Упустила ведь свой, пусть и жалкий, но шанс…

А ещё:

– Да слезь ты с меня уже, исчадие ты ада! – попыталась пнуть, извернуться и освободиться, наивно уверовав в то, что у него хотя бы сил стало поменьше после полученной раны.

Не стало. Меня прижало им сильней и крепче, буквально впечатало вглубь песка. Но и это не самое худшее. Ведь, вместо того, чтобы усиленно соображать, как со всем этим справиться, моё сознание вдруг подло сосредоточилось на том, как тяжело и шумно дышит мой пленитель. Каждый его вдох – мой выдох, и больше контакта между нами. От него веяло такой непоколебимой силой, что она давила ничуть не меньше, чем сам альфа. Но, нет, совсем не больно. Наоборот. И сама не поняла, зачем и с какой секунды стало необычайно важно чаще вдыхать и чувствовать происходящее. Перед глазами будто туманной дымкой повеяло, смазывая окружающее. Но и это не особо значимое обстоятельство. С каждым уходящим мгновением теснота прикосновений ощущалась острее и ярче, а затем и вовсе… это реально я по собственной воле потерлась об него, как какая-нибудь мартовская кошка?! Ещё и ногу на него закинула. Грубая ткань армейских штанов царапнула внутреннюю сторону бёдра, прибавив контраста ощущениям по обнажённой коже, отзываясь мириадами мурашек по всему телу и томной судорогой внизу живота.

– Что происходит? – прошептала хрипло, озадачившись собственными неуместными порывами.

В горле саднило. Губы пересохли. Облизать бы их, но стоило представить, как нечто подобное выглядит со стороны… Облизала. Как привороженная, уставилась в горящий янтарем взор напротив, мысленно проклиная себя последними словами.

– Кажется, со мной что-то не так, – утвердилась в собственных опасениях.

– Афродизиак… – прохрипел он едва ли внятно, больше поглощённый тем, что взглядом изучал изгибы моего тела.

– Афродизиак? – ужаснулась.

Или не особо ужаснулась, всё-таки не столь уж важно, как именно я до такой кондиции дошла, если нестерпимо хочется только избавиться, о деталях потом подумаю. Ведь те самые мурашки от соприкосновений всё расползались и расползались по всему организму, превращаясь в обжигающую патоку, мешающую нормально дышать и соображать дальше.

– Афродизиак, – повторил, будто и не со мной говорил.

Тело надо мной напряглось ещё больше. Ладонь, на которую он опирался, с хрустом сжалась в кулак, а вторая, лежащая на моей талии, теснее прижала к себе. Губы обожгло горячее дыхание. Почти поцелуй, от которого отделяли считанные дюймы, сейчас казались безбрежной пропастью.

– Ты…

– Я…

Два нелепых и бессмысленных слова прервал довольно грубый поцелуй. Он же возвысил все мои ощущения тысячекратно и одновременно с тем принёс облегчение. Всего на мгновение. Потому что уже в следующее захотелось куда ярче, острее, ещё ближе, теснее… и уже я сама впилась в оборотня, словно этот альфа – мой последний глоток воздуха и шанс выжить, за который я цеплялась изо всех сил.

– Мне… Надо… Ещё… Больше… – выдавила из себя едва ли внятно и связно, озвучивая собственные мысли. – Пожалуйста…

Ладонь с талии переместилась на бедро, слегка сжала, после чего спустилась ниже, попутно принявшись задирать подол неудобного платья. Выходило так себе. Рваные движения прервал треск ткани и тихое рычание оборотня вперемешку с руганью.

– Да и к черту его! – выдохнул, окончательно избавляясь от ненужного одеяния.

Жаркий зной тут же опалил более ничем не прикрытую кожу, добавив сразу с десяток градусов происходящему безумию. Вместе с ярким багрянцем, вспыхнувшим вокруг его зрачков.

– Так определенно лучше, – произнёс, вновь склоняясь надо мной.

Новый поцелуй вышел медленней и чувственней. Он прикусил нижнюю губу и тут же зализал ранку, после чего с жадностью припал к шее, наверняка оставляя след на нежной коже в районе надплечья. Но прежде чем я об этом задумалась, переместился ниже, провёл языком вдоль ключицы, и так до самой груди. Горячий язык поочередно рисовал спирали вокруг сосков, закручивая горящую внутри меня потребность до немыслимых пределов.

