Рада открыла входную дверь и полной грудью вдохнула свежий утренний воздух, щурясь от яркой голубизны безоблачного неба. Выскочила босиком на крыльцо и сбежала по гладким деревянным ступеням прямо на покрытую росой молодую травку. Холодно! Но приятно: скоро солнце раскочегарится, и станет жарко, а пока можно насладиться утренней прохладой… Рада пробежала десять метров и, остановившись у колодца, спустила туда ведро. Раскрутила ворот, услышала плеск, закрутила обратно. Не без труда вытащила ведро, наполовину полное воды, и уже когда подняла его вверх и опрокинула, увидела соседа. И что, собственно, такого? Подумаешь, человек обливается водой по утрам… Но Раде стало не по себе от этого взгляда, словно ее застали за переодеванием или еще чем-то подобным.

– Привет, – неловко поздоровался с ней Илья, когда она стояла на деревянном помосте уже вся мокрая с головы до ног.

– Здорово, – буркнула Рада и поспешно убежала домой.

– Радушка, доброе утро! – поцеловала ее в макушку мама, которая уже орудовала на кухне. – Как ты рано сегодня!

– Я решила вставать в шесть утра и закаляться, – очень серьезным тоном заявила Рада, вытирая волосы большим махровым полотенцем. – Когда же и начинать, если не летом?

– Ты права! Самое лучшее время.

– А где папа?

– На работе уже.

– Ну вот… – расстроилась Рада. – Я-то надеялась, что застану его.

– Он в пять встает. Ты же знаешь, как он любит раннее утро. Говорит, что до 10 часов надо успевать сделать половину дневной работы.

– Но ведь он торчит там до семи!

Мама пожала плечами – похоже, длительное отсутствие мужа не слишком ее расстраивало.

– Что ты будешь сегодня делать? – поинтересовалась она.

– Клумбу надо прополоть, а еще я хотела закончить тот пейзаж с рекой…

Рада переоделась в своей комнате, вернулась на кухню и присела за стол. Ей, вообще-то, нравилось сидеть вот так с мамой вдвоем и болтать о чем-нибудь. Мама очень интересный человек – музыкант и певица, к тому же начитанная. Удивительно, как это они с папой семнадцать лет назад взяли и бросили все и переехали сюда, на Алтай, с тремя детьми? Мама еще и беременна была ею, Радой.

– Мам, а ты не жалеешь, что переехала из столицы в такую глухомань?

– Нисколечко, – она посмотрела дочери в лицо, и глаза ее сияли улыбкой. Такие большие и красивые голубые глаза, вот бы Раде такие! – Поначалу скучала по Москве, а потом привыкла и… мне здесь нравится, никуда не хочу.

– А почему вы выбрали именно Алтай?

– Это очень особенное место. Экологически чистое, уединенное и… мистическое.

– Какие суеверия! – фыркнула Рада. – Мы же не первобытные люди, чтобы верить, будто в горах живут духи…

Мама хотела что-то возразить, но тут в дверь постучали.

– Войдите! – крикнула Рада и поймала осуждающий мамин взгляд: "могла бы и открыть!"

В дверь протиснулся Илья. Створку он распахнул настежь, но все равно по привычке входил бочком и пригнув голову. Его внушительные габариты всегда изумляли маленькую и худенькую Раду. Настоящий Илья Муромец! По правде говоря, именно так она и представляла себе легендарного русского богатыря: высокий, косая сажень в плечах, коротко остриженные светло-русые волосы и вот такое круглое, простонародное и доброе лицо, как у соседа.

– Доброе утро! – пробасил он, обращаясь к женщинам. Помялся немного и добавил: – Рада, это тебе, – и протянул ей маленький кустик земляники. – Сейчас на склоне нашел… – он старался говорить небрежно, но при этом прятал глаза.

– Спасибо! – обрадовалась она, схватила подарок и сразу стала откусывать крохотные красные ягодки.

– Проходи, Илюша, попей с нами чаю! – пригласила его мама, но он, как обычно, стал протестовать:

– Нет-нет, спасибо, я уже поел! Я за Славой зашел… он еще не проснулся?

Мама пожала плечами:

– Не видала его. А ты сходи, сам посмотри.

