– Это? – он замялся. – Ты только не волнуйся, хорошо?

– Я совершенно спокойна, – выкрикнула, пытаясь вырваться и глянуть в комнату. Змееоборотень загородил мне дорогу своим массивным телом и даже рукой придержал:

– Тише, тише, не надо туда.

– Это… эм… тело.

«Как и остальные…»

«Снимите след манны!»

«Почему Полоз не закрыл университет? Сколько проблем с родителями…»

«Кто это сделал?! Кто?»

Меня тоже интересовало, кто мог так качественно выкачать энергию из ещё недавно живого тела. Но ещё больше было любопытно, кто говорит. Я машинально запоминала голоса, интонации, оттенки страха, возмущения, горя. И пока никто не показался мне подозрительным. Нет, вряд ли тут виновато существо. Скорее всего, нежить. Они вообще мастера на пытки и изощрённые убийства…

Голова пульсировала с того момента, когда я взялась за ручку двери, а сейчас просто взорвалась изнутри. Конечно, не по-настоящему, но впечатление было такое, что ошмётки мозга заляпали всех и вся вокруг. Таблетки… Куда я сунула таблетки?

Зашарила по карманам в поисках флакончика, а руки тряслись… Влад спросил тихонько:

– Что ты ищешь?

– Таблетки!

– Подожди, я посмотрю, – и он принялся помогать мне, но я в панике оттолкнула его руки – у меня ж режик под мышкой!

– Я сама! – рявкнула так, что у него волосы вспорхнули, как у принца Чарминга. И таблетки сразу нашлись – испугались, наверное. Выкатив из флакончика две, я их проглотила и процедила сквозь зубы: – Я в порядке. Уже. Что случилось? Кто там… умер?

– С-студентка, с-сос-седка твоя, – просвистел Кобринец. – С-симпатичная девчонка… была.

Была. Да… Жалко. Таинственный убийца снова нанёс удар. Кто же он, этот гад?

Мы так и стояли у стеночки, втроём. Рядом шушукались другие студенты, и я краем глаза заметила Нельку. Она бросала на меня полные жалости взгляды. Так, что-то я слишком быстро успокоилась. Надо изобразить дурноту…

Мимо нас проплыли носилки, двое мужчин принялись укладывать на них труп. Вот и удачный случай. Я расслабила все мышцы, кроме тех, которые расслаблять нельзя ни при какой ситуации, и просто осела на руки Влада. Или Кобринца. Нет, если судить по объёму этих самых рук, всё-таки Влада. Уловила эмоцию – чисто мужскую, досадную. Фу на него. Кобель! И другую эмоцию – уже от оборотня. Тревога пополам с подозрением. За кого тревожится? Ведь за убитую студентку уже поздно. А за меня – не от чего. Или он догадывается, кто убийца? Тогда в чём меня подозревает?

Запутавшись, я закрыла глаза, отмела все звуки и настроилась только на приём эмоций. Ужас, паника, любопытство, даже восторг… Это девчонки. Тупые курицы. Кроме нескольких, которые озабочены и расстроены. Влад беспокоится обо мне. Ну да, ему плевать на убитую, он её не знал. Кобринец… Нет, эмоции чистые и яркие, безо всякого подтекста. Он тревожится всерьёз и не за убийцу. И не за труп. В смысле, не за соседку. За меня?

Ярость ворвалась в мою голову так внезапно, что мне чуть и правда не стало дурно. Кто-то бушевал и не понарошку. Сильный тип, очень сильный! Одной силой мысли, наверное, может разнести стены универа!

– Вронская!

– Аюшки? – откликнулась, не открывая глаз. Голос такой знакомый…

– Что произошло?!

– Мы открыли дверь, а там – вот, – доходчиво объяснил Влад.

– А ос-стальные уже на крик с-сбежались, – дополнил Кобринец.

– Вячеслав Олегович, Ира Иванова со второго курса, – доложили сбоку вкрадчивым скрипучим голосом. Домовой. Комендант, наверное. – Полицию уже вызвали.

– Пусть ко мне зайдут потом, – ледяной голос декана заморозил мои собственные эмоции, и пришлось мысленно поколупать их.

А потом я уловила мысль. «Придётся распускать студентов по домам…»

Э нет! Так я провалю задание! Нет-нет, Вячеслав Олегович, не надо никого распускать. Я найду убийцу! Честно!

Открыв глаза, я поймала напряжённый взгляд Полоза и замерла. Неужели он умеет читать мысли?

