– Да ну! Не так уж она и похожа на меня, глянь… Какая-то беспризорница. Кошка помойная!

– Прекрати!

На слове “кошка помойная” у меня сдали нервы. Хочу исчезнуть… Наплевать на всё. Хочу просто тишины, одиночества, чтобы меня оставили в покое. Самый главный суд не в этой жизни, а там… на небесах. Доронину и его “помойкой кошке” воздастся обязательно. Так мне воспитательница из детского дома часто говорила, когда у нас были уроки по “Церковной дисциплине”.

Они продолжают бранится на всю больницу. Пользуясь, моментом, я быстро отбрасываю в сторону одеяло, надеваю кроссовки, выглядываю за дверь. Ругающиеся стоят ко мне спиной, бурно выясняют отношения, активно жестикулируя руками, а я на цыпочках выскальзываю из палаты и бегу вдаль по коридору, отыскивая выход.

На горизонте чисто, на меня, вроде бы, не обратили внимание. Повезло.

Денег его паршивых я не взяла! Иначе опущусь до уровня проститутки.

Нашла ручку и клочок бумаги в сумке, написала послание Доронину напоследок:

“Мне не нужны ваши деньги. Лучше купите на них себе совесть”.

Вот так вот ему!

Бросила на тумбочке и сбежала.

На улице очень холодно, безлюдно, темно. Я продрогла до самых костей. Ускорив шаг, топаю к дому, мечтая о еде. Вспоминаю, что в холодильнике еще осталась котлета с картошкой, так что до утра доживу. Решаю из последних сил ускорится – перехожу на бег. Согреюсь, и так быстрее до дома доберусь.

Ненормальная парочка!

Самый ужасный день в моей жизни…

Мне так горько и больно. Я чувствую себя грязной и использованной, каким-то посмешищем. Мне нужно побыть наедине. Выпить горячего чаю, поплакать, подняться с колен, отряхнуть грязную одежду, подуть на раны на руках и ногах, поднять голову и продолжить идти дальше. Всё как обычно.

Кое-как добираюсь до дома. Просто с ног валюсь и умираю от голода. Как вдруг, на подходе к двору, я слышу грязную брань и какой-то шум. Ужасаюсь увиденной картине! Это же моё окно, мои вещи! Кто позволил? Шокированная, я бегу к своему дому, наблюдая за тем, как из моего окна на грязный асфальт летят мои вещи. В окне замечаю толстую фигуру пышнозадой бабищи, догадываюсь, кто это – та вредная мегера, у которой я снимаю жильё за небольшую сумму.

– Алла Павловна, что тут происходит? – задыхаясь, подбегаю ближе.

– Вон пошла, давай, давай! Забирай свои манатки и проваливай! – огрызается в ответ старуха, продолжая вышвыривать мои скудные пожитки из окна на улицу.

– Не надо! Подождите!

– Больше ждать не буду, – корчит она рожу в открытом настежь, отсыревшем с годами окне. – Живешь тут на халяву и обещаниями кормишь! Уходи по-хорошему, или ментов вызову.

Со злостью кинула мой рюкзачок вниз.

Открыв рот, я наблюдаю за кошмарным зрелищем и ничего не могу с этим поделать. Рядом уже радостно копошатся бомжи и растаскивают чужое имущество.

– Перестаньте! Это мое! Это мои вещи!

Бросаюсь на негодяев со всех ног, но они разбегаются кто куда. Меня почти обобрали до ниточки. Показав средний палец, Алла Павловна с яростью захлопывает окно, поворачиваясь ко мне спиной. Просто безвольной куклой я оседаю на пол. Проще с моста наверно прыгнуть, чем жить так, как живу я.

Мне скоро исполнится двадцать. С отчимом я давно не живу – сбежала от него, но все равно его дружки меня отыскали. Сказали, что он долгов нахватал, и что, если я за него не рассчитаюсь, буду отрабатывать натурой в борделе.

Пришлось устроиться на три работы. Я спала всего лишь пять часов в сутки. Работала, работала, работала. Везде, где только можно. Засыпала на ходу, не доедала. Но так и не вернула всю сумму полностью.

Этот месяц был ужасным. Меня кинули сразу на двух работах, не заплатив ни гроша, поэтому я не смогла заплатить Алле за аренду квартиры. Эта злющая, вечно ворчащая женщина в застиранном халате и сальными волосами, собранными в пучок, просто выставила меня вон, выбросив из окна мои вещи.

Я снимала однокомнатную квартирку на первом этаже у Аллы Павловны. Место ужасное, дом давно списан под снос и непригоден для жизни. Но это лучшее, что я могла себе позволить, имея такой скудный заработок.

