– Эмм, постараюсь, но я нынче постоянно в катках… мм-м… сражениях? – Он выжидающе смотрел на меня, будто спрашивая, верное ли слово подобрал. Я кивнула, так хоть все это обрело хоть какой-нибудь смысл. – А мы с парнями на своем болтаем, я и отвык от… эмм-м… как ты выразилась, человеческого языка. Вообще мы обычно нормально разговариваем, но сейчас у нас серьезная подготовка. Я впервые за три месяца с кем-то из неигровых разговариваю.

Разговор с бандитом казался сущей нелепицей. Я улыбнулась и спросила:

– И кого прикончить сегодня планировалось, когда ты без руки ослаб?

– Да пару нубов… мм-м… глупых парней, составляющих нам конкуренцию.

– А что будет, если не убьете?

– Тогда завалят нас. А если мы их, то высока вероятность получить норм бабосика, не менее пары сот тыщ на нас всех.

Отлично, бандит жалуется на трудности своей работы. По ходу, я просто магнит для убийц. Уже второй в моей жизни объявился. Только этот гораздо моложе. Не верилось, что ему больше лет, чем мне. Я махнула на парня рукой, не желая слушать его самоизлияния, и вернулась к лестнице: если уж приехали сюда, то к врачу стоило попасть. Я поднималась ступенька за ступенькой, коленки саднило. Сейчас, когда страх ушел, боль стала особенно отчетливой. Я шла тихо, а вот топот идущего рядом раздавался эхом на лестничной площадке. Когда мы открыли дверь в коридор, в нос ударил особый запах больницы, странный, свербящий в ноздрях запах кварцевания. К нам подошла среднего возраста врач с короткой стрижкой, в чистом выглаженном халате. Она явно отдыхала до нашего визита, ее выдавала крошка хлеба на губах. Нас проводили в кабинет.

Ни охраны, ни стойки регистрации, ни фиговины для выдачи талончиков. Не нравилось мне тут. Чтобы не мешаться и не привлекать внимания, я села на стул напротив стола.

– Фамилия, имя, отчество и возраст?

– Никифоренко Василий Николаевич. Семнадцать.

Я вытаращилась на парня. Он же машину водил! Матерь Божья, семнадцать лет. Я была права – он еще подросток.

– Нужно будет, чтобы родители подписали бумаги, – уточнила врач. Оценив мою подростковую фигурку скептическим взглядом, она стала осматривать его руку. Аккуратно коснувшись пары зон, опросила, где больно, и увела Василия в рентген-кабинет.

Слишком много несовместимого я узнала про нового знакомого, что никак не складывалось в одну ясную и понятную картину. Собрать мысли воедино и найти искомый результат сейчас было – как копаться в женской сумочке. Попадется что угодно, кроме необходимого.

Вернулся мой новый знакомый уже с перевязанной рукой.

– Вашим родителям нужно будет расписаться, – сказала врач, заводя парня в кабинет.

– Ок.

Но это не успокоило врача. Она или уже знала его (неудивительно, если он бандит, явно частый здесь гость), или заподозрила что.

– Или кто-то из совершеннолетних хотя бы.

– Давайте бумаги, отнесу родителям. И девушке тоже помогите.

Врач обработала коленки и приклеила большой пластырь на каждую, бурча что-то. Я разобрала только:

– Ох и не сидится вам ровно, молодежь.

Василий только фыркнул на это заявление. Ну и слух у него. Я сама с трудом расслышала. Доктор взяла бумаги в руки и подозрительно смотрела то на них, то на парня.

– Девушка, мне нужно будет, чтобы вы тоже заполнили информацию о себе. И кто-то из ваших родителей. Нужна подпись совершеннолетнего.

– Давайте мне, подпишу. – Я подошла к столу, чтобы взять ручку. Врач еще раз недоверчиво окинула взглядом мою низкую тщедушную фигурку. Паспорт лежал у меня в рюкзаке, и достать его не составило трудности. Только после того, как врач удостоверилась, что я совершеннолетняя, она дала мне бумаги.

