А потом Назэ прогнал тень. А потом он был в черных пятнах, глаза потеряли цвет. Как до этого. Почему он скрывал все это от нее?

Эма коснулась живота. Бинтов не было. Она взглянула на еще спящего Хаганэ, приоткрыла юкату. Длинный красно-черный шрам. Но закрытый. Разве рана не открылась, когда она билась с ши-но-кагэ? Жуткое ощущение, когда рана порвалась, боль сотрясала ее. Кровь…

Кто-то постучал в дверь.

— Эмамори? — прошептал женский голос. — Хацуки?

Она поправила юкату.

— Я тут.

Дверь чуть сдвинулась, а потом открылась до конца. Хацуки поспешила войти, плюхнулась рядом с ней и крепко обняла. Эма скривилась, а потом расслабилась в объятиях девушки.

— Прости, я просто… — она отодвинулась, прижав ладони к плечам Эмы. — Я говорила с Акито. Он все рассказал — что ты защищала моего брата, — она взглянула на Хаганэ. — Это на него похоже. Но он жив, когда я думала, что потеряла его. Половина его отряда… — Хацуки прикусила губу.

— Знаю. Прости, что не прибыла раньше, — она могла предотвратить те смерти? А Назэ? Он сказал, что другие тени задержали его. Это было на самом деле?

Хацуки покачала головой, опустила руки.

— Ты сделала больше, чем должна была. И даже после того, как капитан Тоджиро был груб с тобой той ночью, ты рискнула собой, чтобы помочь. И против тех ужасных теней… духи, ши-но-кагэ, настоящие!

Эма кивнула.

— Это невероятно, да? Все должны уже знать, ведь тени бьют по городу. Они уже не просто истории испуганных жителей. И как это связано с Фракцией…?

— Точно! Но, кхм, я знаю, что ты восстанавливаешь силы. Я… — она отодвинулась и поклонилась, голова коснулась пола. — Спасибо, что спасла Хаганэ. Я никогда не забуду то, что ты сделала для него.

Щеки пылали, Эма соединила ладони на коленях.

— Хацуки, все хорошо. Ты не обязана меня благодарить.

Она встала.

— Хаганэ никогда не ошибается, если заботится о ком-то. Потому я знала…

— Эй, Цуки, ты можешь притихнуть? Ты беспокоишь моего ангела-хранителя.

Ангел-хранитель? О, духи. Эма прижала ладонь ко лбу, Хацуки встала.

— Хаганэ Хакури, если бы ты умер, я бы тебя никогда не простила!

— Но я не умер, — он усмехнулся. — У тебя остался привлекательный старший брат, которым могут любоваться твои подружки.

Она застонала, подошла к нему и схватила его за грязную одежду.

— Посмотри на себя. Ты ужасно выглядишь! Не говори, что тебе не помогли Арина или Сенмей, — Хацуки села на корточки и раздвинула его юкату, открывая грудь. — Ах, кто-то тебя немного подчистил, но…

— Эй, Цуки! — он отбил е руку. — Может, мне стоило умереть, чтобы спастись от твоих замечаний.

Ее лицо стало красным, она посмотрела на брата, щурясь.

— Из уважения к Эмамори я не отвечу на это. Но приведи себя в порядок, ладно? Как ты кого-то очаруешь, когда ты в крови?

— Мое очарование зависит не только от внешности. Хотя, может, мне стоит поработать над обликом после боя.

Хацуки сжала кулаки, замерла, а потом опустилась и обвила его руками. Хаганэ издал удивленный звук, а потом обнял ее в ответ.

— Все хорошо, Цуки. Я тут. Мы оба тут.

— Я з-знаю.

Эма отвела взгляд, хоть так давая им побыть одним. Слезы выступили, она вспомнила часы после сложной миссии в руках Рё, они делились радостью, что снова выжили.

Они много раз так делали.

Но у Хаганэ и Хацуки была глубокая связь брата и сестры, Эма не знала такую. Этот нежный момент воссоединения семьи, когда потеря была так близко, вырезался глубоко в ее груди. Ее сердце болело от потери связи, которой у нее не было, напоминания о связях, которые у нее были.

Хацуки встала, шмыгнув, посмотрела на них по очереди.

