– Почитатели куриного бога забавные, но добрые и честные люди, у нас с ними уже налажен бартер. В Нововоронеже тоже бывали, там порядок. Вы выбрали правильные места, где люди в безопасности. К сожалению, сейчас много мест, где всё совсем не так. Дороги стали крайне опасны и зомби – не самая большая проблема. Люди – вот настоящая угроза! Повылазила вся шваль: убийцы, каннибалы, поехавшие фанатики, кого только нет, слухи ходят один страшнее другого.

– Нам уже встречались некоторые из вашего списка, поэтому можете не рассказывать.

– Если вы стоите тут передо мной, значит удача определённо вас любит. Сейчас вам откроют ворота, заезжайте на территорию и паркуйтесь у въезда, там увидите площадку. По ранчо движение автомобилей запрещено, за редким исключением, под которое гости точно не попадают.

Закончив говорить, шериф скрылся за калиткой, а спустя мгновение ворота перед нами распахнулись. Заезжаем внутрь и паркуемся на большой отрытой площадке, рядом с другими автомобилями.

Внутри поселения царит оживление, воздух наполнен разнообразными звуками. Отчетливо слышно, как стучат топоры и вжикают по дереву пилы. Где-то вдалеке мычат коровы и фыркают лошади. На улице довольно многолюдно, люди неспешно идут по своим делам, с различными инструментами и вёдрами в руках. От ворот, вглубь поселения, ведёт широкая расчищенная от снега дорога, от неё по обе стороны стоят свежепостроенные двухэтажные дома из дерева. Если быть более точным, в начале улицы стоят уже полностью построенные, а дальше идет масштабная стройка, именно оттуда раздаются звуки топоров и пил. Плотники работают слаженно, любо-дорого смотреть, как один из домов вдалеке растет на глазах. А его стены растут вверх, от периодически укладываемых брёвен.

В самом начале улицы друг напротив друга расположились гостиница и бар. На вывеске бара было написано: «Салун «Проклятие скотовода»» и нарисованы, танцующие дикие танцы, лошади на задних лапах. Плясали они вокруг валяющегося в грязи пьяного ковбоя с бутылкой в руке. У гостиницы вывеска была поскромнее, с лаконичной надписью: «Гостиница без клопов».

Не знаю, кто придумывал эти названия, но получилось весело и колоритно. Раньше люди старались делать названия более нейтральными, а то можно кого-нибудь оскорбить ненароком. Или специальные службы придут мозг чайной ложкой есть и выписывать штрафы, говоря, что это неприлично. Были и просто люди без фантазии, поэтому по всему городу было немало всяких «Палыч», «Михалыч», «Натали» и прочих названий, происходящих от имени или фамилии владельца.

Решаем начать с заселения в гостиницу. Входим в просторный светлый холл, внутри приятно пахнет свежим деревом. Интерьер довольно простой, стены из кругляка, полы из обструганных досок. Напротив входа деревянная стойка с администратором за ней. Он увлеченно что-то вырезает ножом из дерева. Увидев нас, улыбается, не выпуская из рук нож и деревянную заготовку, приветствует.

– Вижу новые лица! Вы первый раз у нас? – спросил он с добродушной улыбкой.

За стойкой я заметил стоящий на оружейной пирамидке простенький помповый дробовик 12го калибра, отечественного производства. Шериф не шутил, когда говорил, что люди тут добрые, но в любой момент могут взяться за оружие и навести порядок. Улыбнувшись ему в ответ, отвечаю:

– Да, у вас впервые, нам нужны комнаты для семерых человек.

– Замечательно. У меня в гостинице есть разные комнаты, отличаются они размерами и количеством кроватей. Есть комнаты с одной кроватью, двумя, пятью и десятью. Сами решайте, какой из вариантов вам более подходит.

– Спасибо, сейчас мы посовещаемся и выберем.

Отойдя от стойки и встав в круг, быстро приняли решение выкупить полностью одну комнату на десять кроватей. Так проще и безопаснее, чем каждому по отдельной брать, да и, скорее всего, дешевле. Вернувшись к администратору, говорю:

– Мы решили выкупить полностью комнату на десять кроватей.

– С этим нет проблем, заплатите за все десять кроватей, и она ваша.

