Я заткнула наушниками уши, поставила мой любимый псай-чил и погрузилась в думы. О себе, о прошлом, о настоящем, о будущем. Ребята весело хохотали над какими-то своими шутками, болтали, веселились, смотрели в окна. Маринка сидела ближе к девочкам, обсуждая какие-то эмоциональные моменты. Я была от них снова немножечко вдали. Но мне это нравилось. Иногда мне нужно было отделиться ото всех, окунуться в свои мысли, как следует в них изваляться, искупаться, обсохнуть и выйти на берег социума обновлённой. Дабы теперь уже снова окунуться в него.

Игорь так и не ответил на моё сообщение, но это не вызвало у меня волнений. Главное, что ему написала я, – как подтверждение того, что, уехав в Карнатаку, я не забыла его и к нашей связи я не отношусь легкомысленно. Вот что тогда это означало для меня.

Мало-помалу мы подъезжали к местам нашей высадки. Это стало заметно по скачкам на возникшей грунтовой дороге: вряд ли нам предстояло многочасовое передвижение по ней. Впрочем, здесь можно было уже ожидать чего угодно.

Через какое-то время автобус резко остановился и водитель-индус что-то по-своему пробурчал нашим проводникам. Светлана с Рэмом заплатили шофёру какие-то деньги и вышли наружу.

За окнами показались древние развалины-постройки, само место называлось руинами Виджаянагара и принадлежало к объектам всемирного наследия ЮНЕСКО. Именно к этим руинам мы и стремились.

Окончательно выбравшись из автобуса и сгруппировавшись в более-менее целостную без конца болтающую колонну, мы двинулись к источникам глубокого прошлого. Засушливая местность, уже обильно коптившаяся под палящим дневным солнцем, предстала пред нами огромным раскалённым противнем, хранившим серьёзные тайны. Пока мы шли, осматривая памятники и скульптуры, отхлёбывая из взятых бутылок воду, мы чувствовали себя сносно. Но постепенно жидкость кончалась, и с каждым шагом поход становился всё большей и большей пыткой.

Периодически нам встречались группы туристов из других стран. Было странно, но среди них было много самих индусов: школьников или молодёжи, видимо, приехавшей из других штатов, чтобы прикоснуться к вечности. Оказалось, что для индусов, по-настоящему религиозного народа, эта древнейшая архитектура представляла не меньшую ценность, чем для нас. Они прикасались лбами к античным камням и пытались услышать шёпот стен. Как и мы. Бродя по ветхим развалинам, я мысленно пыталась донести им мучавшие меня вопросы, искренне надеясь услышать внятный ответ. Но они молчали. Ещё больше заставляя настойчиво прислушиваться к ним и ждать.

Пройдя целую анфиладу древних палисадов, мы вышли к какой-то реке, окружённой большими камнями, словно небольшими горами. Светлана сказала, что сейчас мы попробуем по ней переправиться. У самого берега реки стояли круглого размера челноки с углублениями, в которые мы начали залезать по десять человек. Вода в реке была мутная и тёмная. Ничего не было видно под ногами. В каждую лодку с нами садился один индус, который начинал быстро грести от берега, дабы лодка быстрее отстала. И мы быстро, но плавно уплывали вглубь.

Передвижение на лодке напоминало приключение по джунглям. Только нас вместо лиан окружали невысокие скалы из огромных камней. Между некоторыми булыжниками были углубления, промеж которых словно случайно оказывались неожиданные фигурки индуистских божеств. Около них обыкновенно лежали подношения в виде цветов и ещё каких-то ярких предметов, которые мы не смогли рассмотреть с наших лодок. Всё это было очень загадочно. Даже самые скептически настроенные из нашей группы с любопытством смотрели по сторонам, замолчав и перестав нарочно обесценивать увиденное. Тем не менее такие среди нас всё-таки были, заставляя тех, кто верил, укоризненно смотреть на них и качать головами.

Вдруг мне захотелось опустить руку в воду и почувствовать течение реки. Прохладная жидкость облепила мои пальцы и заставила подумать о вечном. Вот та самая, по течению которой следует плыть. Древнее русло, исполняющее желания и уносящее с собой печали. Мысли в моей голове, казалось, были не моими, источник их был мне непонятен.

Внезапно телефон отозвался едва слышимым щелчком и я увидела ответ от него:

«Жду тебя, рыжая. Скучаю. Жизнь идёт своим чередом».

