– Сиятельнейший наместник Сивен! – Оли подал голос и слегка склонил голову.

– Наследник Олтер, – медленно и без всякого выражения ответил Сивен Грис. Кинул взгляд на Олтера и скривился. – Так и не научился одеваться как подобает.

Олтер промолчал. Сивен Грис молчал в ответ. Повисла пауза, и Оли огляделся.

У дальнего берега пруда, куда отошел провожатый, замерли истуканами воины Внутренней стражи. В полумраке коридора за рядом колонн мальчик приметил целую прорву слуг и рабов, готовых кинуться к хозяину по щелчку пальцев.

– Двор наказаний видел? Столбов прибавилось с тех пор, как ты у меня Тумму увел, а? – Лицо Сивена исказилось.

Олтер пожал плечами. Историю похищения Туммы он помнил прекрасно. Лучник Юсси тогда здорово помог брату!

– Тумму украл, Наулу украл. – Наместник ткнул в мальчика толстым пальцем с огромным перстнем. Он наконец соизволил развернуться к посетителю. Присесть Олтеру никто не предложил. – Элса уехала в горы…

Палец Сивена подрагивал, слова растягивались, глаза блестели. Наместник был сильно пьян.

– Я бы с великой радостью вкопал во дворе наказаний новый столб и повесил тебя вниз головой! – Сивен затряс перед собой кулаком. – Повеселил бы Пагота!

Оли вновь промолчал. Хоар, нынешний глава Круга Хранителей, учил его многим премудростям. Одна из них гласила: «Слова пьяного не стоят ответа. Слушай и запоминай!»

– Повесил бы – и приходил посмотреть. Каждое утро… – В руке наместника появился кубок с вином. Он шумно отхлебнул, тяжело поднялся и продолжил совсем другим тоном: – Нельзя бить учителей, мальчик…

– Я не мальчик! – не выдержал Олтер и насупился.

– Тогда тем более! – побагровел Сивен и рявкнул: – Тем более!!! Если ты не драный козопас, то должен понимать… Нельзя ученикам бить учителей, наследник дана Дорчариан! Это против устоев! Иначе это все, – он окинул имение широким жестом, – рухнет в клиббову пропасть! Зачем наследник дана Дорчариан прилюдно избил учителя атарианской школы?

– Он поднял на меня руку! – выкрикнул мальчик и сделал шаг вперед. Стражники подтянулись. – Мне нужно было вызвать его на Арену? Отписать отцу? Или потребовать виру за оскорбление?

– Какая вира! – досадливо всплеснул руками наместник. – Забудь, Олтер. Я выкинул этого дурака с разбитой головой на улицу. Без единого медяка. Такое наказание устроит сына дана?

Олтер нехотя кивнул.

– Вот только если ты вновь позволишь себе подобное, – с угрозой в голосе продолжил Сивен, – я не потерплю этого! Я уговаривался с твоим отцом… ни один волос не упадет с твоей головы. Потому что ты будешь сидеть в подвале! Днями! Ночами! Седмицами! – брызгая слюной, заорал он. – Тебе будут приносить еду – в подвал! Выносить горшок – из подвала! К тебе даже будет приходить учитель! Со стражниками! Чтобы сын дана не поколотил его! Достойно ли наследнику Дорчариан день-деньской сидеть в подвале, словно безродному псу?

Оли знал, куда едет: к врагам. И потому хулу от главного неприятеля пропустил мимо ушей. Зачем обижаться на того, кого собрался убить? Наследник промолчал.

– Значит, мы поняли друг друга, – сменил гнев на милость Сивен. Он приподнял пухлую руку, чтобы отослать посетителя, но тут вспомнил что-то и прищелкнул пальцами. – Постой. Крент!

Из-за колонн тотчас показалась высокая тучная фигура с рыжей шевелюрой. Олтер закаменел: он признал губителя Архоги. Этого имперца он тоже намеревался убить сразу же, как предоставится возможность. Его мести хватит на всех.

– Сиятельнейший наместник, Сивен Грис. – Глава Внутренней стражи согнулся в угодливом поклоне и замер.

– Слово наместника нерушимо. – Сивен вновь прищелкнул и указал на мальчика. – Ты должен ему.

Здоровяк достал из-под плаща продолговатую шкатулку темного дерева. Скованной походкой приблизился к наследнику и пихнул ее в руки мальчика.

– Между нами произошло… досадное недоразумение, – глаза Крента полыхали ненавистью, но тон оставался учтивым. – Я приношу извинения наследнику дана Дорчариан.