Нет-нет-нет! Я бы почувствовала. Да и физически это невозможно – курсантов ещё в первый год службы учат закрывать сознание в любой непонятной ситуации. К третьему году это становится привычкой. А у меня – подозрительной и недоверчивой по натуре – это в привычке с первого дня. Поэтому мысли мои Полоз, даже если умел, прочитать не мог. Возможно, он удивился, что первокурсница и не ведьма умеет ставить блок. Пусть удивляется, сколько влезет, мне не жалко…

Озноб пробежал по позвоночнику от атланта до копчика. Нет! Это же не может быть откат! Откуда бы ему взяться, если не было выброса адреналина? И с нежитью я не контактировала… Или контактировала, сама того не зная? Какая разница ко всем чертям, если я сейчас заколочусь по полу, как эпилептик, начнутся вопросы… Надо стиснуть зубы… Когда это помогало? Но другого выхода нет…

– Уносите уже побыстрее, – словно сквозь туман услышала женский голос. – Надо комнату убрать…

И совсем тихо женщина добавила:

– А студентке этой, которая труп нашла, прочистите память немножко.

– Зачем? – шёпот домового.

– Комнат свободных нет. И вообще… Всем надо морок наложить, чтобы не болтали.

Так-так-так. Вот, значит, как дело обстоит! Мозги туманят студентам, те ничего не помнят, родителям не жалуются, паники нет, всё прекрасно. А то, что трупы каждый день – так это ничего, это бывает!

От злости я чуть было не пропустила касание мягкой лапкой моего сознания. У домового общаги был нехилый талант, но что он может против Кнопки? Меня натаскивал сам майор Алтунин – самый крутой нечистик Башни! Он даже Сероволковского может заставить танцевать лезгинку, если захочет. А методы у Алтунина новаторские и очень даже восточные. Главное, не сопротивляться воздействию, принять всё, что тебе хотят внушить, спрятать то, что хотят отнять, дать то, что не жалко, а лучше липу. Помнится, тренировалась я на всех, кто под руку попал. Некоторые даже жаловались подполковнику, но зря. Я всегда была его любимчиком… Пригодились тренировочки-то! Без труда подсунув домовому обманки, я обволокла внушение прозрачным невидимым со стороны коконом и сложила в уголке мозга. Пусть будет, вдруг понадобится. Нечистик быстро успокоился, видимо счёл меня достаточно податливой, и тем же шёпотом доложил женщине:

– Сделано, Маргарита Аресовна.

– Прекрасно! Ну, вы знаете, что делать дальше, как и в прошлый раз – никаких следов не должно остаться.

Всё плохо! Она хочет уничтожить следы преступления! А мне придётся по памяти восстанавливать. Кто такая эта Маргарита? Комендант? Заведующая? Может, препод? Её эмоции мне совсем не понравились – совсем немного страха и очень много досады и раздражения. Напрягает ситуация тётеньку… Вот прямо конкретно напрягает, гораздо сильнее обычного напряжения от убийства во вверенном ей общежитии. Ёлки ведьмины иголки, что тут происходит?

Меня похлопали по щекам, и голос Влада позвал:

– Ада, очнись! Ну давай же!

Открыв глаза, я изобразила растерянность:

– А что случилось?

– Ты упала в обморок, – объяснил парень, радостный от того, что я из обморока выпала обратно.

– Ой… Как неудобно… – пробормотала я, поднимаясь. Мне очень хотелось вскочить, оттолкнув протянутые с двух сторон руки, но пришлось пересилить себя. Нельзя портить легенду.

– Ничего удивительного, – Кобринец умудрялся шипеть, даже когда в словах не было ни одной шипящей. – Не каждый день видишь труп в собственной комнате.

– А-а-а, труп! – вяло взвизгнула я, думая о своём, и меня тут же принялись утешать, успокаивать, а ещё и Нелька подключилась:

– Адочка, ужас какой, дорогая! Как же не повезло в первый же день! Пойдём к нам, у нас есть травяной чаёк, посидишь, пока тут всё уберут, пойдём, пойдём, я возьму твой чемодан…

– А может, ко мне, Вронская? – недобро зыркнув на лисичку, предложил Влад, но я была ещё в здравом уме, поэтому вежливо отказалась:

– Спасибо, конечно, но я пойду к девочкам.

– Как хочешь, – он пожал плечами, но остался недоволен.

Остальные актёры недавнего спектакля потихонечку расходились. Я не успела увидеть, кому принадлежал женский голос, но не волновалась на этот счёт. Маргариту Аресовну я ещё встречу. А вот домовой – кряжистый крохотный мужичок с короткой шкиперской бородкой – уже убежал и вернулся с высокой брюнеткой и малюсенькой тёткой в платочке. Первая оказалась ведьмой – я разглядела у неё на лице серые пятна – а вторая, домовичка, деловито притащила огромные для неё швабру и веник. Убирать будут. Одна манну, другая пыль. Ну и ладно, разберусь позже.