– Не может быть, – сразу проснулась она. – Что же ты раньше не позвонил? А себе валяюсь…

– Да я сам только встал, – сказал я. – Сегодня же суббота.

– А-а… Ну да, точно. Так ты придешь?

– Именно это я и хотел сделать, – подтвердил я. – Можно сейчас?

– Ну, давай, – согласилась она. – Только я буду в бассейне, ты сам проходи. Ну, ты знаешь, куда…

– А-а, что… – осторожно начал было я.

– Нету, нету, – засмеялась Алена. – А то, так бы я тебя и пригласила… Тем более, ты, как я понимаю, ненадолго?

– Ну да, – сказал я. – За прибором, ты же сама…

– Жалко, – вздохнула она. – Я в настроении… Ладно, шучу. Жду, приезжай.

Я на всякий случай еще раз почистил сапоги и протер их замшей. Потом накинул дубленку и придирчиво осмотрел себя в зеркале. Почему-то мне хотелось выглядеть на уровне.

Забор Аленкиного дома внушал уважение. Что в длину, что в высоту смотреть надо из-под руки. И ни одной лишней детали. Только ворота, как в депо. И кнопочка домофона. Я нажал ее и отступил на шаг. За воротами тут же раздался хриплый захлебывающийся лай.

– Степка, проходи, – раздался из домофона искаженный голосок. – Я еще в бассейне, ты прямо сюда иди, я открываю…

Где-то внутри ворот щелкнула задвижка замка. Я повернул ручку и вошел во двор. Шерхан с ревом кинулся навстречу, с размаху налетев семидесятикилограммовой тушей на тяжелые прутья решетки. Я быстренько проскочил мимо, стараясь не смотреть на покрытую пеной пасть. Хорошо еще, что он не может говорить, а то Аленкин муж давно имел бы повод со мной побеседовать.

От бассейна поднимался легкий парок. Алена лениво перебирала руками и ногами в зеленоватой воде, бесстыдно демонстрируя мне загорелую, невообразимо аппетитную наготу. Я невольно проглотил слюну и принял правила игры.

– А ну, покажи, задница такая же загорелая?

– Привет, Ремизов, – засмеялась она, и лениво перевернулась на живот, демонстрируя не менее великолепный тыл.– Ну и как?

– Впечатляет, – согласился я. – Давно такой роскоши не видел.

– Это ты про бассейн? – кокетливо осведомилась она.

– Нет, – сказал я. – На этот раз про твою задницу.

– Ну, так в чем дело? – оживилась она. – Давай, прыгай сюда. Я тебе еще кое-что покажу.

– Ну, уж нет, – засмеялся я. – Мне еще жизнь дорога. И, потом, я пока в завязке. Слушай, Алька, а что, тебе и приключений ночных не хватило? Честно говоря, я думал ты после ночных бдений дрыхнешь до одиннадцати.

– Дурак ты, Ремизов, – сердито сказала Алена, брызнув на меня водой. – Я тебе что, нимфоманка? Думаешь, только об этом и мечтаю?

– Ну, честно говоря, я так и думал, что ты закажешь себе каких-нибудь гладиаторов, или невинные забавы при дворе Людовика Пятнадцатого, или… Ну, не ансамбль же песни и пляски советской армии, в самом деле?

– Ой, дурак! – хохотала она, брызгаясь, как дельфин. Я с удовольствием наблюдал за ее движениями… – Ой, какой ты дурак! Да ведь уже несколько лет мне никто, слышишь ты, никто не нравится кроме тебя! Муж не в счет.

– Меня? – ошеломленно пробормотал я. – При чем здесь я? А Додик?

– Сволочь твой Додик, – со злостью сказала она. – Гад и сволочь. Он ко мне, знаешь, сколько приставал? А я ему и сказала: «Сможешь меня пятнадцать раз подряд удовлетворить за два часа, давай, приходи. Только учти, если не сможешь, я тебя одному приятелю сдам. Он тебе хвостик узелком завяжет».

– Ну и что? – тупо спросил я.

– Ну и то. Испарился твой Додик. И взял, гад, тебе рассказал, да еще так, будто это я его уговаривала. И Таньке твоей, кстати. Ну, против тебя-то я ничего не имела…

Она подплыла к бортику и, подпрыгнув, оперлась на него локтями. – Я на тебя давно глаз положила, да вот Танька дорожку перебежала. А ты оказался еще и классным наездником…

Она оттолкнулась от бортика и поплыла на спине к лестнице. Глядя, как ласково переливается вода через плейбойские подробности ее фигуры, я вздохнул и перевел взгляд на более безопасные кадки с пальмами. Завернувшись в полотенце, Алена подошла ко мне и опустилась на бортик рядом. Некоторое время мы сидели молча.

