Мысль выглядела более чем здраво. С такими мыслями надо было бежать дальше. Лешка так и сделал, бросившись в морозную даль как угорелый. Однако морозная даль ответила на это сухим треском и судорожными толчками. Вслед за тем поверхность планета содрогнулась, словно живая, горизонт молниеносно вздыбился, вновь и вновь переворачивая реальность с ног на голову. Еще через секунду пейзаж одним махом покрылся плотной сеткой узловатых трещин, из которых с адским грохотом забили фонтаны пара и столбы гейзеров. Трещины тотчас же стали медленно увеличиваться в размерах, постепенно превращаясь в глубокие ледяные провалы, на дне которых плавали жуткие монстры и чудовища.

   Этот апокалипсис сопровождался страшным грохотом и дьявольским сотрясением.

   Деваться было некуда, ибо впереди разверзлись хляби небесные и земная твердь, а позади - люто выла и рычала стая недобитых друг другом хищников.

   Раздумывал Лешка недолго.

   "Уж лучше быть съеденным голодным зверьем, чем загреметь под фанфары"... - мгновенно решил он.

   Завидев такое здравомыслие, хищники взвыли пуще прежнего, однако образец под номером 768 плевал ни подобное обстоятельство с высокой колокольни. Он развернулся и, что есть духу, рванулся в толпу очумевших от ужаса животных. За ним раздавался немилосердный грохот пара, шипение гейзеров и треск лопающихся к чертовой матери льдин. Усиленно работая конечностями, он буквально сходу вломился в толпу зверья и, очутившись между ногами какого-то многотонного саблезубого мамонта, затаился там от греха подальше.

   Казалась, прошла целая вечность, прежде чем мировой катаклизм закончился. Сперва утихли пар и гейзеры, затем окончательно разошлись трещины, превращая ледяную поверхность в сотни островков и даже материков. Только где-то глубоко внизу, между новоявленным архипелагом из гигантских айсбергов и льдин, по-прежнему плавали ужасные монстры и чудовища.

   Когда все совершенно устаканилось, островок безопасности, на котором находился Лешка и группа выживших хищников, начал стремительно таять. Разумеется, таяние охватило и соседние острова, так что вскоре шумные потоки воды потекли к центру планеты с невероятной скоростью, обрушиваясь вниз с адским грохотом.

   Животные, почуяв неладное, немедленно запаниковали. Часть из них, расталкивая друг друга на скользком от крови льду, продолжила битву за выживание, но теперь уже не за Лешкину шкуру, а за место под солнцем. А место, тем временем, делалось все меньше и меньше, заставляя думать о конце света с уверенностью необыкновенной.

   Лешка мысленно перекрестился. К его ноге, дрожа от испуга, тотчас же прижался маленький детеныш велоцираптора. Он жалобно пищал и просился на руки. Пришлось прижать несчастную животину к груди и ждать финала.

   А финал быстро приближался. И выглядел он жутко, как самый натуральный потоп, размах которого поражал воображение. Более того, становилось понятно, что подобный катаклизм - это неизбежный итог в картине любого мироздания. Вероятно, он затем и придуман, чтобы человек всегда помнил, где находится его истинное место. Пожалуй, тут не хватало только одного ветхозаветного Ноя с его превосходным паром для перевозки скота и продовольственных запасов, дабы отчалить на гору Арарат или на Гавайи с чистыми помыслами о новой жизни.

   Увы, парома поблизости не наблюдалось, а вот "скота" хватало с избытком. Причем самого плотоядного. Эта омерзительная группа обалдевших от страха животных сгрудилась в одну кучу и смотрела на человека как на единственного спасителя.

   Тогда Лешка закрыл глаза и пожелал оказаться дома...

<p>

Эпизод двадцать пятый</p>

   Мы все похожи на подопытных созданий,

   И все полны смертельных ожиданий...

   Очнулся Лешка в знакомом кресле, спинка которого была откинута навзничь. Он пошевелил руками, но мигом почувствовал, что по-прежнему накрепко скован. Над ним тотчас же склонились кудесники Мордора. Их было двое, остальные покинули помещение и наблюдали за действиями коллег сквозь большое толстое стекло. Они походили на скопление диковинных глазастых рыб, уткнувшиеся любознательными мордами в стенку огромного аквариума.

   - Ну как?.. - вопросительно молвил один из оставшихся ученых, обращаясь к коллеге на таинственной ноте.

   - Ничего... - чуть помедлив, отозвался тот. - Результат нулевой.

   - Погодите, вы подключили к нему мнемонические колбы Друзделя?

   - Безусловно.

   - А херумные ванны?

   - Херумные ванны и три баллона с газом ГЧ - все находится на своих положенных местах, как и полагается.

   - А сам ГЧ в каком состоянии?

   - Мощность "Генератора чудес" опустилась на тридцать пять процентов, не более того.

   - Следовало дать все пятьдесят...

   - Согласно инструкции под номер сто шестьдесят четыре, параграфы тринадцать и семь, это недопустимо. При таком объеме выделяемой энергии псевдореальность начинает искажаться. Она приобретает сверхчеткие контуры и становится нестабильной... Вы же знаете, господин Майеер.

   - Тогда в чем проблема, коллега Гегельнауф? Если вы сделали все правильно, то почему этот экземпляр попаданца выглядит столь умиротворенным, как будто побывал в объятиях прекрасной девы, а не в плотных тисках ваших научных изысканий? Почему он не сподобился выдать нам ни одного экстраординарного всплеска интеллектуальной активности?

   - Возможно, испытуемый невосприимчив к нашему газу и херумным ванным, - проговорил Гегельнауф, глядя на Лешку почти с ненавистью.

   - Скажите прямо, что объект туп, как пробка. А против тупости любая наука бессильна, это не требует доказательств.