— Веди себя прилично, Хаганэ, или я тебя отчитаю. Ясно? Эмамори, если что-то нужно, проси, ладно? О, и если он начнет лезть к тебе…

— Цуки!

Со звуком между всхлипом и смешком она помахала и вышла из комнаты.

— Кошмар, — он посмотрел на себя. — Я даже не слышал, как Хацуки вошла. Я помню, как принес тебя сюда, — он прижал ладонь ко лбу. — Ты в порядке?

— Да, — она вспомнила фрагменты тревожных снов и поежилась. — Ты знаешь, кто снял мои бинты?

— Я… Сенмей был тут пару минут, но он пошел за Ариной. Она принесла чай и ушла за инструментами. Это я помню. Думаю, она… — он поднял голову. — Я отключился.

— Это понятно после того боя, — Хацуки говорила правду насчет внешности брата. Его раны обработали? — Ты в порядке? Тебя там серьезно потрепало.

— Угу. О, продолжай. Можешь переживать за меня.

Эма закатила глаза.

— Послушай сестру и позаботься о себе, ладно?

Он провел ладонью по спутанным волосам.

— Я выгляжу так плохо?

— Кошмар — это преуменьшение, — грязь и кровь напоминали, как он бился с тенями, она еще не видела в нем такую ярость. Он был веселым, и было просто забыть, что он был опытным бойцом.

— Но я все еще очаровываю тебя.

— Это сложно отрицать, — признала она. Хаганэ был редким светом, который согревал, даже когда его не было рядом. — Спасибо, что остался со мной. Теперь я в порядке.

Он с улыбкой встал на дрожащих ногах.

— Ты точно в порядке?

— Правда. Я ожидала, что мне будет хуже.

— Я вернусь позже и проверю, если ты не против.

Она увидела тревогу в его глазах, и Эма не думала, что это было из-за нее. После миссии всегда все было запутано. Он потерял людей. Он мог потерять сестру. Конечно, он хотел укрепить связи с живыми. Она испытывала это с Рё в прошлом, с ее старым отрядом. Хотя она не знала тех, кто погиб тут, она понимала эту потерю.

Она подавила воспоминания и кивнула.

— Да. Я буду рада.

Его улыбка стала шире, он прошел к двери, его земляной запах щекотал ее нос, когда он миновал ее.

— Знаешь, Хацуки была права. Я никогда не ошибаюсь.

Он кивнул ей и ушел в коридор, закрыл за собой дверь.

16

Следующие три дня слились. Правда о ши-но-кагэ раскрылась, и напряжение в городе и поместье усилилось. Эма несколько раз видела Саитаму, и по нему это било сильнее всего.

Она держалась замкнуто все время, отчасти из-за просьбы Сенмея отдыхать. Его мягкая, но чересчур резвая опека все еще тревожила ее, но он принял ее слова и держался на расстоянии.

Арина приносила ей еду, ее присутствие успокаивало. Она рассказывала истории о клане, личные воспоминания о детстве Саитамы и Сенмея.

Хаганэ сдержал слово, проверял ее, даже Хацуки и Тесуке заходили пару раз. Им, наверное, хотелось отвлечься, как и ей, но она была благодарна. Они потеряли важных людей пару дней назад. Раны еще какое-то время будут свежими. И хоть их визиты развлекали, Эма помнила, что все еще была тут чужой. Их потери были только их делом.

Может, если бы она поняла раньше, пошла в город раньше…

Нет. Она знала, что нельзя было поддаваться этим «а если». Даже если бы она добралась до теней раньше, она не знала, как их остановить.

Знал только Назэ.

Эма пригладила волосы. Не было смысла спрашивать, пока он не захочет отвечать ей. Его бремя, его тайна… Он не хотел, чтобы она знала то, что знал он. Но она уже знала часть его тайны. Что он собирался с этим делать?

Эма встала, сняла промокшие от пота хакама и косодэ, чтобы они высохли. Она проверила рану, уже без бинтов. Черная метка осталась вокруг красного воспаленного шрама, словно кожа была навеки выкрашена.

Она с дрожью надела бледно-зеленую юкату с узором из желтых листьев гинкго, наряд принес Хаганэ. Она обычно не стала бы такое носить, даже летом, но ткань хорошо продувалась, и это было приятно в жаркой влажности.