========== Часть 1 “Он всё еще ждёт” ==========
Эта история происходила в на первый взгляд тихой уютной деревушке, не сказать чтоб селе, которое всего недавно , лет эдак тридцать назад называлось вполне примитивным названием – город. Его население не превышало всего-то каких то десять тысяч человек, хоть почти одна вторая этого населения составляли старики да вечные пьяницы, которые слонялись по городу, словно клубки утреннего тумана, составляя невыносимую дымку бытия. Другая же половина населения, в надежде на достойное существование искала тепла и уюта за границей, но мечты способны разбиваться об жесткую пелену реальности, и эти незаурядные личности всё так же возвращали свои душевные порывы в теплые места своего детства, которые ни только грели душу – но и рвали её на части обыденной серостью улиц, застарелой уютностью дворов. Среди этой серой картины, на одном из запутанных переулков, почти на краю города, шли в тумане два силуэта, первый – достаточно коренастый мужчина на вид лет сорока, одет он был прямо скажем по погоде, плечи его накрывало, словно пуховым одеялом, серое кашемировое пальто , черные брюки и лакированные туфли гармонично дополняли образ. Второй же силуэт предстал среднего роста женщиной, одетой в достаточно строгий наряд – прямая юбка и блуза сочетались , но вот этот образ выбили из колеи ярко красные туфли и пастельного тона , кожаная куртка, волосы падали ей на лицо, скрывая осеннюю грусть.
Мужчина был никто иной, как Иосиф Лазаревич Фельдман, потомственный врач, был евреем по происхождению, как он сам говорил «еврей по маме», не смотря на свой юный для таких дел возраст, имел несколько ученых степеней в области гинекологии и хирургии, вёл медицинскую колонку о здоровье в одной из местных газет, а подруга его, коренная жительница этого города – Вероника Эммануиловна Давыдова, никто из её близких друзей не мог точно сказать или даже описать кем она работает и как зарабатывает себе на жизнь, одни говорили – что она работает крупной шишкой в одном из городских ведомств, другие же – что она трудиться обычным учителем в одной из местных школ. Что из этого было правдой, что ложью , известно только ей.
И вот старые друзья стояли и смотрели друг на друга пытаясь вспомнить всё что их связывало, тишину нарушил хриплый голос мужчины
- А ведь знаешь, Ник, я был недавно в Москве, - на последнем слове мужчина сделал явный акцент.
- Ну и как там столица ? – любезно поинтересовалась женщина, заметно занервничав, она стала отводить взгляд в сторону и рассматривать старые объявления которые благодаря местной погоде , уже под раскисли на столбе.
- Ты ведь не о городе интересуешься, а о «нём»? – Иосиф посмотрел на старую подругу, заставив её туманные мысли вернуться в беседу,- я был у «него», а ведь знаешь, столько лет прошло, ты знаешь , а он всё так же ждёт как и тогда.
- Пусть ждёт, мне то что, - выпалила та сгоряча и легким движением руки стерла со щеки уже накатывающую слезу.
- Какая кошка тогда между вами пробежала? – поинтересовался с осторожностью он, заметив довольно разбитое состояние собеседницы.
- Этот разговор не для улицы, а пошли ка в кафе, - не успевши согласиться она потащила друга по ручку в одну из местных забегаловок, в ней не было ничего вычурного, да впрочем как и в архитектуре всего города, старые деревянные столики, про пахнущие дешевыми сигаретами, стулья что могли бы сгодиться уже для дров, но укромно притаились в этом кафе, найдя своё последнее пристанище. За стойкой была всё так же, как и до перестройки – Жанна Валерьевна Тюмашева или просто «тетя Тюма» как её любили называть забредавшие в это кафе, поесть мороженного детишки. Сегодня здесь было довольно тихо, даже музыка которая обычно «шипела» из этого радио, почему то замолкла. Они сели за угловой столик, тихий угол который поспособствует их беседе. Иосиф галантно поухаживал за Никой, отодвинув стул, кто же придумал положить в кафе такой довольно шумный кафель, который то и дело издавал неприятные звуки то от стука подошв , то от шарканья стульев. Рассмотрев обстановку мужчина выпалил:
-Боже! Я помню эти шторы, они клеились как раз когда я шёл в первый класс, погоди это же было, да да, где то лет тридцать назад, а они всё так же как новенькие, - удивление на лице сменилось сарказмом, а затем и грустью. По поведению сидящей напротив подруги, он понял – надо что-то делать, как раз вовремя подоспела порция мороженого, которая сгладила рамки грусти
- Между нами были тысячи километров, а мы всё равно встретились-тяжело вздохнув начала разговор Ника – мы были совсем противоположны друг другу, я – любила Питер, он – Москву, он – искусство, а я - его, - ей было больно вспоминать то что произошло между ними, и сколько бы лет ни прошло, а меньше болеть то не стало.