– У меня родители погибли в автокатастрофе, – тихо сказала она. – Давно уже. Я с бабушкой жила. Она старенькая совсем.

– Да ты что, Аленка, – опешил я. – Я не знал. Прости…

– Да ладно, – отмахнулась она. – Я уже привыкла. Только скучаю без них очень. Так хотела на них посмотреть. А тут вдруг ты с этим прибором.

– Алька, неужели ты их встретила? – прошептал я.

Она молча кивнула. Я придвинулся поближе и обнял ее влажные плечи.

– А ты, наверно, Таньку хочешь вызвать? – тихо сказала она.

Я вздохнул. Конечно, как джентльмену, мне полагалось бы сейчас жарко возразить, сделать пару комплиментов, а потом… Но я только погладил Алену по мокрым волосам и, наклонившись, нежно поцеловал в уголок губ. Она с готовностью подняла лицо, но я положил на ее губы палец.

– Не надо, Алька, а?

– Ладно! – Она вскочила. – Не надо, значит не надо. Уговаривать не будем.

Она сорвала полотенце и принялась вытирать волосы. Я не удержался и с удовольствием похлопал по прохладной загорелой коже. Черт возьми, а все-таки приятно… Алена, не оборачиваясь, хлопнула по моей руке ладошкой и, покачивая бедрами, пошла в дом. Усмехнувшись, я проследовал за ней.

Прибор был точно таким же, как и у меня, если, вообще, не тем же самым. Я взял его в руки, зачем-то покачал и положил в коробку.

– Повезло Таньке, – с усмешкой вздохнула Алена. – Смотри, не затрахай ее до смерти. Все-таки, год воздержания…

– Заткнись, Алька, – мягко сказал я. – Не ерничай, ладно?

– Слу-ушай! Ты же вчера в этой «ЛУНА-СИТИ» был. Я и забыла. Был, а?

– Ну, был, был, – нехотя согласился я.

– А что же молчишь? И я, как дура, хвост мокрый в бассейне распустила. Давай, рассказывай. Хотя нет, подожди, я сейчас кофейку приготовлю.

Я рассказал ей все. Неторопливо, тщательно прожевывая сэндвичи с семгой, и запивая их превосходным кофе. Рассказал о пальце во рту, о том, что подобраться к сердцу этой организации практически невозможно, что нет никаких холлов, английских дворов… Вообще, ничего нет, кроме машины. Хотя я не совсем уверен, что и машина есть…

– Нужны доказательства, – закончил я. – Вещдоки. И я надеюсь сегодня что-нибудь получить.

– Доказательства… – задумчиво повторила Алена.

Она вдруг вскочила и вышла в соседнюю комнату. Я взял с подносика последний бутерброд, оглядел его и, вздохнув, положил обратно. Всему есть предел.

Алена вошла в комнату, уселась на стул и молча положила на стол передо мной какой-то предмет.

– Что это? – спросил я. – Можно посмотреть?

Она кивнула.

Я взял предмет в руки и поднес к глазам. Это были старинные часы с крышкой. Я нажал кнопку. Крышка открылась и зазвучала какая-то мелодия. На крышке внутри имелась надпись: «Славке от дружбанов по клубу». Я вопросительно посмотрел на Алену. Она слегка скривила губы.

– Да, это часы моего отца. – Она помолчала и тихо добавила. – Я очень, очень хотела их видеть. Мы разговаривали… И я… Я хотела взять их…

– И что? – шепотом спросил я.

– И у меня кончилось время, – вяло ответила она.

– Алька! – сказал я. – Тогда, возьми! Возьми прибор, у тебя же есть еще один день. Попробуй еще раз.

– Нет! – она решительно покачала головой. – Нет, во-первых, я сегодня уже не смогу. Я не знаю, как это объяснить, но сегодня я как бы остыла. У меня уже нет того запала. Сегодня у меня другое настроение. Это надо было вчера… Во-вторых, память мертвых лучше не тревожить. Может быть, я их еще увижу… Через время… А у тебя все должно получиться. Ты-то настроен, ты так настроен…

Она вдруг заплакала. Я сидел молча, не зная, что ей сказать.

– Ладно! – решительно сказала Алена. – Бери прибор и давай, вали отсюда. А то у меня тоже просыпаются разные желания…

. . .

Первым делом я забежал на рынок и купил небольшую баранью ляжку. Увы, это было единственное блюдо, которое Танька доверяла готовить мне. Что еще? Зелень, фрукты… Господи, ну почему я так уверен?… Да, вина не забыть хорошего… И цветы! Черт, чуть не забыл про цветы…