Доктора определяли эту напасть как «проклятие, не подлежащее лечению». Наследники умирали как мухи и замок долго оставался в трауре. Последним ушел из жизни сам господин и хозяин, оставив очень странное завещание. Все свои богатства он передавал в неделимое пользование своему дворецкому, лишив наследства дальнюю родню. Завещание было настолько подлинным, что ни один адвокат не смог усомниться в нем, как бы не старался.
И дворецкий перебрался в хозяйскую спальню. Оказалось, быть господином скучно. Общество его не принимало, обслуживающий персонал фальшиво улыбался и держал дистанцию. Альфредо мог бы впасть в депрессию, начать сорить деньгами, играть в азартные игры и завести себе десяток любовниц. Денег бы хватило на долгие годы бессмысленного мотовства. Но он всегда отличался оригинальностью мышления и через месяц расчетов и набросков Альфредо объявил миру о создании Школы Дворецких.
Молодые люди, попавшие на обучение, должны были стать образцовыми слугами, дирижёрами домашнего хозяйства, доверенными лицами своих господ и предметом гордости всякого знатного домохозяйства. При наборе студентов выдвигалось множество требований, которым должен был соответствовать будущий студент. Например, обязательно требовалось знание письма и математики, определенный рост и телосложение, отсутствие прыщей на лице, чистые ногти и возраст 18-20 лет.
Огромный трехэтажный замок с башнями и бойницами был переделан под учебное заведение, частично сохранив роскошь интерьера. Предполагалось, что дворецкий лучше обучается в тех условиях, в которых он будет работать.
Как заставить общество нанимать на работу его выпускников? Очень просто! Самый лучший ученик первого выпуска был «подарен» (устроен благодаря интригам и взяткам) Его Величеству Королю (да пошлет ему небо многие годы). А Король однажды на приеме вскользь похвалил расторопность и квалифицированность молодого дворецкого. Мода была введена и начался настоящий бум. Спрос был так велик, что выпускников не хватало и желающим получить высококачественного слугу приходилось записываться в очередь и ждать, оплачивая при этом обучение и содержание учеников. Дефицит, как всегда, сыграл на увеличение спроса. Дела Альфредо шли в гору. Теперь его называли Великим Дворецким и двери высшего света распахнулись для него настежь.
Замок был выстроен квадратом и имел вместительный внутренний двор. Одной стеной строение вплотную подходило к озеру и было увито цепкой зеленой лианой. В самом неприступном с берега месте, стена соединялась длинным мостом с небольшим домом на острове в центре озера. Туда перебрался Альфредо после того, как основной замок был отдан под школу.
С центрального входа замка гостя встречала большая окованная железом дверь. Четыре круглые башни по углам замка тянулись в высь и имели самые настоящие бойницы. Войн здесь давно не было. Но замок имел трехвековую историю и планировался неприступным при строительстве. Со временем здание обзавелось большими окнами, лишившись суровости и наполнив внутренние помещения светом. Альфредо ревностно следил за тем, чтобы дорожки были ровными и чистыми, лужайки зелеными и аккуратно стриженными, розы цвели, а деревья давали тень. Садовникам не приходилось праздно греться на солнышке, работой они были обеспечены на многие дни вперед.
Первый этаж почти весь был отдан под служебные помещения и жилье слуг. Тут же была огромная бальная зала, в которой проводились уроки по сервировке стола и обслуживанию гостей, библиотека, столовая для студентов и учителей и роскошный холл. Учебные комнаты и личные комнаты учителей располагались на втором этаже. На третьем этаже были спальни студентов. Часть этажа была закрыта и обзавелась легендами о неупокоенных душах бывших владельцев.
Кухня и столовая были гордостью Альфредо. Молодые дворецкие должны были привыкать к разным блюдам и способам сервировки, они должны были знать название всех столовых приборов. Каждый их обед превращался в дополнительный урок. Если ученик воспользовался не той вилкой или не тем бокалом, то его лишали трапезы.
