За большим квадратным окном я без труда могла разглядеть ухоженный сад, но привлекли мое внимание не разноцветные клумбы, а желтая птичка, барабанящая клювом по стеклу. Та самая птичка, которая нападала на мужчин и гналась за каретой.

Создавалось стойкое ощущение, что она хочет попасть внутрь комнаты. Открывать окно не хотелось, но шум мог кого-нибудь привлечь, поэтому пришлось запустить гостью в свое новое пристанище. Да только едва птичка залетела в комнату, я сразу же пожалела о своем решении.

Метнувшись в сторону, крылатая засранка налетела на полки, на которых стояли разноцветные сосуды, и начала скидывать склянки вниз одну за другой. И не абы как, а выбирала какие-то особенные, аккуратно обходя другие.

– Ты что делаешь? – возмутилась я, бросившись к ней, но птичка уже слетела вниз.

Рухнула со всей дури прямо в рассыпавшийся порошок, сверкающий розовыми блестками. Обвалявшись в нем от лап до самого клюва, твердым шагом направилась ко мне. Увидев ее хмурый взгляд, я даже попятилась, опешив от такой сюрреалистичной картины, но сбежать не успела.

Взлетев, она обсыпала порошком и меня, зачирикав что-то то ли воинственное, то ли ругательное. Буквально через секунду чириканье каким-то невероятным образом превратилось в нормальную речь.

– Да стой ты на месте! – ругалась она.

Замерев, я испытала самый настоящий шок. Нет, мне сразу показалось, что это ненормально – занять чужое тело и оказаться в месте, которое отдает запахом средневековья, но чтобы еще и магия!

А ведь это тот же самый розовый порошок, из-за которого мужчина в синем камзоле замер недвижимой статуей. Или нет? Кажется, оттенок немного отличался.

– Ты говоришь! – в ужасе воскликнула я, словно мешком по голове ушибленная.

– Я не говорю, это ты понимаешь птичий. Мы же дети Матушки Природы, – с явной гордостью ответила птичка, но тут же встрепенулась и посмотрела на меня, как суровая тетка на неразумное дитя. – По какому праву ты заняла мое тело?

– Я? Твое? Да я вообще не понимаю, как здесь очутилась! Я с высоты упала и… Похоже, что умерла, – посмотрела я на нее, сама до конца не веря в свои слова. – А потом очнулась уже в том лесу.

– В парке, – поправила меня птичка. – Искренне сочувствую, но только это не отменяет того факта, что ты заняла мое тело и теперь мне вернуться просто некуда, – села она рядом со мной поверх покрывала, смешно сложив лапку на лапку.

– Может быть, попросим помощи у кого-нибудь? У той же матушки Тез? – прощупывала я почву, внимательно следя за реакцией пернатой собеседницы.

– Ты что! Ни в коем случае никому нельзя говорить, что я – это ты! – взвилась вверх птичка, замельтешив у меня перед лицом.

– Почему? – Желтоперая замолчала, вновь уселась на покрывало и всем своим видом показывала, что мне не доверяет. Ее молчание затягивалось, а потому я предприняла попытку наладить контакт: – Если ты мне все расскажешь, я попытаюсь помочь тебе, а заодно и себе. Мне тоже не слишком нравится здесь находиться. Да и дома у меня… дела.

– Клянись, что никому ни о чем не расскажешь, – велела птичка, наставив на меня свое крыло.

– Клянусь, если молчание не будет угрожать моей жизни, – добавила я несколько слов от себя, не собираясь разбрасываться невыгодными для меня клятвами.

Все же за время нашего знакомства мне было чему поучиться у Ромы, но каков подлец! Неужели позарился на наследство? Теперь мне казалось странным, что познакомились мы с ним сразу после первой встречи с нотариусом, в тот же день. И пусть я не могла сказать, что между нами полыхала любовь, но и такого удара в спину не ожидала.

Дура! Как есть дура, которая прекрасно понимала, что идет по крыше, но тем не менее проявила максимальную степень доверия. Как после такого вообще можно доверять людям?

– Понимаешь, я только ученица, и сегодня матушка Тез отправила меня на мое первое задание. Я и так провалилась – не выполнила то, что мне велели, а если узнают, что у меня и заклинание не получилось, то точно лишат магии и с позором выгонят из храма. А я от волнения, понимаешь? Перепутала слова, и… вот. Нельзя, чтобы кто-нибудь узнал, что я – это не я.