========== Часть 2 “Нас познакомил Берлиоз” ==========
Всё началось с приезда юной Ники в столицу, каждая женщина
вспомнит в ней себя - такую юную, готовую покорять горы, открытую и слегка наивную, с блестящими до умиления глазами девчушку с открытой душой, но она еще не знает какие горести принесет ей этот долгожданный переезд от родителей. Мать Ники – Зоя Петровна – коренастая женщина среднего роста, она не любила навязанные
стандарты мол: «…женщина должна всегда носить юбку», и частенько по вечерам шила себе брюки на старой «Чайке, она всю жизнь
проработала в столовой номер восемь далекого уездного городишки, работала сутра до вечера, для того чтоб в доме всё было, не смотря на довольно тихий характер , она могла отвесить Нике пару подзатыльников, и утихомирить такой буйный детский
гонор, самым страшным для Ники был - её взгляд, когда она своими синими глазами будь то прожигала её изнутри и заставляла, что говориться «поправить карму мгновенно». Отец девочки Эммануил
Дмитриевич – работал всю свою сознательную жизнь на заводе, как он сам говорил: «сколько себя помню , был у станка», Ника очень часто, особенно по выходным отправлялась с отцом на рыбалку вопреки маминым запретам и упрекам мол: «…вся рыбой провоняешь», «….в лодке ноги застудишь, я внуков не дождусь». На тот момент Ника не понимала , при чём тут ноги к внукам? Она лишь хотела насладиться минутами тишины, утреннего солнца и такой холодной росы. Родители
вложили в дочь всю любовь и заботу, а по этому, по окончанию школы, как они думали, их чадо пойдет по стопам матери и поступит в отрасль общепита. Но у девушки были другие планы, она знала чего хочет – в столицу любыми путями, на любой факультет, в любой университет, для неё были всё двери открыты, она хотела забыть те страшные панельные двухэтажки, серый город, одни и те же лица.
Её звала столица, она манила огнями, улочками. Не смотря на уговоры матери мол: «…кто тебя там в столице ждёт, а тут мы рядом». Она упорхнула – как птичка из родительского гнезда. В жизни родителей и детей наступает момент – когда птенец должен покинуть гнездо. Тому виной была чрезмерная опека родителей, возможно Ника бы и согласилась на предложение матери, но, чем дальше шло, тем она больше понимала, что её будущее не здесь, ни в этом городе, она не хочет зачахнуть тут как большая часть жителей она хочет развития, свежего воздуха, плацдарма для свершений её мечт.
И вот одна ступенька пройдена, она сидит в парке на скамейке, дует легкий но уже с прохладой осенний ветерок, но она этого не замечает, она держит дрожащими руками заветную бумажку – направление в общежитие, Ника поступила, теперь осталось продержаться еще каких то пять лет и диплом в кармане. Отвлекшись от мыслей,
она наконец-то обратила внимание на обстановку в парке, уже заметно желтели, раскинувшись у входа липы, в воздухе пахло чабрецом и прелыми листьями, которые под дуновением ветра поднимались словно горстка маленьких пещинок и кружились
создавая атмосферу осени, - вот и наступила осень – прошептала она с улыбкой, - уже немного пожухлая трава на краю старых бордюр, добавляла им осенней неопрятности. Немного поразмыслив, Ника пошла заселяться в общежитие , мельком осматривая старинные здания от которых веяло суровостью и неприветливостью,