Илья протопал своей медвежьей поступью в коридор, проводив Раду взглядом, но она не обратила на это совершенно никакого внимания.

– Какой хороший мальчик! – вздохнула мама.

– Ничего себе, мальчик, – пробубнила Рада ртом, полным овсяной каши. – Я бы скорее сказала, дядя.

Мама снисходительно рассмеялась:

– В семнадцать лет, наверное, любой представитель сильного пола старше двадцати кажется дядей! Но поверь мне, взрослые люди среди мужчин до 30 встречаются очень редко. Поэтому парень в 21 – это еще настоящий мальчик. Просто он выглядит внушительно… – она все еще с улыбкой, внимательно смотрела на дочь, которая явно не придала значения этой пространной речи.

Илья вышел вместе со Славой, который без конца зевал, потягивался и тер заспанное лицо.

– Опять в компьютер играл допоздна! – воскликнула мама.

– Он, между прочим, тоже! – показав на Илью пальцем, заметил Слава.

– А по нему и не скажешь! – улыбнулась мама, ставя на стол две дымящиеся кружки с травяным чаем.

– Я же давно говорил, что это не человек, а машина! – весело откликнулся Слава, плеснув на лицо холодной воды из крана.

Вытершись, он подошел к столу и принялся шутливо бороться с Ильей, усаживая его на стул. Тот отчаянно сопротивлялся, но чувствовал себя явно неловко в чужом доме, да к тому же, наверное, боялся что-нибудь уронить со стола, и в конце концов, ему пришлось опуститься на стул рядом с Радой.

– Так-то лучше! – с улыбкой воскликнула мама и пододвинула к Илье медовницу.

Рада повернулась к нему и весело прощебетала:

– Спасибо за землянику! Она была очень вкусная.

– На здоровье, – пробормотал Илья, не поднимая на нее глаз.

Мама умиленно наблюдала за ними.

– Чего ты улыбаешься? – поинтересовался у нее Слава, уплетая кашу.

– Вы как птенцы… такие смешные!

– Ну вот еще! – буркнула Рада, вставая из-за стола. – Мы уже большие! – она поцеловала родительницу в щеку и, бросив на ходу: – Спасибо, очень вкусно! – убежала к себе.

Лето выдалось чудесное, как на заказ: через год Раде будет не до погоды – экзамены в школе, потом поступление в ВУЗ… поэтому хотелось понаслаждаться напоследок. Она и загорала, и обливалась по утрам, и даже ходила с подружкой Аней на запруду. Вода там была все равно ледяная, но они и не купались – просто обтирались иногда, если становилось слишком уж жарко. Рада покрылась ровным коричневато-золотистым загаром, а Аня без конца ходила розовой, как поросеночек, потом кожа у нее облазила и снова открывала солнцу новый белоснежный слой. В конце концов, родители ее возмутились таким пренебрежительным отношением к своему здоровью и запретили загорать. Приходилось прятаться в теньке и даже в самую жару ходить в одежде с длинным рукавом. Как-то девчонки сидели на веранде и занимались своим любимым делом – Рада рисовала пейзаж, а Аня читала ей вслух любовный роман:

– "… Он честно старался загладить свою резкость, снимая губами слезы с мокрых щек, и сам не заметил, как принялся целовать ее. Сабрина, естественно, и не подумала возражать. Да и можно ли было противиться поцелуям Дункана, пусть и подаренным из сочувствия, дружбы или…"

– Или..? – Рада посмотрела на внезапно замолчавшую подругу, но вместо чтения та с придыханием вымолвила:

– Твой брат пришел!

Рада оглянулась и увидела, как Слава закатывает в калитку целую тачку больших булыжников. Его тощая фигурка скрючилась под этой тяжестью. Следом за ним на двор вбежал Илья, закрыл калитку и подхватил тачку у товарища.

– И что? – пренебрежительно спросила Рада у Ани.

– Ну… – смутилась та. – Неприлично как-то…

– Да ну, брось… – беспечно махнула рукой Рада. – Девятнадцать лет человеку, как-нибудь переживет шок…

– Да, – мечтательно вздохнула Аня, не спуская глаз с ее брата. – Девятнадцать… он такой взрослый уже…