– Хорошо, а как у вас с едой? А то в пути нам пришлось давиться сухомяткой и ужасно хочется нормально поесть.

– У меня нет кухни, но для таких случаев заключено соглашение с салуном. Вот, держите меню, как определитесь с выбором, скажите мне, и останется только дождаться, пока вам в номер принесут ваш заказ.

Забрав простой лист А4 с написанным на нем меню, обсудив оплату и прочие мелочи, получаем ключи от своей комнаты, отправляемся на второй этаж. Найдя дверь с номером 7, открываем её и заходим внутрь, нашему взору предстаёт просторная чистая комната. Через большое окно с распахнутыми занавесками струится свет. Вдоль двух стен стоят ряды кроватей, в одном ряду по пять штук. Проход между ними упирается в большой стол, стоящий возле окна. По бокам от двери стоят два шкафчика для вещей. Абсолютно всё выполнено из дерева, имеет новый вид и непередаваемый запах свежей древесины.

Так чистенько, светло и уютно, интересно, почему люди отказались от деревянных домов, мне он очень понравился. Подойдя к кровати, поднимаю покрывало и смотрю что под ним. Чистая белая простынь на обычном ватном матрасе, подушка тоже обычная, набита перьями и с чистой наволочкой. Всё чисто и аккуратно. Мне понравилось.

Пока я рассматривал комнату и кровать, Кузьмич извлек из рюкзака бутылку водки и, водрузив её на стол, принялся изучать листок с меню. Подумав о еде, я невольно сглотнул образовавшуюся слюну и тоже направился к столу, посмотреть, что из еды можно заказать. Присев рядом с Кузьмичом за столик, смотрю, как он сосредоточенно читает, водя пальцем по строчкам и беззвучно шевеля губами. Прям как третьеклассник, двоечник, которого учитель заставил читать вслух при всём классе. А потом мой взгляд упал на его палец, которым он водил по строчкам, ужаснувшись я спросил:

– Кузьмич, а ты точно ничего от нас не скрываешь?

Отложив меню, он стал морщить лоб и хмурить брови, явно пытаясь припомнить все свои косяки, за которые с него сейчас могут спросить. Либо косяков за душой у него не было совсем, либо же их было настолько много, что он не смог понять, о каком из них пойдет речь, поэтому он сделал недоуменное лицо и, подозрительно щуря глаза, спросил у меня:

– Ты сейчас вообще о чем?

– О том, что, может, тебя недавно укусила тварюга, а ты сейчас сидишь и не знаешь, как нам сказать об этом.

В комнате повисла напряженная тишина. Все уставились на Кузьмича, а он сидел, зависнув с отрытым ртом и выпученными глазами. Спустя минуту он отвис и дрожащим от волнения голосом ответил:

– Не кусали меня, что за бред, с чего ты это вообще взял, у меня что, виден укус?

Спросил он срывающимся голосом и, вскочив, начал себя осматривать, выворачивая шею в разные стороны и ощупывая себя руками в местах, которые не мог увидеть.

Выдержав паузу, заставляя старого алкоголика изрядно понервничать, отвечаю:

– Да я просто увидел твои когти, вот и спросил.

Кузьмич, прекратив себя щупать и разглядывать, с непониманием посмотрел на меня, потом поднеся руки к глазам, удивленно спросил:

– Когти?

– Да, именно. Ты когда по меню пальцем водил, я их увидел и прифигел. Ты когда их подстригал последний раз, еще в детском саду? Или тебя укусил новый вид мутантов, оборотень, например, и ты уже начинаешь обращаться?

Дослушав меня до конца, осознав, что я заставил его изрядно волноваться из-за неподстриженных ногтей и никакого укуса на его теле нет, Кузьмич заорал на меня матом, обвиняя в доведении до суицида и проблем с сердцем, глупости и бесчеловечности, плохом чувстве юмора и еще во множестве грехов, как смертельных, так и не очень. Словарный запас Кузьмича, особенно его матерная часть, поражала разнообразием, любо-дорого было слушать. Когда он дошел до противоестественного совокупления меня со стаей собак, Артём его прервал, поддержав меня:

– Заканчивай фонтаниговать своими извгащёнными фантазиями и подстгиги свои когти, а то тебя ненагоком пгистрелят, пгиняв за обоготня.