Она плакала. Крупные слезинки скатывались по ее перьям, свисали с клюва. Птиц мне еще никогда не доводилось успокаивать, но, узнав, что девчонке всего семнадцать, и дальше держать дистанцию я больше не могла. Гладила ее, успокаивала. Говорила о том, что мы обязательно что-нибудь придумаем, хоть сама и не верила в это.

Нет, в своих силах я никогда не сомневалась, но здесь и сейчас была слепа как новорожденный котенок. Да я даже не на Земле была. Черт знает куда попала, и в этом черт знает всем свои правила, а еще магия, но…

Но не могла я сказать девчонке, что все пропало. Да и не в моих правилах отступать.

– Я сделаю все, чтобы помочь и тебе, и себе, – улыбнулась я, заметив, что Айя успокоилась, и уже жестче добавила: – Тем более что мне действительно нужно вернуться домой.

Мы проболтали еще какое-то время. От Айи я узнала, что этот мир действительно магический. По крайней мере, магией в разной степени обладала чуть ли не половина населения. Никаких технологий – все держалось на честном слове и волшебстве. Даже вода из крана и то грелась благодаря зачарованным камням.

Насчет средневековья я тоже оказалась почти права. На самой верхушке иерархии стоял король, правящий Третьим Королевством. За ним шли принцы, герцоги, маркизы и прочая аристократия, которой было немало, но большую часть населения составлял простой люд, к коим себя относила и Айя, хотя девушка и обмолвилась, что храмовники стоят несколько выше, но у них своя замкнутая, скажем так, секта.

Секта, состоящая из самых настоящих фей.

Я честно пыталась не смеяться. Айя говорила совершенно серьезно, но улыбка так и проступала на моих губах. И да, это наверняка было нервное, но в глупую истерику я так и не скатилась. Не успела на самом деле, потому что в дверь мою, которая шкаф, внезапно постучали.

– Кто там? – спросила я, наблюдая за тем, как птичка прячется под покрывало.

Спряталась, а трясущийся желтый хвостик так и остался торчать снаружи.

– Матушка Тез приглашает всех учениц в зал приемов, – прокатился звонкий голосок, и я поднялась.

Пора было начинать решать свалившиеся на меня проблемы.

Айя со мной идти ни в какую не хотела, но я ее уговорила, объяснив, что без нее я тогда точно сдам нас обеих. Просто потому, что не знаю куда идти, как кого зовут, что можно, а чего делать категорически нельзя. Правда, птичку пришлось спрятать за распущенными волосами. Так и она мне сможет шепотом что-то подсказывать, и другие ее не увидят.

Зал приемов оказался… внушительным. Все-таки хитрые они – эти феи.

Сначала мне пришлось дойти до столовой – помещения, ничем не примечательного. Деревянные, грубо сколоченные столы, рядом длинные лавки и… все.

Зато чуть дальше – за отодвигающимся каменным камином – открывался аркообразный проход в комнату размерами куда больше. Тут и столы были сделаны из хорошего дерева, с резными ножками и рисунками на столешницах, и лавки покороче да с мягкой обивкой, и посуда – не простая железная, а не меньше чем белый фарфор.

А уж золотые канделябры, которыми были украшены стены, и вовсе говорили о зажиточности храма. Причем об этом же шептала огромная картина с изображением матушки Тез, что разместилась на стене за массивной кафедрой.

Молоденькие девушки занимали свои места, пока я мимолетом осматривалась и ждала подсказок. Расположившись за одним из дальних столов, пыталась найти в таких же ученицах, как Айя, какие-нибудь признаки фей, но ни крыльев, ни золотой пыльцы, ни острых ушек я не наблюдала.

Может быть, оно и к лучшему. Психика моя и без того воспринимать происходящее за реальность категорически отказывалась.

– Дочери мои! – с излишним пафосом обратилась к присутствующим матушка Тез. – В этот добрый день сама Природа благоволит нам. Несколько часов назад по королевству прокатилась радостная весть: герцог де Зентье открывает отбор на должность няни для своей единственной дочери. Для нас это огромный шанс наконец-то попасть в его замок, чтобы отыскать и вернуть украденную им Чашу Желаний. Ешьте, пейте, празднуйте! Совсем скоро мы снова обретем свою власть! Будь проклят герцог де Зентье!