– Донна потерялась? – черные блестящие глаза оценивающе осматривали меня, словно примеривались, сколько же у меня есть почек и здоровое ли сердце.

– Нет, я с корабля, – махнула в сторону океана. – Проводите, я заплачу.

Мужчины не ответили и стали переговариваться на своем португальском, который я совершенно не понимала. Они кивали на меня, качали головами и снова пристально смотрели.

Из всего их разговора я смогла разобрать только «гринго». Кажется, белые не вызывают у них ни малейшего уважения.

– Пойдемте, – сказал один из них. Не дожидаясь моего ответа, схватил за руку и потащил в неизвестном направлении.

Вот так и пропадают белые туристы.

Я надеялась, что они соблазнились обещанной наградой и ведут меня к кораблю. Сначала мы действительно шли к океану, затем резко свернули и снова стали карабкаться на гору.

– Куда? – только могла спросить я, но на меня никто не желал обращать внимания.

Дотащили до какой-то коробки, нечто средним между коробкой от холодильника, гаражом-ракушкой и землянкой и втолкнули внутрь сквозь скрипнувшую деверь.

Я упала на колени и больно ударилась о земляной, точнее, каменный пол. В нос ударил запах грязи, сырости, плесени и ядреного пота. Я скривилась и осмотрелась. Прямо передо мной, на табуретке сидел еще один мужик в пропитанной потом майке. Мысленно я уже попрощалась со всеми органами. Мне их будет очень не хватать. Надеюсь только, что перед этим похитители не решат воспользоваться некоторыми в личных целях. Я, конечно, люблю экзотику, но не до такой степени.

Мужик посмотрел на меня сверху вниз. Надо сказать, очень унизительно. Затем кивнул и прожужжал, задавая вопрос возвышающимся надо мной конвоирам.

Видимо, получив положительный ответ, встал и двинулся ко мне.

Что он собрался делать?

Я невольно отшатнулась и наткнулась на ноги тех, кто меня сюда привел. Сделала попытку прошмыгнуть мимо них на четвереньках, но невежды ухватили меня за волосы и швырнули в ноги главаря.

Больно, блин!

Расширенными от ужаса глазами наблюдала как он наклоняется ко мне и ничего не могла сделать. Руки и ноги сковала какая-то обреченность жертвы и понимание, что все попытки сбежать бесполезны.

Потный мужик сдернул с меня сандалии и отошел.

Так им только сандалеты нужны?! Сказали бы стразу, что тащатся от женской обуви, я бы беспрекословно отдала.

Мужик успел достать устрашающих размеров тесак, наверное, это называется мачете, и разрезал подошву вдоль. Естественно, ничего там не обнаружил.

– Where is goods, – уставился на меня воловьими глазами так, что я подавилась затхлым воздухом.

– К-какой товар? – также по-английски спросила я.

– Товар! Товар! – тыкал сандалетами мне прямо в нос, потом перешел на местный и пошло одно сплошное жужжание и шипение. Бразильский португальский – это нечто. Даже немного подучив язык, я не могла разобрать ни слова, кроме первых английский.

Видимо, решив, что до меня плохо доходит и решив объяснить более доходчиво, он залепил мне увесистую затрещину, так что в глазах потемнело и в голове зазвенело.

Поскольку бандиты, а я уже в этом не сомневалась, успели отпустить мои волосы, то я снова ткнулась носом прямо в вонючий пол.

Господи, неужели я никогда не вернусь домой, под родные холодные дожди?

Аквамариновая вода бассейна искрится от пронизывающих ее лучей подсветки. Чувственными и какими–то похотливыми шлепками плещется о гладкие бортики. Она гладит меня, целует как умелый любовник, и я млею от скользящих прохладных прикосновений. Грудь и низ живота наливаются тяжестью, и очень хочется расслабиться, отдаться на волю озорных прикосновений. Раскинуть руки и ноги и позволить мелким волнам ласкать себя короткими и пронзительно приятными прикосновениями. Дразнить затвердевшие соски, пробегать чувственной рябью по подрагивающему животу, прохладными поцелуями еще больше распалять разгоряченные губы. Ведь стесняться и смущаться некого – свидетели моего ночного купания только простирающаяся до горизонта чернота и одобрительный шепот моря, а также большая луна,придающая серебристое свечение моему обнаженному телу.

