Иоанна ХМЕЛЕВСКА
РОМАН ВЕКА
Все началось с того, что у меня развалилась машина. Я возвращалась из Гданьска в Варшаву и за Пасленком решила заехать в лес, пособирать цветочков. Собственно говоря, это были и не цветочки, а какие-то веточки, намеревающиеся что-то из себя выпустить. Была первая половина марта, уже несколько дней стояла чудесная погода, светило солнце и флора успела отреагировать.
Въезд в лес представлял собой нечто вроде пятачка, будто специально приспособленного для въезда, разворота и выезда, выглядел он сухо, заманчиво, невинно и я поддалась иллюзии. Пятачок оказался болотом, в котором машина забуксовала навечно.
Конечно, можно было остановить кого-нибудь на шоссе и вызвать помощь, но такое простое решение проблемы в голову не пришло. Из мыслей, которые в ней оказались, одна была особенно ценной, а именно - подождать лета, когда все высохнет и затвердеет, и тогда уже выехать. Оценив мысль, я, вместо того чтобы призадуматься, впала в дикую ярость, забросила под колеса половину лесной растительности и, наконец, выкарабкалась задом из этого болота с ревом, достойным утопающей коровы. Машина была достаточно старой и заезженной, она не выдержала и в районе Млавы разлетелась на мелкие кусочки. Не внешне, естественно, а где-то там внутри, в двигателе.
В Варшаву я ехала на буксире, оставила машину в мастерской и стала пользоваться муниципальными средствами сообщения, в основном скорыми автобусами, полностью исключив такси - поездки автомобилем в качестве пассажира меня невыносимо раздражают.
Поздним вечером я возвращалась от знакомых из Старого Мяста. Я еще не отвыкла от собственной машины, не обращала внимание на бег времени и не подумала о том, что автобусы в один прекрасный момент просто исчезают. Это открытие я совершила внезапно, и перепугалась так, будто мне угрожала, как минимум, вселенская катастрофа. Я на полуслове закончила визит и выбежала так быстро, что даже не успела бросить взгляд в зеркало и поправить прическу. На моей голове был парик, который, как я чувствовала, слегка перекосился и образовал идиотскую челку, макияж конечно размазался по всему лицу, но вероятность встретить человека, которому стоило понравиться, казалась ничтожной. На улицах было темно, мокро и пусто.
Выходя с Замковой площади в Краковское Предместье, я увидела идущего навстречу человека, который, заметив меня, отреагировал очень странно. Он резко остановился, на лице его появилось выражение удивления, ошеломления и полного восторга, его ноги сделали два шага, после чего приросли к тротуару. Я не хочу сказать, что никогда в жизни нигде и ни в ком не вызывала восхищения, но, тем не менее, такое явное потрясение показалось мне излишним. Я попыталась вспомнить, не знакома ли с ним случайно, и решила, что должна выглядеть исключительно глупо, прошла мимо этого застывшего столба и удалилась в направлении автобусной остановки.
Застывший столб, наверное, снова превратился в человека и оторвался от тротуара, потому что, выходя из автобуса, я увидела его снова. Он ехал в том же автобусе, вышел через вторые двери и смотрел на меня с таким страшным напряжением, что перед его взглядом сгущался воздух. Когда я шла домой, он плелся сзади, не отрывая взгляда от моей спины. Это немного обеспокоило меня, я боялась, что он пойдет за мной в подъезд, в арке обернулась и посмотрела на него таким взглядом, от которого ему следовало помереть на месте. Не умер он только от того, что под аркой было темно, и увидеть, что означает мой взгляд, было трудно.
Он как раз оказался под фонарем, и я смогла к нему при случае присмотреться. Он меня заинтриговал - довольно высокий, очень худой, черноволосый и темноглазый, с выступающим орлиным носом, в возрасте около сорока лет, одет хорошо, аккуратно и даже элегантно. На лице его читалось какое-то благородство, он вовсе не производил впечатления человека, способного на идиотские coup de foudre посреди улицы и на примитивное донжуанство. Его настойчивое внимание и восторженный взгляд были абсолютно непонятны. Вообще-то, выглядел он элегантно и симпатично, но мне не понравился - не выношу я орлиных носов.
На следующий день я сталкивалась с ним в универсаме и других местах. Он вился вокруг, как пес возле мяса, и настойчиво пожирал меня взглядом. Я посмотрелась в витрину - действительно, у него не было никакого осмысленного повода сходить от меня с ума.
Но на следующий день имело место событие прямо противоположное. Я вышла из дома очень рано, в половине девятого, отправилась на остановку и села в скорый автобус "Б". Скорее всего, о чем-то я думала, хотя в такое время за это поручиться нельзя, в любом случае, окружающих я не замечала. Только недалеко от площади Унии я увидела человека, сидящего напротив.
В автобусе было пусто, никто его не заслонял. Человек задумчиво всматривался в пространство. Он был светлым. Таким светлым, что я бы заметила его даже в густой толпе, что тут говорить о пустом автобусе!
Глаз машинально зарегистрировал увиденное. Автобус ехал. Человек задумался. Поскольку делать все равно было нечего, я смотрела на него. И наконец у меня появились мысли.
Я стала думать, кем он может быть. Не известно почему, сразу стало понятно, что по профессии он должен быть журналистом. Больше ничего не подходило. Потом я подумала, что у него должна быть или машина или необычайно красивая жена. Машины у него нет, потому что он едет автобусом, остается жена... Правда, я тоже еду автобусом, хоть у меня и есть машина, но у него должна быть более солидная машина, а если ее нет, значит должна быть необычайно красивая жена. Я представила себе эту жену: она должна быть худой, черненькой, гладко расчесанной в кок, одетой во что-то зеленое. Лучше всего в замшу. Потом мне показалось, что она его не любит или любит недостаточно, слишком мало и эгоистично, и вообще - она ему не подходит. Полная идиотка - такому парню!..
Потом, с внезапным сожалением, я уныло подумала о том, о чем должна была подумать с самого начала - мною он никогда не заинтересуется. Выглядит он как воплощение моей мечты - блондин того особенного типа, который преследует меня на протяжении всей жизни, у которого я не имею никаких шансов. На меня таращит свои дурацкие зеньки черный придурок, а этот разве посмотрит? Такому я ни к чему. Чудовище, черт меня подери...
