Ава улыбается.

— На самом деле, это моё любимое воспоминание. То, которым я буду дорожить.

— Потом на него упала люстра, — добавляет Найт. Даже он улыбается. Моя милая Ава сразила полубога в одиночку. Мне это чертовски нравится!

— Да, — Ава обдумывает это. — Он действительно упал без всякой причины. — Она несколько раз кивает.

— Не без причины. — Найт качает головой. — Ты сделала это.

— Он также упал с лестницы, когда преследовал меня. — Ава обдумывает это.

— Слишком много несчастных случаев для одного человека, — говорит Лайр. — Это было серьёзное невезение. — Он подмигивает.

— Это всё ещё кажется странным, — размышляет Ава. — Я жила нормальной жизнью. Я ощущала себя человеком.

— Это потому, что ты в основном была такой, — объясняет Найт. — Мы думаем, что пребывание с Форджем раскрыло твои способности. Может быть, даже пребывание в трудной ситуации помогло им раскрыться. Мы не уверены в деталях. — Он пожимает плечами. — Возможно, мы никогда не узнаем наверняка. Мой отец ничего мне не скажет. — На мгновение Найт сердито смотрит на меня.

— Итак, казалось бы, у нас может быть возможность иметь детей от людей. Кажется, что кровь становится более разбавленной, делая их в основном людьми. Посмотри на себя, Ава, — говорит Джеррод. — Может быть, нам больше не нужна клятва.

— Ну вот, мы снова начинаем. Это гигантский пиздец, — высказывается Найт, всё ещё сопротивляясь. — Мы ничего из этого не знаем наверняка.

— Вполне логично, что Ава — дитя человека и полубога, — бросает Джеррод Найту. — Нам потребовалось много времени, чтобы понять, что она не человек, и мы должны быть более настроены, чем кто-либо другой. Мы могли бы вести нормальную жизнь. Иметь детей, которых принимают.

Найт фыркает.

— Сними розовые очки. Мы. Не. Нормальные. Наши дети тоже не были бы такими. Это факт! — практически кричит он.

— Найт прав, — говорит Рейдж. — Мы не нормальные. Мы не можем жить обычной жизнью. Фордж влюбился. Это случилось. — Он делает такое лицо, как будто это ужасная вещь. — Мы не можем просить его отказаться от своей женщины. Что сделано, то сделано. Единственное спасение в том, что она не может иметь детей.

— Я бы никогда не отказался от Авы! — говорю я. Всё моё тело напрягается при этой мысли.

Челюсть Найта сжимается. Всё его тело напрягается.

— Никаких детей. Ты никогда не сможешь их получить. Вам обоим нужно поклясться. — Он знает, как и я, что мы можем в любое время отправиться к Лайру и исцелить Аву. По крайней мере, я думаю, что мы можем… но я не буду. Как бы мне ни хотелось иметь семью с такой женщиной… моей женщиной, я не могу. Мы не можем. Я знаю, что она согласна, потому что мы подробно говорили об этом.

— Я клянусь, — говорит Ава.

— Я тоже. — Я беру её руку и подношу к своим губам, оставляя поцелуй на костяшках её пальцев. Я по-прежнему чувствую себя виноватым из-за этой части. Я чувствую себя эгоистом.

Она сжимает мою руку, успокаивая меня. Дело в том, что Ава — сильная женщина, способная принимать собственные решения. Если она хочет отказаться от семьи ради меня, я не буду её останавливать. Я проведу остаток своей жизни, следя за тем, чтобы она никогда не пожалела о своём решении.

— Насколько я понимаю, — произносит Найт, вставая со стула, — клятва всё ещё остаётся в силе для всех нас. Это ничего не меняет. — Его голос переполнен эмоциями. Гнев и разочарование выходят на первый план. Затем он поворачивается и выходит.

Глава 21

Ава

Две недели спустя

Я отодвигаю тарелку и похлопываю себя по животу.

— Я наелась, — стону. — Ты потрясающе готовишь, София. — Я улыбаюсь маме Форджа, и она улыбается в ответ.

