Влюбленная Екатерина искала любой повод, чтобы встретиться с Дантесом: она не пропускала ни одного бала, ни одного вечера в салонах, где он часто бывал. В высшем свете уже вовсю шли сплетни о настойчивых ухаживаниях Дантеса за супругой Пушкина, но Екатерину это ничуть не смущало.

Высшее общество посмеивалось над ней, но та настойчиво шла к своей цели – добиться Дантеса во что бы то ни стало. Даже девичью честь она принесла в жертву своей любви: многие современники уверенно заявляли, что у Екатерины и Дантеса была любовная связь до брака, а по тем временам это был большой позор для незамужней женщины.

Неизвестно, как повернулась бы дальнейшая судьба Екатерины и Дантеса, если бы не Его величество случай.

В ноябре 1836 года близкие друзья Пушкина получили оскорбительную анонимку о том, что поэт – рогоносец. Пушкин в гневе тотчас отправил Дантесу вызов на дуэль. Узнав об этом, Наталья Николаевна сделала все возможное, чтобы предотвратить кровопролитие.

Вместе с друзьями Пушкина она убедила мужа в том, что Дантес влюблен в Екатерину, а вовсе не в Наталью, что его намерения более чем серьезны, и он хочет сделать предложение.

А после того, как стало известно о внебрачной связи между ними, Дантес под давлением общественности уже не мог не сделать предложение  Екатерине. Успокоившись на этом, Пушкин отозвал вызов на дуэль. По свидетельствам очевидцев, Екатерина вся искрилась от счастья, чего нельзя было сказать о Дантесе.

Так что же могло заставить блестящего кавелергарда Дантеса жениться на «ручке от метлы», как называли  Екатерину Гончарову злые языки?

Его опекун, барон Геккерн, упоминая в одном из писем о женитьбе Дантеса, высказался о ней крайне отрицательно: «связывает себя кабалой по рукам и ногам».

Свадьба прошла скромно, в узком семейном кругу. Братья Гончаровы, Дмитрий и Иван, даже не остались на свадебный обед, поспешив уехать: они явно не одобряли этот вынужденный брак. Екатерина не могла не понимать свое положение, но, тем не менее, не показывала виду и всячески старалась убедить всех окружающих, что в браке она очень счастлива. Семейные отношения они с Пушкиными не поддерживали: поэт наотрез отказывался идти на примирение, в доме Пушкиных бывала только Екатерина, навещая сестру.

Многие исследователи отмечали, что влюбленная Екатерина стала послушным орудием в руках Дантеса, помогая ему плести интриги против Пушкиных. Но прямых доказательств тому не сохранилось.

О надвигающейся второй дуэли Наталья Николаевна ничего не знала, поэтому не смогла снова предотвратить кровопролитие.  Вполне вероятно, что Екатерина знала, но ничего не сказала об этом сестре.

Более того, после дуэли и смерти Пушкина она не только не попросила прощения у сестры, но надменно заявила, что прощает ей все. Видимо, зависть к Наталье, копившаяся долгие годы, вышла в итоге наружу.

С тех пор сестры больше не общались. Наталья Николаевна покинула Петербург, а Екатерине пришлось до конца дней жить с клеймом жены убийцы Пушкина.

… Над чувствами поэта издевались очень многие в высшем свете, вот лишь несколько свидетельств этому:

23 января 1837 г. явилось переломным днем во всей истории и предрешило ее исход.

Дантес на балу у графа Воронцова-Дашкова повел себя особенно оскорбительно по отношению к Наталье Николаевне. Дарья Федоровна Фикельмон уже в день смерти поэта сделала запись в своем дневнике об этом вечере: «Наконец, на одном из балов он так скомпрометировал госпожу Пушкину своими взглядами и намеками, что все ужаснулись, и решение Пушкина было с тех пор принято окончательно».

Чуть ли не на этом самом балу император, по рассказу лицейского товарища Пушкина Модеста Корфа, «разговорился с Натальей Николаевной о сплетнях, которым ее красота подвергает ее в обществе, и посоветовал «быть сколько можно осторожнее и беречь свою репутацию и для самой себя, и для счастия мужа, при известной его ревности»». Подобный совет походил на выговор. Император якобы поведал и продолжение этой истории: «Она, верно, рассказала это мужу, потому что,  увидясь  где-то со мною, он стал меня благодарить за добрые советы его жене. ‒ Разве ты и мог ожидать от меня другого? ‒ спросил я. ‒ Не только мог, ‒ отвечал он, ‒ но,  признаюсь откровенно, я и вас самих подозревал в ухаживании за моею женою. Это было за три дня до последней дуэли».

