Я стоял у панорамного окна своего пентхауса на последнем этаже высотной многоэтажки и слушал отчет начальника охраны и по совместительству друга Антона Ильинского. Я даже не включал свет в огромной гостиной, ночные огни города как нельзя лучше вписывались сейчас в мое настроение.

– Если бы не последняя стадия рака, мы бы его не нашли. Вернее так, он позволил себя найти, так как терять ему уже нечего. А деньги человеку нужны. Вот и рассказал, как все было. Записал его показания при свидетелях и теперь Горянский у нас в руках… Рома, что ты молчишь? Ты же последние пять лет бредил этими доказательствами! Одно твое слово и его посадят лет на двадцать в лучшем случае!

Я как будто застыл. Ненависть, которую я испытывал к этому человеку, сейчас переливалась через края моего сердца, оглушая и не давая четко мыслить. Мне не верилось, что долгожданный коней уже так близко.

– Это он отдал приказ убить твоего отца, Ром… Теперь вместо подозрений и косвенных улик, у нас есть показания исполнителя. Даже я не верил в такую удачу!

Черная папка с неопровержимыми доказательствами лежала на гладкой мраморной столешнице, а в голове проносились тысячи мыслей, которых Ильинский был бы не рад от меня услышать. Ведь я не хотел, чтобы он сидел, я хотел, чтобы он страдал! Все эти долгие пять лет от решительных действий меня останавливало лишь небольшое сомнение, что он все таки не причастен к смерти моего отца. И говорит правду… А я ошибаюсь, и интуиция меня подводит.

Теперь я готов нанести удар. От которого Сергей Горянский не оправится. Растоптать его репутацию, лишить его семью всех капиталов, пустить по миру…

– Тоха, что ты узнал о его дочери? – Наконец произнес я с трудом разлепляя стиснутые от напряжения губы.

– Странная такая ситуация, Ром… Он как будто ее прячет или стесняется. – Антон рассмеялся. Сложно было что-либо спрятать от этого человека, владеющего одним из лучших сыскных агентств города, несколькими ЧОПами и лишь наша крепкая дружба с детства позволила мне нанять его начальником своей службы безопасности. Нет, он не сопровождал меня с утра до вечера, контролируя каждый шаг, а вот мальчишек толковых от себя присылал. Которые не путались под ногами, но тем не менее присматривали. – Есть только детские фотографии. Они в папке можешь глянуть. Мне интересно твое мнение…

Я развернулся, отрывая застывший взгляд от окна и разжимая стиснутые кулаки, сделал шаг к столу. Тоха щелкнул выключателем, чтобы над барной стойкой загорелся свет и толкнул раскрытую на нужной странице папку. Увеличенная цветная паспортная фотография четырнадцатилетней девочки привлекла мое внимание. Самое простое дело, достать официальные фотки, а вот более поздних фотографий было крайне мало. А Антон начал рассказывать, что узнал за последнее время.

– Ей сейчас 19 лет. Она даже новый паспорт еще не получала. И загран старый… Должна вот-вот поменять. Девочка долгое время жила за границей со своей тетей. И даже в школу не ходила, у нее было домашнее обучение. Прикинь! С 1 класса! Причем аттестат получила раньше на два года. Я так понимаю, сдала школьную программу досрочно. Числилась в двух университетах заочно. Оба уже закончила с красными дипломами. Умная девочка, финансово-экономический и иностранных языков. Самое интересное, что однокурсники ее в глаза не видели, никто ничего не знает о Горянской Таисии Сергеевне. Видимо в зачетке стояла временно другая фамилия.

– Мне не показалось, у нее разного цвета глаза? – Я внимательно разглядывал увеличенную паспортную фотку пятилетней давности, с которой на меня смотрела худенькая девочка с темно-рыжими длинными волосами и ее глаза… Один карий, другой зеленый в тонкой дорогой оправе диоровских очков. Я узнал эту оправу, так как такие же в свое время покупал для своей младшей сестренки.

– По этому следу ее и удается вычислить! – Захохотал Антоха. – Ее глаза невозможно забыть, как ее папаша не старается замести следы! Иванова Мария Сергеевна! Такая приходила на сдачу экзаменов, парни запомнили. Парочка пыталась клеиться и была вежливо отшита. Она ни с кем не дружила и не общалась. Очень умная, говорят, очень красивая.