Бродяги растащили практически всё. Всё! Хотя у меня ничего не было ценного, всё же кое-что из одежды я успела спасти.

Запихала всё спасенное в рюкзак, поднялась с пола. Утерев слезы, двинулась в сторону вокзала. Ничего, выживу. Я живучая! В детском доме и похуже бывало, жизнь меня закалила. Сегодня переночую на вокзале. Там тепло, даже есть телевизор и продают дешевые, но очень вкусные пирожки.

Не успеваю покинуть территорию двора, как вдруг из-за подворотни на меня напирает громадная туша. Мерзкий холодок проносится от затылка к пяткам, когда я слышу картавый, прокуренный голос:

– Эй, кроха, двадцать рублей на пивас найдется?

Поднимаю глаза, встречаясь с наглыми рожами каких-то бродячих алкашей.

Мамочки!

– Д-дайте пройти, н-нет у меня ничего… – пытаюсь обойти засранцев стороной, но они как специально двигаются вместе со мной, перекрывая путь. Боже, несет от них не лучше, чем от городской свалки.

– М-м, а ты ничего такая, может развлечемся? – брызжет слюной один из барыг, щелкая семечками.

– Простите, вы ошиблись.

Надо бежать! Срочно делать ноги!

Они пялятся на меня, как на кусок бесплатного, свежего мяса, голодными, дикими глазами. И у всех троих ширинки топорщатся.

– Хватайте! – орет один из шайки, самый мерзкий, небритый и толстый, как хомяк.

– Нет!

Разворачиваюсь, пытаюсь бежать в обратную сторону, но меня с силой хватают за рюкзак, отшивыривая на асфальт. Я бьюсь коленкой, ладошки в кровь стираю, а они как стая гиен сверху на меня набрасываются, отбирая всё, что только можно.

Уроды! Они стаскивают с меня рюкзак и кофту, выворачивают все карманы, потроша содержимое моих вещей, а я, свернувшись в клубок просто рыдаю от страха, не в силах ничего сделать.

Неужели моя жизнь скоро закончится?

Они же меня в переулке просто на кусочки порежут…

Меня может спасти только чудо.

Неожиданно из-за поворота вылетает темная иномарка. Звонкий гудок больно бьет по ушам, а яркая вспышка фар слепит глаза.

– Валим, валим! – нападающие быстро разбегаются кто куда по подворотням, словно тараканы, испугавшись света.

Автомобиль-спаситель резко дает по тормозам, останавливаясь в паре шагов от меня. Мне не видно, кто за рулём – слишком ярко фары горят, вынуждая закрываться от света одной рукой.

Дверь иномарки хлопает, я слышу быстрый топот шагов, и этот голос… уже знакомый для меня, ледяной, хриплый бас, почти что медвежий, от которого моё сердце пускается вскачь галопом.

Это он. Доронин.

Кого, кого, а его меньше всех ожидала увидеть в роли спасителя.

Он присаживается на корточки напротив меня, расставив ноги, словно барин, внимательно меня рассматривает, морщась.

– Фух, нашел.

Не верю своим глазам и ушам.

И правда он.

Но как нашел?

Следил, что ли?

Ах да, я ведь оставила данные медсестре. Ввела в бланке свой номер телефона и адрес того места, где я сейчас живу. Надо было от балды написать, но что-то я не подумала. Была слишком расстроена.

– А я смотрю ты еще та заноза в заднице, – с ехидным смешком выплевывает Доронин, вальяжно мазнув по мне взглядом.

– Зачем вы здесь? Следили? – всхлипнув, оживаю. Пытаюсь собрать обратно всё своё барахло, нещадно разбросанное на грязном тротуаре. – Если извиниться хотели – давайте!

В один шаг он оказывается прямо передо мной, на ноги вздергивает, очень грубо хватая за плечи.

– Не веди себя как пигалица, дрянная девчонка! Захочу и в порошок одним щелчком пальца сотру, – встряхивает. – Рот захлопнула и молча выполняешь все, что говорю. Иначе я сам лично брошу тебя обратно этим бомжам и они тобой поужинают.

– Вы бессердечный, ужасный монстр… – слезы слепят глаза.

Зачем он вообще за мной погнался? Решил, что слов с угрозами будет недостаточно, решил заставить меня замолчать навсегда… чтобы наверняка. Иначе я могу сделать из этого происшествия сенсацию и тогда его драгоценной свадебке не бывать. Да и репутацию потом сложно будет от грязи отмыть.