Всё поднялось у меня в груди сразу же, сердце бешено забилось, сложно было скрыть мою радость и счастье. Я быстро отвела глаза к небу: Он слышит меня.

В моей душе снова вспыхнуло чувство страстной нежности. Я ощущала его на расстоянии. Видела, что он делает, чувствовала, как медленной походкой идёт от моря к своей хижине, чтобы дневным сном укрыть своё сознание и загорелую кожу. Мысли о нём накидывали на меня невидимый плащ, заставляя в мгновение забыть обо всём, что меня могло волновать. Я влюбилась.

Мы плыли по реке около получаса, до тех пор пока не упёрлись в другой берег. Ребята из причалившей первой лодки помогли нам, девочкам, выбраться из своих челноков на землю. Здесь поблизости уже стояли торговцы с водой и мороженым. И мы решили сделать небольшой привал.

Внезапно к нам, рассевшимся прямо в своих одеждах на земле, начали подбегать индусы с просьбами сделать фотографии. Приятные молодые мальчики и девочки с выразительными лицами немного неуверенно и стеснительно брали нас под руки и становились в шеренгу, чтобы запечатлеть по непонятным причинам нужные им кадры.

Пекло достигало своей кульминационной точки, и мы становились похожими на расплавленных русских граждан, оказавшихся не готовыми к абсолютно обыденному индийскому солнцепёку. Было два часа дня, но мы все уже изнывали от жары.

Индусы по-доброму смеялись над нами и предлагали попить их бутылочную воду.

А нам предстояли осмотры ещё одного храмового комплекса, после которого мы должны были вернуться в наш лагерь на ужин.

Помню, я подумала об индусах, что никогда не видела настолько с виду наивных и безобидных людей. Казалось, по большей части они действительно были таковыми. Эти качества неизменно характеризовали их народность. И впоследствии именно они заставили меня по-настоящему полюбить эту нацию – бедную, но по-своему душевно богатую: щедрую, открытую и неравнодушную к миру, к окружающим людям.

Помню, в последнем храмовом комплексе, вокруг древних руин и развалин, я гоняла замеченных мною маленьких бурундучков, вспомнив детство и удивительно навеселившись в месте, по сути, не предназначенном для этого. Одетая в длинное женственное платье, с косичкой я носилась между античными камнями и по-детски хлопала в ладоши, когда замечала выбежавшего мне навстречу зверька.

Меня иногда накрывало какое-то дурачество, которое было мне свойственно, и я от души погружалась в него, веря, что в жизни нужно лавировать, как велел достопочтенный Кастанеда, используя приёмы «осмысленной глупости». Последняя позволяла мне быть собой и в то же время никем. Размыть границы своей личности, избавиться от неё, смеяться над собой и миром. В такие моменты я чувствовала себя особенно хорошо, воспаряя над всей серьёзностью существования, смеясь и надсмехаясь над ней.

Так я чувствовала себя свободной.

Возвращение в лагерь после тяжёлой автобусной ночи и знойного дня было облегчением и, несмотря на усталость, поднимало настроение в предвкушении вкусной индийской пищи и предстоявшего полноценного отдыха. А вечером мы должны были отправиться на таинственную гору Ханумана, чтобы отпустить солнце в царство Морфея до следующего дня.

По дороге мы, сближенные общими приключениями и полученными впечатлениями, уже чуть более открыто делились друг с другом всяческими биографическими моментами.

Весёлая Ирка снова подсела ко мне и принялась энергично жонглировать историями, которые случались с ней в Москве, и спрашивать совета. А я делилась тем, что думала с ней. Девочка уже не казалась мне соперницей. Напротив, я видела в ней явное участие и абсолютно искреннее желание дружить. Просто она была другой.

По возвращении в местном ресторанчике на территории нашего отеля мы невероятно вкусно поужинали традиционными блюдами индийской кухни – очень острыми и горячими, под стать чувствам, кипящим тогда во мне. Среди нас было довольно мало тех, кто успел погрузиться в индийскую культуру. Буквально несколько человек занимались йогой. И Светлана с Рэмом тогда успели открыть нам завесу волшебного мира магии и искусства этой страны, показав несколько под стать акробатическим асан, которые позволили мне проникнуться к нашим проводникам ещё большим уважением и заинтересованностью.