– Что ж, располагайтесь, – бросил Анхель так, словно давал не свое согласие, а миску червей. – Только посидеть вам тут не удастся, на моих занятиях не сидят.

– О, ну что вы, это не проблема, не беспокойтесь, – с улыбкой ответил блондин и отошел чуть в сторону, к стене, опершись о нее плечом и направив взгляд, полный энтузиазма, прямо на нас и по совместительству – в спину Анхелю.

Душечка сжал губы, явно давая понять, что он и не планировал беспокоиться.

Честно словно, занятие становилось все интереснее!

– Итак, давайте начинать, – все же проговорил наш хмурый преподаватель, снова опершись на лекторскую стойку, – кто скажет мне, что вы сейчас видели?

В аудитории воцарилась гробовая тишина. Я даже немного удивилась, оглядев всех однокурсников. Никто не знал ответа или просто боялись? Вопрос-то элементарный даже для Фифы.

Я, само собой, лезть в процесс обучения не собиралась. Я все же кошка, а не адептка. Так что пусть Анхель других кошмарит, а я пока о чем-нибудь поважнее подумаю.

О маникюре, например. У людей такие широкие когти!..

– Быстрее, – хлестко бросил Анхель, жестко взглянув по очереди на четверых парней и Алияру. На меня не смотрел. Нарочно, как пить дать.

– В-в-вы получили письмо? – чуть заикаясь, ответил наконец адепт, что стоял дальше всего от меня. Щупленький такой, высокий и коротковолосый.

Анхель на секунду закрыл глаза и сжал челюсти. Даниэль из своего угла тихо хмыкнул в кулак.

– Вы вызвали живую стихию, – подал голос другой парень.

Я повернулась к нему, уже ни на что особенно не рассчитывая. Но вдруг заметила широкоплечего адепта с длинной гривой рыжих волос, заплетенных в целую кучу толстых косичек, что вместе были скреплены в хвост. Но удивительнее всего был не его внешний вид, а желтовато-карие глаза, горящие вызовом. Опасные, почти как у магистра Анхеля, разве что не такие ядовитые.

Я даже удивилась: какой адепт будет бросать вызов преподавателю? Разве что очень самоуверенный или глупый.

Ну или бывшая кошечка Фифа, которой сам Аргейниан не брат.

Я еле заметно хмыкнула.

– Все верно, шельер Марсель, – ответил тем временем Анхель. – А в чем была особенность этой стихии и почему она так опасна?

– Рискну предположить, что вы ей не управляли, – ответил Марсель, продолжая глядеть на своего преподавателя взглядом, что должен быть сжечь проклятого наглеца на месте. Интересно, за что? Так сильно оскорбился, что пламя Анхеля загнало его на стойку, как трусливую мышку?

Я прикусила губу, чтобы слишком уж явно не улыбаться, оперлась щекой о ладонь, а локтем – в стойку, чтобы принять положение поудобнее. Лекция явно предполагалась длинной, и я уже мысленно страдала от отсутствия стульев. Могли бы уж оставить хоть парочку табуреток для нежных шели? А лучше кресел, и помягче!

Анхель тем временем бросил уничижительный взгляд на Марселя, отошел чуть в сторону от стойки и вытянул руку в сторону. Распахнул ладонь, и на ней тут же заплясал аккуратный крупный язык пламени.

Сердце пропустило удар.

– Ценю вашу фантазию, шельер Марсель, но в следующий раз попробуйте руководствоваться чем-нибудь другим, – почти безэмоционально ответил Анхель, отвернувшись от побагровевшего адепта, – например, логикой. Пламя и лед, которые вы видели пару минут назад, имеют одну особенность, которая придает стихиям жизнь. Это Хаос.

По аудитории пронесся еле слышный шепот, а я уже с трудом могла оторвать взгляд от Душечки-магистра, ведь для меня люди важнее него вдруг перестали существовать в мире.