– Ну вот и замечательно! – хлопнул в ладоши наместник. – Мы все решили, Олтер. Ступай, ты можешь быть свободен.

«Я и так свободен», – подумал мальчик, но промолчал. Он слегка поклонился, развернулся, увидев изумленные глаза рабов, и удалился.

Сивен вперил в спину мальчишки тяжелый взгляд.

– Так и не приучился должному вежеству, дикарь. Эх, всыпать бы ему плетей… – мечтательно протянул он и повернулся к брату. – Присматривал за ним?.. Как он во двор наказаний вошел?

Крент с шумом втянул воздух.

– Мелкий ублюдок!.. Сперва оторопел малость. Потом набычился и дальше потопал… Проклятое козопасово племя! – Крент стиснул кулаки.

– Только отодрали тебя козопасы, брат. И обобрали до нитки. Я столько монет им за твой выкуп отсыпал… – обманчиво спокойно протянул Сивен и покачал головой. Крент мигом взмок. – Фраксу перерезали глотку, Сплетник сгинул, Элса с Наулой теперь в горах… Кучу воинов потеряли… За пережитый позор я с удовольствием вот этими руками окунул бы тебя в кипящий котел, но… Первую соль горцы вот-вот отправят в Арну, земляное масло вновь поступает в казну, Элса расстаралась.

Сивен наполнил кубок до краев и протянул Кренту.

– Выпей со мной, брат! – Рыжего из жара бросило в холод. Он принял из рук наместника чашу, и она заходила ходуном в его ладони, мигом расплескав половину. Словно не замечая ужаса собеседника, Сивен налил и себе. Отхлебнул вина и жестко закончил: – Не смей даже смотреть в сторону Олтера!

Крент Грис склонил покаянную голову.

– От Элсы письмо пришло… – Смена настроения наместника свела бы с ума кого угодно. Сивен с нежностью посмотрел над крышами вдаль, на белоснежные горы в легкой дымке. – Пишет, нужно проследить – чтоб ни одно зернышко от купцов не перепало горцам. Одной солью сыт не будешь: как брюхо у горцев к хребтине прилипнет – тут же взвоют, на карачках приползут.

– Ты бы отписал тестю… – осторожно заметил Крент. – Он же лучше нашего знает…

– Элса сама, – отмахнулся Сивен. – Пишет, Элам самолично собрался в гости, проведать дочь и внучку. Так что ты наших купчишек прижми, которые в Торговый союз не входят. Чтоб ни одна сволочь и подумать не могла стакнуться с горцами!

– Все сделаю, брат! – Крент стиснул чашу так, что побелели пальцы. С купцов он теперь сдерет три шкуры, не меньше!.. Будет что и себе в пустую мошну положить!

– А этому щенку Олтеру я зубы еще выдерну, – закончил наместник, оглядывая опустевший дворик. – Настанет день, и долготерпенье мое вознаградит Пагот!

Олтер вышел из ворот имения, и к нему сразу подскочили верные Барат и Йолташ.

– Как? Как ты, Оли?

– Что сказал наместник?

– Пьяница он, ваш наместник, – улыбнулся Олтер, едва они отошли подальше. – И никакой седмицы в подвале мне сидеть не придется. А еще вот! – С этими словами он вручил Барату продолговатую шкатулку.

Любопытный горец тут же приоткрыл ее, и на солнце сверкнули драгоценные камни. Барат тотчас захлопнул шкатулку и опасливо огляделся. Однако садовая дорожка, по которой они шли к дому, была пуста.

– Наши? Из госпиталя? – подал голос Йолташ.

Олтер кивнул и передал шкатулку молчаливому спутнику. Йолташ вскинул брови, и наследник пояснил:

– Припрячь в подземелье. Там надежнее, а то опять сопрут.

Горец понятливо хмыкнул.

– А куда это мы? – удивился Олтер. – Дом-то наш прошли…

– Так друзья твои прибегали, – ответил Барат. – В честь изволенья из плена наследника Дорчариан на пир звали. Булогичи расстарались…

Горцы переглянулись и дружно дернули кадыками.

– Друзья… – протянул Олтер. Он вспомнил о своем решении все рассказать ребятам. Похоже, вечерний пир – лучшее время для этого. – Значит, мы идем к Булгуне в гости?..

– Ох, великая Мать Предков! Ты же еще не был у болотников! – Барат закатил глаза и рванул вперед. – Ты даже не представляешь, Оли! – на бегу попытался объяснить он и не смог найти нужных слов. – Там такое… Такое!..