Готаро был одним из них.

– Что вы собираетесь делать, оказавшись в прошлом? – спросила женщина, которая заговорила с ним, когда он только вошел.

Ее звали Киоко Киджима. Она была обычной женой и матерью и часто приходила в эту кофейню. Оказалась она здесь просто по случайному совпадению и на Готаро смотрела с неподдельным любопытством. Должно быть, он был первым из встреченных ею посетителей, который хотел вернуться в прошлое.

– Извините, что спрашиваю, но сколько вам лет?

– Мне пятьдесят один год.

Похоже, Готаро воспринял ее вопрос как упрек. Мол, почему мужчина в вашем возрасте вообще задумывается о возвращении в прошлое? Он сел обратно на стул и сгорбился над столом, уставившись на свои скрещенные руки.

– Простите, но вам не кажется, что Шуичи будет совсем не готов к встрече с вами, постаревшим на двадцать два года?

Готаро не поднял головы.

– Это же будет как-то странно, разве нет?

Киоко посмотрела в сторону Казу, ожидая ее поддержки.

– Возможно, – уклончиво ответила та, и по ее голосу можно было понять, что она не полностью согласна.

– Эй, мама, у тебя же кофе стынет, – пробормотал мальчишка, который стал вертеться, допив свой апельсиновый сок.

Его звали Йошуке Киджима, и этой весной он пошел в четвертый класс. У него были отросшие взлохмаченные волосы, загорелое лицо, а на футболке изображен логотип футбольного клуба «Мейтоку». На спине Йошуке Готаро увидел номер девять.

Мальчик говорил про кофе в картонном стаканчике, который стоял на барной стойке около Киоко.

– Неважно, бабуля все равно терпеть не может горячие напитки, – ответила женщина и, наклонившись к уху Йошуке, прошептала: – Потерпи еще немножко, и мы пойдем. Хорошо?

Она глянула на Готаро, словно ждала, как он на это отреагирует.

Готаро снова сел с озадаченным видом.

– Да, возможно, я шокирую Шуичи, – согласился он.

Киоко многозначительно покачала головой, а Казу в этот момент протянула Йошуке еще одну упаковку апельсинового сока. Мальчик молча принял ее, кивнув в знак благодарности.

– Если и правда можно оказаться в прошлом, то я хочу кое-что сказать Шуичи.

Хотя вопрос задала Киоко, Готаро ответил, глядя на Казу. Выражение ее лица не изменилось.

Со своим обычным непринужденным видом Казу вышла из-за барной стойки и встала перед ним.

В кофейню постоянно приходили посетители, до которых дошли слухи о том, что здесь можно перенестись в прошлое. С каждым из них она общалась одинаково.

– Вы знаете, какие здесь правила? – всегда спрашивала она у тех, кто оказался в кофейне. Казу не изменила себе и в этот раз.

– Более или менее… – нерешительно пробормотал Готаро.

– Более или менее?! – воскликнула Киоко.

Из всех, кто был в кофейне в ту минуту, разнервничалась только она. Казу глянула на Киоко, взглядом призывая ее замолчать, а потом снова пристально посмотрела на Готаро.

– Отвечайте на вопрос.

Готаро виновато пожал плечами.

– Вы садитесь на стул, кто-то готовит вам кофе, и вы возвращаетесь в прошлое – вот о чем я слышал, – смущенно ответил он. От волнения у Готаро пересохло во рту, и он потянулся к стакану, стоявшему перед ним.

– От кого вы услышали о нас? – спросила Киоко.

– От Шуичи.

– От Шуичи? Получается, вы узнали об этом двадцать два года тому назад?

– Да. Когда мы впервые пришли в эту кофейню, Шуичи рассказал мне о том, что здесь происходит. Должно быть, до него дошли слухи о путешествиях в прошлое.

– Понятно.

– Вот я и думаю, что если я, постаревший, вдруг предстану перед Шуичи, то, может быть, он немного и испугается, но быстро поймет, в чем дело.

– А ты что думаешь, Казу?

Киоко сказала это таким тоном, словно только от нее и Казу зависело, сможет ли Готаро вернуться в прошлое. Голос Казу, когда она заговорила, был жестким и суровым.

