Легкая пролетка промчалась мимо Николая и чуть не сшибла его с ног. Он только-только успел отскочить в сторону. Произошло это чисто интуитивно. Эту пролетку не было слышно, а уж увидеть в сумерках, да еще под осенним дождем было затруднительно. У Николая было чувство, что это был просто мираж, как видение из другого мира и времени. Единственное, что он успел разглядеть, что это была тройка гнедых, прекрасных лошадей. Николай снова пошел по знакомой, центральной улице Самары. Прохожих совсем не было на улице Дворянской. Только далеко впереди, в арку вошел человек. Дом стоял почти на Алексеевской площади. Теперь читатель должен ознакомиться с главным героем нашего повествования – это Николай Чичиков. Ничего не попишешь, но фамилия у него была именно такая. Только – только он сам лично прочитал «Мертвые души» Николая Васильевича Гоголя и был раздосадован, что отрицательный персонаж поэмы писателя носил такую же фамилию. Но в жизни бывают всякие истории. Сам Николай и не думал, что герой «Мертвых душ» был отрицательным персонажем. Скорее Ноздрев, Коробочка и Плюшкин ему были менее симпатичны.

Николай занимался розыском пропавших жителей провинциальной Самары, а также искал утерянные вещи жителей. То с пролетки утащат какую-нибудь поклажу, то из дома мещанина или чиновника присутственного места умыкнут ценную для него вещь. Николай занимался розыском совсем недавно. Он закончил в Санкт-Петербурге соответствующее учреждение. Это было Императорское училище, закрытое учебное заведение, основанное в 1835 году Николаем I. Как потомственный дворянин он учился там с 12 лет. Выпускники, окончившие его с отличием, получали звание поручика, штабс-капитана. Чичиков оказался после выпуска в провинциальной, купеческой Самаре. Как ни странно, ему здесь все нравилось. Особенно восхищала его величавая река Волга. Дела о пропавших жителях и вещах сыпались, как из рога изобилия. Вот и сейчас он шел от мещанки Анны Антоновны Мещеряковой, которая проживала на Казанской улице. У нее пропала целая коллекция серебряных столовых приборов, которыми она очень дорожила. Дело казалось Николаю совсем пустяковым. Он уже заранее представлял, что украдены приборы ее сыном, а не слугой, как думала Анна Антоновна. Именно ее сын вызвал у него подозрения. Во время разговора с Николаем, он то и дело теребил ворот рубашки и красиво повязанный галстук.

– Что вы скажете о тех столовых приборах, которые лежали в этом старинном буфете?

– А что я могу сказать? Я не слуга, заниматься бытом и приборами. У меня достаточно более интересные дела и заботы. Да-с, к вашему сведению, – ответил сын Анны Антоновны.

Но нервозность Петра, так звали сына Анны Антоновны, не ускользнула от внимания Чичикова.

– Мне стало известно, что вы не против, заходить в гости к одному известному лицу в Самаре, именно там проходят партии в карты. И мне сообщили, что не так давно вы сильно задолжали одному влиятельному лицу в городе. Подбельский вам знаком? Не правда ли?

– А кому он не знаком? Его дом, красивейший в городе, знают многие высокоуважаемые жители, – снова задергал галстук Петр.

– И мне так же прекрасно известно, что Подбельский не любит, когда проигрывают ему и долго не возвращают деньги. Думаю, что вам, в вашем случае не стоит сваливать вину на другого человека. И чистосердечно признаться в содеянном, чтобы дело не раздувать до посадки в острог.

– А вы уверенны в том, что именно я их украл? Эти столовые приборы? Вы же их не нашли?

– А вы мне их Петр Кириллович, сами принесете сейчас. Дело в том, что известный ростовщик не сообщил мне, что ему приносили приборы на продажу. Это значит, что они еще у вас. И стоит вернуть их сейчас, пока дело не закрутилось. Понимаете-с? О чем я толкую вам?

– Хорошо, я сейчас выйду в другую комнату и принесу вам эти треклятые столовые приборы.

Петр вышел в другую комнату с побледневшим лицом и дергающимися губами. Николай снова попросил пригласить в комнату, где он разговаривал с Петром, хозяйку дома.