Кухня содержалась в идеальной чистоте и единственной проблемой, омрачавшей перфекциониста Альфредо, были мыши. Травить их он запрещал, чтобы случайно не потравить обитателей замка. Поэтому в Школе была учреждена должность Ловца мышей, на которую взяли молодого рыжего кота. Принесли его в Школу котенком, вырвав из уютного детства и материнских объятий. Его обязанностью была охота на мышей, которые водились тут в немыслимых количествах и портили запасы. Главный повар – эмоциональный, низкий, пузатенький человек – бурно реагировал на появление кота с мышью в зубах.
«Вай! Вай!» – кричал он. – «Мистер кощка, пожалуйста унесите этот труп с моей кухни, будьте так лубезны!»
Повар категорически боялся мышей. Ему было запрещено кормить кота, чтобы не перебивать тому желание охотиться. Но когда кот особенно удачно охотился и демонстрировал это повару, бегая мимо с очередной мышью в зубах, благодарность повара материализовалась в виде полной миски мясных обрезков или густых коровьих сливок. Иногда кот ловил мышь, а потом носился с нею вокруг повара, делая вид, что это разные мыши. Так можно было одной охотой обеспечить себе роскошный ужин.
Готовил повар исключительно. Предпочтение отдавалось традиционным блюдам Страны Туманов, но раз в месяц повару разрешалось готовить блюда его родины. В такие дни ароматы с кухни были так выразительно наполнены специями и так стремительно заполняли весь замок, что мешали ученикам сосредотачиваться на уроках. Называли повара Курухан-оглы. На самом деле его имя было длиннее и труднее в запоминании, поэтому повар милостиво согласился на сокращенный вариант, чтобы не исправлять каждый раз ужасное коверканье собственного имени. Весь кухонный персонал обожал слушать его истории о детстве в далекой и богатой на специи Стране Вечного Пекла. На языке повара название звучало изящнее, но перевод давал очень точную характеристику климата его родины.
Еще на первом этаже была большая библиотека, которой заведовала маленькая старушка в больших круглых очках. Она знала какая книга лежит на какой полке и помнила всех должников в лицо. Сам Альфредо побаивался строгого взгляда мисс Пиперони и восхищался умению ориентироваться в запутанном лесу книжных стеллажей. Здесь рыжий кот, несмотря на запреты, разжился лежанкой на солнечном подоконнике и регулярным почесыванием за ушком. Мисс Пиперони была женщиной одинокой. Ее излишняя строгость, положенная ей по должности, мешала заводить друзей. А кот был отличным собеседником. Он не перебивал, не делал вид что ему скучно, не обижался, если мисс Пиперони вдруг засыпала во время разговора. Кот обладал редким во все времена и во всех мирах талантом – он умел слушать. За это мисс Пиперони связала для него подстилку из пушистой пряжи и поставила на полу за стеллажами маленькую чашечку почти прозрачного заморского фарфора, в которую наливала коту сливки в благодарность за беседу. Давать коту имя тоже было запрещено. Альфредо объяснял это тем, что давший имя зверю привязывается к нему и потом испытывает боль, когда этот зверь гибнет по причине своего малоумия. Видимо в детстве Великого Дворецкого была психологическая травма, о которой он умалчивал. В результате рыжего охотника за мышами звали Мистер Кот. Надо же было как-то к нему обращаться, если хотелось, например, высказать что вы думаете о рыжей шерсти на вашей одежде. Или узнать какого пардона он орет под вашей дверью в четыре утра.
Закончив водные процедуры, Кимчи надел халат коричневого цвета в крупную белую полоску (или это был белый халат в крупную коричневую полоску) и пошел разыскивать мисс Джейн. Обувь и одежда были ему велики, поэтому полы халата волочились по полу, а тапочки громко шаркали. Кимчи спускался по роскошной лестнице и думал, что замок без владельца выглядит странно. Все эти вышколенные слуги, выглядящие и двигающиеся идеально, были как простые кровати в его спальне с вызывающе роскошными стенами и шторами. Для гармоничности и целостности замку необходим был господин. Сейчас по широкой лестнице с массивными резными перилами должна была спускаться богато одетая дама в блеске бриллиантов и облаке ароматов. А Кимчи, с его волочащимся халатом и шаркающими тапками, должен был быть на заднем дворе.