– Вы понимаете, что, хоть вы и вернетесь в прошлое, настоящее от этого не изменится?

На самом же деле она имела в виду вот что: «Вы не сможете предотвратить смерть своего друга!»

Множество посетителей приходили в кофейню в надежде вернуться в прошлое и спасти кого-то от гибели. И каждый раз Казу рассказывала про это правило.

Дело было не в том, что она оставалась безучастной к горю тех, кто потерял близкого человека. Просто это правило было непреложным, и неважно, кем был посетитель и чего он хотел.

Услышав слова Казу, Готаро остался спокоен.

– Я в курсе, – ответил он ровным тоном.

Зазвонил дверной колокольчик, и в кофейню вошла девочка. Когда Казу увидела ее, то вместо «Добро пожаловать» сказала:

– Добро пожаловать домой!

Девочку звали Мики Токита. Она была дочкой Нагаре Токиты, владельца этой кофейни. Мики гордо продемонстрировала свой ярко-красный школьный ранец фирмы «Рандосеру».

– Moi[2] вернулась, дорогие мои! – на всю кофейню заявила она.

– Здравствуй, Мики, дорогая! Откуда у тебя такой отличный ранец? – спросила Киоко.

– Она купила его для moi! – ответила Мики, с широкой улыбкой указывая на Казу.

– Какой красивый! – одобрительно покивала Киоко.

Посмотрев на Казу, она тихо шепнула ей:

– А в школу разве не завтра?

Она совсем не собиралась критиковать поведение Мики или потешаться над ней. Наоборот, она была счастлива оттого, что девочка так рада новому ранцу.

– Да, в школу завтра, – ответила Казу, слегка улыбнувшись.

– Как поживает мадам Кинуйо? Она в добром здравии? – громко спросила Мики, и ее голос эхом разнесся по кофейне.

– Госпожа Кинуйо здорова! Мы пришли сегодня, чтобы купить для нее еще кофе и бутерброд, который делает твой папа, – ответила Киоко, держа в руке бумажный пакет с едой, взятой навынос. Йошуке, сидевший на соседнем стуле спиной к Мики, все еще пил вторую порцию апельсинового сока через трубочку и не реагировал на девочку.

– А госпоже Кинуйо еще не надоели папины бутерброды? Она же их каждый день ест.

– Госпожа Кинуйо говорит, что ей нравятся и папин кофе, и его бутерброды.

– Я не знаю почему. Папины бутерброды не такие уж вкусные, – все так же громко заявила Мики.

Кто-то высокий вышел из кухни.

– Так-так, кому это тут не нравятся мои бутерброды?

Это был Нагаре, владелец кафе и отец Мики. Кей, так звали мать девочки, умерла. У нее было слабое сердце, и она скончалась шесть лет назад, сразу же после рождения дочери.

– Ой, так, дорогие, пойдет-ка moi лучше отсюда, – объявила Мики. Она поклонилась Киоко и ретировалась в заднюю комнату.

– Moi?

Киоко удивленно уставилась на Нагаре, словно хотела спросить: «Где она этому научилась?»

– Без понятия, – пожал плечами Нагаре. Покосившись на него и Киоко, Йошуке стал толкать мать в плечо.

– Давай уже пойдем? – попросил он, словно ему надоело ждать.

– Ой, мы же уходить собирались, точно, – сказала Киоко и встала со стула у стойки, а потом спародировала Мики: – Moi покидает вас, дорогие.

Она отдала бумажный пакет Йошуке и, не глядя в счет, положила купюры за бутерброд, кофе и два сока на стойку.

– Второй апельсиновый сок в подарок, – сказала Казу, забирая со стойки только часть денег, и стала громко стучать по клавишам кассы.

– Нет, я оплачу.

– Ты не платишь за то, чего не заказывала. Я просто угостила Йошуке.

Киоко не хотела забирать те деньги со стойки, но Казу уже сложила остальные купюры в ящик кассы и протянула ей чек.

– Ой, ну ладно.

Киоко было как-то не по себе оттого, что она не оплатила второй напиток, но женщина знала, что Казу ни за что не возьмет за него деньги.

– Ладно, будь по-твоему, – сказала Киоко, забирая деньги со стойки. – Спасибо!

Она вернула деньги обратно в кошелек.