— Лучше бы там осталось место для десерта, — говорит она, глядя вниз, где моя рука всё ещё лежит на моём раздутом животе. По крайней мере, он кажется таким. Особенно после того, как много я съела. Однако это не так. София приготовила нам горячий ужин со всякими приправами. Я съела слишком много. Я чувствую себя немного нехорошо, но оно того стоило. Прошло много времени с тех пор, как я ела такую домашнюю еду, как эта. Мои глаза щиплет на секунду, когда я думаю о своей собственной матери и Брюсе. У меня до сих пор наворачиваются слёзы, когда я думаю о нём. О том, что случилось. Что сделал Слай. Потребуется время, чтобы разобраться во всём, что произошло. Я никогда не смирюсь с его смертью, но, может быть, однажды я научусь жить с этим.

— Я знаю, что ты чувствуешь, — произносит красивая женщина напротив меня, отодвигая свою тарелку. Она тоже похлопывает себя по животу. Её грудь по-настоящему набухла, так как она беременна и находится на довольно большем сроке.

Её муж, Колтон, сидит рядом с ней, он бросает на неё любящий взгляд. Он баюкает на руках спящего маленького мальчика. Маленького мальчика зовут Люк, ему три года; он племянник Форджа. Я знаю, что мне не пристало так себя чувствовать, но, когда я смотрю на них, у меня возникает острая боль. Они прекрасная семья. Я спрашиваю себя, чувствует ли Фордж то же самое.

Я вырываю себя из этих тоскливых мыслей. Знаю, что это нормально, поэтому не буду слишком строга к себе. Мы обедаем с семьёй Форджа на их ранчо. Я замечаю, что брат Форджа совсем не похож на него. У него светлые волосы и голубые глаза, как у его матери. Он и близко не так сложен, не так великолепен, но, с другой стороны, я предвзята, когда дело доходит до Форджа. От одного взгляда на него у меня всё ещё сжимается внутри, а во рту пересыхает. У меня такое чувство, что так будет всегда.

Фордж кладёт свою руку поверх моей. Я смотрю в его сторону, и он подмигивает мне.

— Что ты скажешь, если мы немного прогуляемся? — спрашивает он меня. — Переварим часть этого обеда, чтобы освободить место для десерта? Я думаю, что это будет пирог с лаймом. Моя мама делает отвратительный пирог. — Он смотрит на свою мать, которая сияет.

— Конечно, спешить некуда, — говорит София, всё ещё сияя.

— Я могу это подтвердить, — сказала красивая женщина, поднимая руку. Её зовут Ариана. Она сияет. Именно так говорят, описывая беременную женщину. Она тяжело вздыхает. — Думаю, что мне нужно прилечь. У меня такое чувство, что ноги распухли. Жаль, что я их не вижу. — Она смеётся.

— Я приведу Люки, — произносит Колтон. — Спасибо за обед, мам. Восхитительно, как всегда. — Он и Ариана встают. — Хорошенько потрудись после обеда, — говорит он Форджу, ухмыляясь.

Не думает ли он…? Нет! Неужели он думает, что мы хотим улизнуть, чтобы пойти и заняться сексом? Мои щеки пылают.

Фордж и я тоже встаём.

— Сначала мы поможем прибраться, — отвечаю я.

— Нет, вы, голубки, продолжайте, — настаивает София. — Мне нравится мыть посуду. Это меня расслабляет.

— Ты уверена, мама? — спрашивает Фордж.

— Конечно, я так счастлива, что ты здесь, Ава. — София тоже встаёт. — Я знаю, что ты позаботишься о моём мальчике.

— Мама, — нерешительно предупреждает Фордж. Я уверена, он знает, что его мать просто… ведёт себя как мать.

— Я не говорю ничего плохого. — София качает головой. — Тебе также нужно отлично заботиться об Аве. Вот что значит быть в отношениях. Заботясь друг о друге в хорошие и плохие времена. Я так рада, что ты отказался от этой глупой клятвы. Я надеюсь, что остальные мальчики тоже придут к этому.

— Она не глупая, мам, — отвечает он несколько сдавленным голосом. — У нас с Авой просто всё получилось. — Мы не сказали Софии, что не планируем когда-либо заводить детей. Фордж говорит, что она не поймёт и не воспримет это хорошо. Мы оба задерживаем дыхание, надеясь, что она не будет давить. Это разговор, который нам нужно провести, но не сейчас.

— Я просто так рада за тебя, сынок. — София широко улыбается, её глаза блестят, как будто она вот-вот заплачет. — Я хочу того же для остальных, вот и всё. — Затем она поворачивается ко мне. — Когда ты вернёшься, мы поговорим обо всём этом. У меня есть для тебя пара пикантных лакомых кусочков. Как в тот раз, когда он…