– Ещё! Больше… – больше не просила, откровенно требовала я, позабыв про остатки здравомыслия.

Всё это время ладони гладили и мяли мои ягодицы, сильнее вжимаясь пахом в мои раскрытые бедра. И уже не я, он сам терся об меня своим членом настолько бесстыдно, что я готова была сойти с ума только от одного этого действия. Застежка брюк болезненно впивалась в бедра, принося какое-то особое изощренное удовольствие каждый раз, когда задевала клитор.

А мне и того мало…

Эта потребность во мне лишь росла и крепла, заставляя почти задохнуться, стоило ощутить внутри себя мужские пальцы. Никакой нежности. Но она и не нужна. Каждый грубый толчок отзывался слишком жгучим желанием получить долгожданную разрядку.

И я получила, что хотела…

Вряд ли меня можно было назвать тихой в этот момент. Понятия не имела, что способна так глубоко выгибаться, извиваясь в чужих объятиях от нахлынувшего наслаждения с такой интенсивностью, словно ещё немного и перестану дышать вовсе.

Я и перестала…

Всего на краткий миг, но показалось, будто я в самом деле умерла. И возродилась снова. Блаженная пустота и темнота не сразу, потихоньку, но отпускала, а состояние полученной эйфории постепенно улетучивалось.

А жаль…

Ко всему прочему, начинало навязчиво казаться, что случившееся облегчение – явление временное, ведь вопреки всему, где-то глубоко внутри моего многострадального мозга поселилось стойкое желание всё повторить, и не раз. Да и чувство того, как покалывает кожу, даже от малейшего дуновения ветерка, стало самым подлым образом возвращаться. Всплывшее ассоциацией воспоминание о той, к которой прежде находящийся рядом альфа проявлял не меньший интерес, я безжалостно отринула в сторону и закопала поглубже.

Сперва освобожусь сама, потом подумаю, как найти девочек.

Какой смысл с него спрашивать?

Всё равно услышу лишь сплошную ложь.

Тем более…

– Всё? Успокоилась? Можем ехать дальше? – послышалось со стороны, как ведро ледяной воды на голову.

Шумно выдохнула. Медленно вдохнула. Задержала дыхание и до пляшущих точек зажмурилась. Резко выдохнула. Не менее резко поднялась… вернее, попыталась, ведь преграда на моём пути так и не делась никуда, даже когда я попыталась отпихнуть от себя кулаком ему в грудь.

– Так себе было успокоительное, так что навряд ли… – скривилась, саданув по оборотню во второй раз.

Чистую правду сказала, с учетом собственного состояния, которое уже начинало возвращаться к тому же, с чего начинали. Да и скривилась больше не от слов, а от болезненных ощущений в руке. Всё равно что скалу лупить, настолько твёрдый он оказался.

А тот…

– Ты поэтому так громко кричала? – усмехнулся, подаваясь вперёд. – Потому что «так себе» было?

Вынужденно улеглась обратно.

– Бывало и получше, – хмыкнула нарочито беззаботно.

Ну, и что, что на этот раз соврала? Лишь для того, чтоб рожа напротив не такой самовлюблённо-довольной выглядела.

Ответом мне стал… поцелуй. Неожиданно нежный, мягкий, почти невесомый, наравне с ласковым поглаживанием внутренней стороны бедра кончиками пальцев. И тихий шепот в губы:

– Вот именно. Бывало. До меня.

Как удар нокаутом, прилетели его слова. Едва удержалась, чтоб не дёрнуться в порыве сложиться пополам, настолько глубоко проникло в подсознание.

Только этого ещё не хватало…

Да пусть что угодно говорит!

Все мы тут не маленькие, в конце концов…

Нет ничего особенно в быстром перепихе без обязательств!

Со всяким бывает…

Тем более, что полноценным сексом это и не назвать!

Ну, а то, что память то и дело подсовывала другой раз, где не так уж и быстро, и всё такое прочее…

Это всё афродизиаки!

Иначе бы в жизни даже не посмотрела бы на такого, как он…

Да, буду успокаивать себя этим!

– Может быть, – пожала плечами. – Но и может быть после тебя ещё лучше будет? – озвучила риторическим вопросом вслух и тут же переключилась на другое: – Может, ты уже слезешь с меня, если мы всё выяснили? – уткнула ему в грудь сразу оба кулака.