование, я никак не могла забыть насильно взятый поцелуй и волны презрения, которыми окатил меня этот выскочка. Прокручивая в голове возможные варианты событий, тысячи способов ему отомстить, я злилась.

Вокруг высились многоэтажные бетонные муравейники, упиравшиеся в потолок подобно циклопическим колоннам с подвесными воздушными мостами между ними. Я пробиралась вглубь спального района.

Никаких тебе сверкающих стеклом и сталью небоскребов, подпирающих далекие и недосягаемые небеса. Серый камень, бетон, цемент и потрескавшийся асфальт. Толпа людей уныло тащилась после работы домой. У каждого в руке стаканчик с кофе или другим напитком.

Подземный переход. Спускаюсь ниже. Минус второй уровень.

Люди в рваной одежде, усталые, сгорбленные. Руки непропорционально длинны, свисают вдоль тела. Походка шатающаяся, рваная.

Некоторые в изнеможении сидели прямо у стен домов. Тела их бессильно вытянуты, конечности раскинуты в стороны. На предплечьях вздувшиеся вены, на кончиках многосуставчатых искривленных пальцев звериные когти. Деграданты. Каннибалы. Могут нападать в темное время суток в безлюдных переулках.

Край тоски, уныния и беспросветности. Узкая дорога, две машины не разъедутся, петляла среди невзрачных высоток с заколоченными окнами первых этажей. Дымящиеся крышки канализаций, кучи неубранного мусора, помои прямо на тротуаре и по углам улицы.

Во дворах бегали подранные некормленые дети, сглатывая слюну провожали тебя голодным, тоскливым взглядом вертикальных зрачков. Их пьяные отцы валялись прямо поперек тротуара. А растрепанные мамаши пытались затащить свое единственное недвижимое имущество в дом.

Вот в таком-то всеми богами забытом месте меня нашел Дэн по кличке Крысолов, главарь нашей банды. Замерзшую, посиневшую от холода и завернутую в старые газеты. Кто-то оставил меня на пустынной боковой улице.

Сначала Дэн думал, что я человек: зрачки у меня круглые, не как у всех вампиров – вытянутые, кошачьи. Но по тому, как бодро я вцепилась клыками в его палец и начала сосать кровь, он понял – покушать я не дура и кровушку люблю. Просто я дампилл. Наполовину человек, наполовину вампир.

При каких обстоятельствах маленький новорожденный ребенок оказался выброшенным около мусорных баков, никто не знал.

Дэн пытался навести справки, но никому ничего не было известно.

Вампир не может пить кровь другого вампира. Что-то, содержащееся в крови чужого, отравляет твой организм. Питаться другим вампиром возможно только в одном случае – если между ними возникла эмоциональная связь.

Дэн просто не смог бросить ребенка на улице, хоть, как он впоследствии признавался, очень хотел.

Крысолов развернул газеты, и глаза наши встретились, что-то произошло с ним, и он уже не смог уйти. Притащил меня в логово, получил нагоняй от тогдашнего главаря и был избит не один раз членами банды. Потому что по ночам я истошно орала, требуя крови. Он выкормил меня собственной, благодаря ему я не умерла и выжила.

Логово нашей шайки находилось уже совсем близко. Вдруг я почувствовала тревогу, беспокойство нарастало. Все мои инстинкты верещали: опасность! Нападение деградантов?

Но где? Я встала как вкопанная, не решаясь подойти ко входу в убежище и выдать местоположение логова озверевшим вампирам. Среди членов банды совсем маленькие дети, они не выдержат боя с голодными, готовыми на все деггерами.

Шорох за спиной. Я не успела обернуться. Резкий удар в спину, и мир померк.

***

Серый в трещинах потолок, лампа без абажура, все вокруг нечеткое, размытое, в глазах двоится. Льдисто-серая холодная белизна казенного учреждения. Лазарет. Вокруг пустые, идеально застеленные по-казарменному кровати.

Я лежала на больничной койке, приподнялась, ощупывая небольшую шишку.

Приют. Я попалась. Хуже уже быть не может. Нарвалась на Детпатруль.

Это полуофициальная группировка, состоящая из повзрослевших детей, лояльных к администрации детдома. Почти взрослые, без пяти минут стоящие на пороге зрелости охотно идут в патруль, потому что у них нет шанса быть усыновленными. Члены группировки не обладают никакими уникальными способностями или неземной красотой. Они остаются в приюте навсегда.