Легионеры молчали. Язык силы и угроз был им хорошо знаком.

— Что прикажете, сэр? — ступая ко мне, смирно спросил сержант Рейл, один из самых опытных в отряде, тем самым объявив окончание бунта и признав мое старшинство.

Я придавил его тяжелым взглядом, которому научился у генерала Чхона. Такой взгляд чувствовался даже через стекло шлема. И, как по волшебству, отнимал желание спорить.

— Значит так! Никакой самодеятельности! Огонь открывать — только по моему приказу! Никаких дополнительных инъекций стимуляторов без команды! Наша задача — захватить пункт управления ПВО, а не мочить безоружных гражданских, ясно?! Тот, кто запустил сюда чертов газ, еще за это ответит! А сейчас нам нужно поскорее закончить эту войну, чтобы ничего подобного больше не повторилось! Всем ясно?!

— Да, сэр! — ответил мне нестройный хор голосов.

— Ты! — я указал на одного из бойцов, который возился с хрипящим от удушья Буллета. — Доставь этого дегенерата к ближайшим медикам. Бегом-марш!

Повернувшись к остальным, я открыл рот, чтобы отдать команду двигаться вперед. В этот момент на моих глазах в голову одному из легионеров угодила гиперзвуковая пуля, опередив пронесшийся следом оглушительный звук выстрела. Убитый на месте, подстреленный легионер рухнул как куль. В следующий миг треск канонады заполонил опустевшую после газовой атаки улицу. Вспышки выстрелов начали загораться на крышах и в окнах зданий.

— Засада! — прокричал кто-то из бойцов.

§ 31

Столкновение с противником подхлестнуло мои воинские инстинкты и заставило сосредоточиться на боевой обстановке. Позже я понял, что это, возможно, спасло меня от помешательства, позволив вырваться из липких лап оцепенения, окутавшего меня в этом жутком могильнике.

— Рассыпаться! Найти укрытие! — прокричал я.

Двое легионеров, застигнутые врагом врасплох, остались лежать замертво на улице. Еще один — потащил назад по улице полуживого лейтенанта Буллета. Оставшиеся десятеро, отстреливаясь, наспех скрылись в распахнутых настежь широких двойных дверях какого-то учреждения.

Легионер, вооруженный портативной многозарядной ракетницей, пятясь задом в сторону двери, сделал залп. Здание на той стороне улицы, где засело большинство стрелков, сотряслось сразу от четырех взрывов. Краем глаза я увидел, как часть конструкции осыпается, а вместе с ней валятся, как груши с обтрушенного дерева, тела стрелков. В тот же миг невдалеке от двери взорвалась ракета, выпущенная в ответ.

— Не задерживаемся! Проходим через это здание! Живо! — приказал я.

Проход через темное, захламленное помещение с узкими коридорами, распахнутыми дверьми и множеством мягких продолговатых предметов, устилающих пол, которые, как все мы понимали, были человеческими телами, не дался нам легко. Из другого входа в то же здание одновременно ворвался отряд ополчения и, судя по характерному гудению, залетела пара «Зенек». С конца коридора мы могли слышать крики на китайском.

— Евразы в здании! — предупредил кто-то из бойцов.

— Прорываемся! Огонь по усмотрению! — отдал единственный возможный приказ я.

Мы столкнулись с противником буквально лоб-в-лоб. Завязалась ожесточенная, но короткая перестрелка. Как я понял позже, осматривая тела убитых, нам противостоял отряд комсомольской дружины «Гималайские медведи», численностью не превосходящий нас. Там служила молодежь допризывного возраста. Наспех проинструктировав, их экипировали в нелепые красно-белые комбинезоны, примитивные резиновые противогазы и старые костюмы химзащиты. Вряд ли евразийцы отчаялись настолько, что пустили их на первый край. Скорее всего, они просто бродили по улицам в поисках выживших после газовой атаки и, встретив нас, по своей инициативе решили дать отпор.

Значительно превосходя противника в опыте, сноровке и оснащении, да еще и располагая смертоносным ручным многоствольным пулеметом в руках сержанта Нейла, легионеры смогли рассеять «комсомольцев» — убили пятерых и сбили оба дрона, заставив уцелевших, унося с собой раненых, спешно покинуть здание. Ответным огнем всерьез зацепило лишь одного бойца, которого, впрочем, спасти не удалось — «Зекс», быстро проникнув в органы дыхания через пробоину в шлеме, довершил начатое.