– Как вы знаете, есть два божества, что отвечают за магию, – продолжал Анхель, и его лицо впервые за время нашего знакомства приобрело спокойное и почти умиротворенное выражение. Он смотрел на пламя в своей ладони, янтарные отблески плясали в его глазах, делая магистра… удивительно привлекательным. – Это Чарис, богиня Северной ночи, и Керис Солнечносердный, ее брат. Лед и пламя – они управляют временами года, погодой, стихиями и магическими существами. Они же являются отражениями друг друга. Но! Также вам наверняка известно, что существуют их прародители: Хаос, Тьму несущий, и Порядок, рождающий жизнь. Их аватары и сердца – Аргейниан и Ледарель, муж и жена. С Ледарелью и ее магией адепты знакомятся ближе на уроках ансура Сильвейна, нашего уважаемого ректора. Ну а мы с вами изучим влияние на магию ее супруга. Несправедливо обойденного вниманием Аргейниана, несущего Тьму.

С этими словами Анхель медленно поднес два пальца другой руки к горящему на ладони пламени, быстро начертил невидимый рисунок, и… огонь ощутимо потемнел. Он будто налился ржавчиной, стал насыщеннее, крупнее, злее. Его язычок взвился ввысь, будто он желал вырваться из-под контроля, спрыгнуть на пол и вновь превратиться в неконтролируемую смертоносную стихию.

Но не мог.

– Скажите, магистр Анхель, но разве Хаос не запрещен законом? – осторожно подала голос шели Алияра.

И все присутствующие обратились в слух.

Включая меня.

– Запрещен, – прозвучал короткий ответ, и вокруг, кажется, стало еще тише.

– Но… – снова подала было голос Алияра – правда, на этот раз сама себя заставила замолчать. Во избежание проблем, судя по всему.

Однако Анхель все же ответил, окинув всех присутствующих тяжелым взглядом без капли улыбки:

– Вы пришли в академию Чаромастерства, чтобы научиться творить магию. Но так уж вышло, что во время распределения именно ваши потенциалы ближе всего склонялись к Хаосу.

Адепты нервно заерзали на своих местах. А я удивленно приподняла бровь: меня-то никто не распределял. Так что я тут делаю?..

– Поэтому вы будете изучать магию с особой стороны, – продолжал тем временем магистр, слова которого становились все загадочнее. – С той, с которой обычным людям ее изучать запрещено.

– Но как же так? – ахнул тот щупленький парень с другой стороны зала. – Нас же накажут! И почему нам не сказали об этом сразу?

Я снова оглядела бедолагу, на лице которого отразилось все вселенское страдание. Он становился все бледнее и явно мечтал перевестись на другой факультет прямо сейчас.

Его бы за ушком почесать – может, полегчало бы. Мне, кстати, раньше это всегда помогало! Впрочем, остальные тоже выглядели не очень весело, энтузиазма я не разглядела ни на одном лице. Разве что рыжий скорее хмурился, чем боялся.

– Вам не сказали, потому что приступать к этим занятиям было рано. Теперь ситуация изменилась, и мы начнем чуть раньше.

Он бросил на меня короткий взгляд, который не укрылся от остальных.

Вот спасибо, Душечка.

– И да, вас не накажут, – чуть скривился Анхель. – Через полгода в случае успешной сдачи боевой проверки министерство по надзору за надлежащим использованием магии внесет каждого из вас в список особого контроля. После этого вы сможете официально продолжать обучение на моем факультете до конца. В итоге вам присвоят статус магов Тьмы и Черных сил. При желании вы сможете подать заявление на продолжение обучения и стать магистрами.

Реакция адептов на эту новость была, мягко говоря, так себе. Бледнушечка так и вовсе позеленел.

– Но зачем нам диплом и знания, которыми запрещено пользоваться? – вдруг подал голос Рыжик, встряхнув копной косичек. В его ухе блеснули сразу две серьги-кольца.

– Не знаю, с чего вы решили, что я буду вытирать вам сопли и умолять остаться здесь в качестве адептов, – резко оборвал Анхель, выпрямившись и сцепив руки за спиной. Пламя, тронутое Хаосом, потухло. – Двери открыты, и вы можете проваливать в любой момент, шельер Марсель.

Рыжик стиснул челюсти, крылья носа ощутимо дрогнули.

– Какой вы не гибкий, магистр Анхель, – вдруг подал голос светловолосый ансур Даниэль, широко улыбнувшись, смело вышел вперед и хлопнул Душечку по плечу.

Анхель аж в лице поменялся. Черные глаза, кажется, стали еще темнее. Он склонил голову набок, глядя на Даниэля так, словно тот ума лишился. Но не стал публично устраивать скандал со своим коллегой.