– Анна Анатольевна, я решил эту задачу. Вам сейчас принесут столовые приборы. Это сделал ваш сын. Именно он их украл. Он задолжал одному влиятельному лицу. Я посоветовал бы вам помочь ему расплатиться с долгом и попросить его больше не играть в вист и другие игры. Это для того, чтобы не наделать долгов и не спустить нажитое вами. Думаю, что ему будет достаточно одной вашей взбучки. Деньги проигранные, надо вернуть, влиятельное лицо в городе не любит шутить.

– Ах, что вы говорите! Я сейчас же сама все улажу! Будьте покойны, сударь. Благодарствую за помощь в этом деле.

– Я просто не хочу раздувать это дело и заработать благодарность от начальства. Мне стало жаль юношу. Он неплохой молодой человек, только ступил не на тот путь. Я хотя тоже молод, но эти карточные игры не уважал никогда.

– Благодарю вас, очень благодарю. Прошу вас откушать, отобедать с нами. Я и сын будем очень рады. Не обращайте внимания на условности, которые запрещают вам обедать у тех, к кому вы пришли по делу. У нас все по – простому, – Анна Анатольевна умоляюще и по доброму смотрела на Чичикова.

– Хорошо, благодарю за приглашение. Я, пожалуй, не откажусь отобедать у вас. Мне будет очень приятно, – ответил он.

Дверь из соседней комнаты отворилась, и на пороге показался Петр. Он бережно нес небольшую, покрытую бархатом коробку. Открыв ее, Чичиков увидел красивейшие серебряные столовые приборы. Вещь действительно была ценная, восхитительная. И отдав ее ростовщику за небольшие деньги, Петр бы сильно продешевил.

– Ах, как хорошо, что эти фамильные столовые приборы вновь со мной! – воскликнула Анна Анатольевна.

– Вот видите, Петр, что вы сделали с маменькой вашей? Эти приборы ей очень дороги. А вы хотели их отдать в чужие руки, – сказал Чичиков.

– Да, да, эти приборы очень ценные и по стоимости и по памяти. Им просто нет цены. Петр, поклянись мне, что больше никогда не сядешь за карточный стол. Именно при Николае, а то сидел бы ты в остроге за эти приборы.

– Да, да, маменька, я больше никогда не сяду за игру! Тем более с маститыми игроками. Я глуп, очень глуп, что сделал это! – воскликнул Петр, и слезы хлынули у него из глаз.

– Ну, полноте. Не надо так расстраиваться, – сказал ему Николай.

Пора было уходить и Чичиков, отобедав у них, раскланялся с сыном и матерью. Вновь он вышел в холодный вечер октября. Он спешил к себе домой на улицу Соборную. Путь был не такой уж далекий. Но идти по мокрой мостовой было немного скользко. На нем был хороший макинтош, который защищал его от дождя, но ненадолго. Уже подходя к своей улице, он на углу услышал крик женщины. Это было на углу Соборной и Садовой, и Николай прибавил шагу. Чичиков даже не по делам своей службы, стремился защитить тех, кто подвергался нападению. Почти подбегая к месту, откуда кричали, он увидел лежавшую на мостовой девушку. Ее светлые и кудрявые волосы разметались по мостовой, а рядом лежала шляпка. Рука была неестественно подвернута под туловище. Она одета была не по сезону. На ней было всего лишь платье.

– Похоже, что ее вытащили из дома. А может она одевалась и не успела накинуть верхнюю одежду,– проговорил Николай.

Чичиков наклонился над девушкой. Она была в обмороке, и он сунул ей под нос флакончик с каплями, который носил всегда с собой. Много раз этот флакончик выручал потерпевших этими каплями. Девушка медленно открыла глаза, и ее туманный взгляд говорил о том, что она еще не здесь.

–Что с вами случилось? – громко спросил Николай.

– Я не помню, а вы кто?

– Я Чичиков, сыщик. Случайно здесь оказался. Я услышал крик и побежал на него. Вы помните, что с вами произошло?

– Нет, я ничего не помню. Как я здесь оказалась?

– Этого я вам сказать не могу. Всего лишь слышал женский крик. Прибегаю, а вы лежите на мостовой. Давайте поднимемся на ноги. Вы живете где-то здесь, рядом, раз на вас только платье?