Подписей потребовалось не так уж много. Закончив с бумагами, я встретилась взглядом с новым знакомым. Он пребывал в шоке и смотрел на меня, будто не мог поверить в то, что видел. Ну да, я не выгляжу на свои девятнадцать, все дело в маленьком росте, первом размере груди, отсутствии косметики и детском личике, обрамленном двумя косичками. Выбивались разве что губы, которые я как будто запечатала для всех на замок. На нижней посередине была сережка-септум, предупреждая, что территория охраняется. Но кого нынче удивит пирсинг на подростках?

Что ж, рада, что не только Василий меня сегодня поставил в тупик, но и у меня было чем ему ответить.

После того как Вася оплатил наш больничный поход, мы пошли к выходу, который действительно оказался с другой стороны здания. Когда дверь частной клиники закрылась за спиной, холодный воздух остудил мое разгоряченное лицо и залез под расстегнутую куртку.

– Ну что, малая, поехали?

Я скептически посмотрела на того, кто был младше меня на два года и, зная об этом, все же называл малой. Страх перед ним прошел полностью. Как и от его прикосновений. Парень, не дожидаясь ответа, опять схватил меня за локоть и потащил на буксире к машине.

– Ты несовершеннолетний, у тебя прав нет.

– Ну почему же, есть. И остальные документы. Садись.

В семнадцать лет? В России? О да, конечно. Наверно, я всего лишь сотый человек за сегодня, кто этому не поверил. Подумаешь, это мы дураки. А он-то умный. Решил, что в четырнадцать паспорт получил и теперь сверхчеловек. Какой-нибудь механический. Трансформер. Розовый. А я-то думала, восстание машин начнется с хозяйской стиралки. Она всегда так бодро скакала к выходу. Кажется, ночами я слышала крики старенькой ВЕКО о том, что на пенсии работать она не нанималась.

– Ты в курсе, что из-за тебя нам никогда не считаться высшим разумом? – Пока я придумала и выдала этот ответ, меня уже запихнули на пассажирское сиденье. Только и успела голову пригнуть, чтобы не удариться. Парень от комментариев воздержался.

Впрочем, чему я удивляюсь, с его-то пронырливостью добыть поддельные документы – не проблема.

– Куда ты меня везешь? – не могла не спросить я, стоило машине тронуться.

– А где твой дом?

Я спрятала поджатые губы в бежевом шарфе. Мокрый кусочек ткани, так и не высохший от растаявшего снега, помогал привести мысли в порядок.

– Высади у метро, пожалуйста, я сама доберусь.

– Метро ей подавай. Жить без него не может. Смотри, какая коренная москвичка.

– Нет, молочная. Спасибо за помощь, но мне пора.

– Ну уж нет. Пересидишь у меня. Ты мне руку сломала, так что поможешь, – Василий улыбался и ворчал. Дурацкое сочетание.

– С чем это? – Вопрос прозвучал язвительно и пошло, но удержаться от сарказма после такого требования казалось невозможным.

Машина набирала скорость. Чтобы больше не стукнуться, я решила пристегнуться.

– А когда думала, что я старше, пристегиваться не нужно было?

Я насупилась и промолчала. Что можно сказать несовершеннолетнему убийце, которому ты сломала руку и обломала получение кучи денег, когда он везет тебя на машине с поддельными документами в свое логово?

Тут даже мои знания пасовали. В голову лезло всякое глупое от «я хочу в туалет» до «не убивай меня, я невкусная». Хотя я учусь на психолога. Никудышный из меня специалист выходит. Свои проблемы решить не могу, новыми обзавожусь с поразительной скоростью, что мне с чужими-то делать?

В этот раз музыка не играла и печка не сушила легкие. Я бы сказала, что поездка вышла приятной. Пусть даже если она грозилась стать последней в моей жизни. Первый снег отлетал от машин и стелился красивыми ручейками на дороге. Подмерзло достаточно, и он не превращался в грязь. Удивительный октябрь в удивительном городе. Этот город всегда радовал ранними заморозками. Вполне возможно, через неделю будет солнце и двадцать градусов тепла. Москва – настоящая женщина, прекрасная в своем непостоянстве и суете. С регулярным ПМС.

Пустота космической машины мне нравилась больше метро. Я всегда старалась искать работу поближе к месту жительства. Так как час пик могла бы и не пережить. К сожалению, на учебу все равно приходилось ездить на общественном транспорте, потому что найти рядом с МГУ дешевую квартирку для съема – нереально. Но я была у метро уже к шести утра, к самому открытию, чтобы только не попасть в толпу.