Лишь когда горячка перестрелки осталась позади, я осознал, в каком именно здании мы находимся. И на меня вновь начало накатывать оцепенение. Если бы я мог хоть отдаленно представить себе, через что мне предстоит пройти — я, должно быть, накачался бы «Валькирией» перед вылетом до крайней передозировки. Человек, даже прошедший целую войну, никогда не сможет стать прежним после того, как пройдется по опустевшим коридорам переполненной школы, накрытой облаком отравляющих газов. Если, конечно, в нем еще осталось хоть что-то от человека.

— Капитан! — обратился ко мне сержант Нейл, когда мы добрались до противоположного выхода из здания. — Выход — под обстрелом! Евразы засели на другой стороне улицы! У них там снайпер — должно быть, еще одна чокнутая девка из этого их женского полка!

Глубоким вздохом я заставил себя взять себя в руки.

— Есть еще заряды для ракетницы?

— Никак нет, сэр. Израсходовали последние.

Воспользовавшись тактической картой, я бегло оценил картину боя. Получалось так, что ополченцы не перекрывали путь к нашей цели, а лишь обстреливали нас с фланга.

— Нам необязательно ввязываться с ними в бой. Нейл, займи хорошую позицию и дай им прикурить из «Минигана». Вы двое — оставайтесь с сержантом и ведите прицельный огонь из винтовок. Все остальные, под прикрытием их огня — бегите вон туда, за угол здания. Потом займем позицию там и прикроем Нейла и остальных, пока они перебегут к нам.

— Хорошо бы вначале нейтрализовать «гарпию», — заметил кто-то.

— Она не успеет убить нас всех, — неумолимо покачал головой я.

— Мы оставим этих козлов у себя в тылу, — цокнул языком Нейл.

— Плевать. С ними разберутся другие. Отставить разговоры! По команде — марш!

Перебежка из школы за угол здания, стоящего на углу соседней улицы, стоила нам еще одного убитого легионера. Тело так и осталось лежать на простреливаемом участке улицы, конвульсивно дергаясь от «Зекса». Я заметил, что снайперша, метко сбившая его с ног, не стала добивать его. Хотела, наверное, посмотреть, как он мучается. Или надеялась, что кто-то бросится раненому на помощь, став для нее новой целью. Едва ли я мог винить ее в бесчеловечности после того, что только что видел и сотворил сам.

— Вперед! — бесстрастно велел я, следя за агонией бойца. — Ему уже не помочь.

Вскоре я перестал считать количество пройденных нами помещений, переполненных мертвецами. Разум применил защитный механизм, закрывшись от всего, что видели вокруг глаза, пеленой отрицания. Я убедил себя в том, что это не по-настоящему, или что это не имеет никакого отношения ко мне. Иначе я бы просто сошел с ума.

— Все чисто, сэр, — доложил Нейл, подходя ко мне после очередной перестрелки. — У нас еще один раненый. Успели заделать костюм герметиком. Сопротивление упорное. Но мы приближаемся к цели.

— Сэр! — возбужденно окликнул нас один из бойцов. — Впереди дружественный отряд!

— Кто это?

— Вижу индикаторы рот «Альфа» и «Чарли» нашего батальона! Мы нашли их, сэр!

Моя грудь исторгла тихий, незаметный для посторонних вздох. Лоб, прикрытый шлемом, прорезали морщины. В это было сложно поверить. Но мы, вопреки всему, были, похоже, у цели.

§ 32

Долгожданная встреча произошла в начале улицы, носившей, если верить карте, имя советского маршала Жукова. Улица, как и другие, носила на себе отпечаток беспощадной химической атаки. Эту встречу ни у кого бы не повернулся язык назвать «радостной». Лишь один момент немного скрашивал ситуацию — навстречу мне вышел не капитан Тауни.

— Сэр! — мне отдал честь лейтенант Хард, командир 3-го взвода моей роты. — Это просто отлично, что вы подошли! Мы уже готовились к атаке. Думали никого не ждать!