Этого не могло не случиться, иначе нарушится вселенский порядок причин и следствий. Купание ночью, обнаженной, в бассейне не имеет права закончиться ничем другим. Я даже не сразу различаю шаги в тихом шепоте волн, когда он останавливается рядом и рассматривает меня с высоты своего не самого маленького роста. Он – мой идеал мужчины – высокий, широкоплечий и узкобедрый. Я видела, как ветер раздувает его волосы. Они светло-пепельные я знаю, и серо-стальные глаза. Лунный свет облизывает четко обрисованные высокие скулы, и я тихо ему завидую.

– Что такая красива девушка делает одна в бассейне, да еще и ночью. Не боитесь? – его брюки намокают от воды. – Разрешите к вам присоединиться?

– Конечно, – томно отвечаю я и всплескиваю руками, будто хочу отплыть. На самом деле отплывать было некуда, плечами я упираюсь в стенку, зато поднятые волны щекотят голую грудь и плещутся вокруг темнеющих сосков.

Брюки падают к ногам идеала мужчины, и он остается совершенно голым, недвусмысленно демонстрируя, насколько хорошо я смотрюсь в воде.

Он заходит в воду медленно, словно языческое божество. Приближается, рассекая широкой грудью зеркальную поверхность воды.

Яркая подсветка обрисовывает и подчеркивает каждую линию мужественного тела. Вода увеличивает все, что хотет увеличить, и я едва не задыхаюсь от восхищения, когда он приближается ко мне вплотную.

Безвольно позволяю подхватить себя под ягодицы и притянуть ближе.

– Я еще днем тебя заметил, – вибрация его баритона будоражит не хуже самых откровенных ласк, и колени расходятся сами собой, впуская его, горячего и настойчивого.

Первый же толчок, и от всепоглощающего наслаждения покалывает пальцы рук и ног. Их даже сводит, словно все нервные окончания устремились к пульсирующей внутри меня плоти, а спину выгибает, чтобы идеал мужчины смог проникнуть глубже, еще глубже…

«Остановка Ботанический сад», – прогнусил механический голос и вырвал меня из горячей грезы.

***

Я вихрем ворвалась в кабинет и, как была в плаще, подбежала к компьютеру.

– Никто не спрашивал? – проверяя почту, поинтересовалась у соседки.

– Да, ерунда, – ответила она и перегнулась через стол, – ну что, получила?

– Ага, – убедившись, что никаких срочных писем нет, я наконец-то плюхнулась в кресло, достала из мокрой сумки паспорт и любовно его погладила. – Виза готова, путевка на руках. Только вот отпуск никак не подтвердят, – стаскивая сапоги и надевая офисные туфли, посетовала я.

– Конечно! – хмыкнула Верка. – Столько дней зарядила. Она же взвоет, – кивнула на коллегу, которая должна остаться за меня.

– Я же не виновата, что круиз на столько рассчитан. Ты прекрасно знаешь, сколько я о нем мечтала, – похныкала я, еще раз заглядывая в почту. – Если не подтвердит в течение часа, сама наберу. У меня путевка на руках. Дорогущая, между прочим.

– А я говорила тебе, – язвительно начала Верка, – взяла бы путевку в Турцию, и никаких проблем. Лежишь себе на лежачке у моря, еда вкусненькая, и ешь сколько хочешь. Но тебя постоянно куда-то несет.

– Да отстань ты со своей Турцией, – ликование от близости желаемого едва не выливалось из ушей, поэтому совсем не хотелось злиться, хоть Верка порядком уже достала. – Разве это может сравниться с Турцией? Ты только представь – огромный лайнер, и вокруг бескрайнее море, – с жаром говорила я, уже представляя себя на палубе.

Подчищая хвосты, периодически перескакивала на рекламу круиза и любовалась на величественный лайнер, красующийся всеми восемнадцатью палубами на фоне безоблачного неба.

Splendida. Красавица. И на тринадцатой палубе меня уже дожидается каюта с балконом. Самое высокое, что мог предложить суперлайнер. Остальные верхние палубы были или служебными, или предназначались для развлечения гостей.