Действительно, Пушкин рассказывал своему другу Павлу Нащокину, что царь, «как офицеришка, ухаживает за его женою; нарочно по утрам проезжает мимо ее окон, а ввечеру на балах спрашивает, отчего у нее всегда шторы опущены». Вместе с тем он говорил тому же П. Нащокину, что им владела «совершенная уверенность в чистом поведении Натальи Николаевны».

Всего за три дня до дуэли Пушкин, в который раз, столкнулся с Дантесом в доме Мещерских.

С.Н. Карамзина записала: «В воскресенье у Катрин было большое собрание без танцев: Пушкины, Геккерны, которые продолжают разыгрывать свою сантиментальную комедию к удовольствию общества. Пушкин скрежещет зубами и принимает свое всегдашнее выражение тигра, Натали опускает глаза и краснеет под жарким и долгим взглядом своего зятя (Дантеса), ‒ это начинает становиться чем-то большим обыкновенной безнравственности…»

5. «Его убийца хладнокровно навёл удар…»

Интриги переплелись, создав череду роковых обстоятельств. Как говорил друг Пушкина – князь Вяземский: «Пушкин и его жена попали в ужасную западню, их погубили…».

И он же вспоминал: «Несчастная смерть Пушкина, окруженная печальною и загадочною обстановкою, породила много толков в петербургском обществе; она сделалась каким-то интернациональным вопросом. Вообще жалели о жертве; но были и такие, которые прибегали к обстоятельствам, облегчающим вину виновника этой смерти, и если не совершенно оправдывали его (или, правильнее, их), то были за них ходатаями. Известно, что тут было замешано и дипломатическое лицо. Тайна безыменных писем, этого пролога трагической катастрофы, еще недостаточно разъяснена. Есть подозрения, почти неопровержимые, но нет положительных юридических улик» ‒ рассуждал Вяземский.

Юридически участником дуэли с Пушкиным являлся  посол Голландии в Российской империи барон Геккерен. Вызов на дуэль  был составлен от его имени, оформлен им и предъявлен официально ‒ через секретаря французского посольства виконта д’ Аршиака, представлявшего французские интересы.

Таким образом, фактически Пушкина официально вызвало  на поединок королевство Нидерланды ‒ в лице своего посла!

Кто-то может спросить: неужели сам Пушкин действительно не вызывал Дантеса на дуэль? Отвечу: вызывал, но гораздо раньше – как я уже писал – в ноябре 1836 года, впрочем, спустя несколько дней он отозвал свой вызов, о чем уведомил всех, кто был в курсе событий. И более от Пушкина никому дуэльных вызовов не исходило.

Пытаясь замести следы своего участия в убийстве, барон Геккерн-старший 11 февраля 1837 года писал барону Верстолку: «Жоржу (Дантесу) не в чем себя упрекнуть; его противником был безумец, вызвавший его без всякого разумного повода; ему просто жизнь надоела, и он решился на самоубийство, избрав руку Жоржа орудием для своего переселения в другой мир».

Насколько лжив и подл был голландский посланник ясно даже из одного лишь этого отрывка. Ему ли было не знать, что вызов на дуэль исходил именно от него, а не от Пушкина или Дантеса!!!Ему ли было не знать, что именно он направил на дуэль Жоржа вместо себя, зная о том, что Жорж – прекрасно обученный профессиональный стрелок и поэтому вряд ли промахнется…

Фактически исполнителей убийства поэта было двое ‒ барон Геккерн и его приемный сын Жорж Дантес. Впрочем, соучастников этому преступлению и в нашем высшем свете было предостаточно…

Да, Дантесу было наплевать на «Солнце русской поэзии», он никогда не раскаивался в содеянном. А позже сделал успешную политическую карьеру во Франции, его успех омрачило поведение дочери, которая стала страстной поклонницей Пушкина и возненавидела отца.

Комната ее была обращена в молельню. Перед аналоем висел большой портрет Пушкина, на стенах были другие его портреты. Дочь Дантеса молилась перед портретом своего дяди, в которого была влюблена. С отцом она не говорила после одной семейной сцены, когда назвала его убийцей Пушкина.