– Зачем он ее прячет? – Я все это время действительно не понимал, зачем Горянский конспирирует дочь. Если даже в школе не разрешал учится, то тут действительно клиника! Красивая, умная… Тут гордится надо, заключить выгодный брак, объединение капиталов. Как это обычно бывает у очень богатых людей. – Я не понимаю! Сына своего мажорчика везде пихает, а дочь прячет?

– Девочка закончила школу в четырнадцать, получила паспорт и уехала в Германию. Жила там последние пять лет, приезжала только на сессии. В университеты поступила через год после окончания школы. На год вообще пропала. Очень сложно отследить ее в Германии. У меня, Ром, пока таких связей там нет. В ближайшее время я бы решил вопрос, но думаю папочка ее просто убрал подальше от своих грязных делишек. Наверное, будет передавать их по наследству сыну, ну а дочь от всего этого он оберегает… Даже странно говорить такое про Горянского. Оказывается, у этого жестокого ублюдка есть слабости!

Странное жжение в груди появилось у меня от долгого рассматривания фотки. Я никогда в своей жизни не встречал такого взгляда и мне было не по себе, что почему-то привело меня в холодную ярость.

– Очередная богатенькая девочка! Может ей денежки папочки помогли получить красные дипломы. Я вообще умных баб в своей жизни не встречал и не думаю, что встречу когда-нибудь.

– А где ты достойную девушку можешь встретить, Рома? В своем ночном клубе? Не перегибай, ты просто не там ищешь!

– Да я и не ищу, Тоха! Боже упаси! – Я даже испугался, что мой лучший друг мог подумать, что я нагулялся. – Мне только тридцать, у меня еще лет десять в запасе.

– А может тебе жениться на ней? – Задумчиво предположил Антон, постукивая указательным пальцем по губам. – Да Горянского разорвет от злости, если ты влюбишь в себя эту девушку. А после того, как его посадят, устранишь от дел мажорчика-сыночка и все его капиталы – твои! Мы это мигом устроим, только отдай приказ!

– Тоха, ты мне сейчас показывая фотки четырнадцатилетней девочки предлагаешь на ней жениться? Дружбу нашу потерять хочешь?

– Не забывай, ей девятнадцать! И я так понял, что кто видел, забыть ее уже не может. Ну это я так, отвлекся. Слушай дальше! Полгода назад она вернулась и снова исчезла. Хотя вроде бы, как ты и сказал, пора папочке выставить на брачный рынок такое сокровище. А вот на его колбасном заводе вскоре появился новый финансовый аналитик… Иванова Мария Сергеевна. Дата рождения совпадает полностью! Девушка несколько месяцев работает, недавно сам пофоткал ее. Правда с расстояния, но техника у меня хорошая! Любопытно же! Смотри.

И Ильинский выложил перед ним свежие фото. На которых молодая девушка, чуть опустив голову выходит с проходного пункта колбасного завода Горянского. Ничего особенного. Тысячи таких по городу. Худенькая, невысокая даже в туфлях на каблуках, темно-рыжие волосы забраны в тугой пучок на голове, и, судя по размерам пучка, волосы явно длиннее спины. Очков нет, хотя на всех остальных детских фотографиях она в очках. С такого расстояния было невозможно разглядеть цвет глаз, но фигура зачетная. И одежда, бежевые брюки чуть выше тонких щиколоток по новой моде и белая блуза, просто кричали о своей дороговизне. Бл..ь. Женские щиколотки, это мой фетиш! И я сразу отвел глаза от стройных ног.

Черная папка под мышкой и бежевая сумка в цвет брюк с ярким бирюзовым зайчиком-брелком. Серьезно? Следующие фото, она садится в машину. Дорогая белая Audi купе. Номер 777. Вот дурочка, так засветиться. Мысли снова прервали слова Антона.

– За рулем сама, и мне даже кажется, что она не в курсе, что за ней следят свои же. Папочка нанял охрану, но те ребята осторожные, держались на почтительном расстоянии, работу свою знают хорошо. Не местные точно. Меня не видели только потому, что стекла тонированы были. Иначе бы они заметили, как я ее фотографирую.