В конце 1918 года в бухте Мелководная на острове Русском американцы начали строить секретный объект «Радиостанция незатухающих колебаний». Американские инженеры утверждали, что она может связать Владивосток с любой точкой планеты. Под новый объект выделили свыше 100 га. Для начала построили пристань, а затем — узкоколейную железную дорогу длиной 400 м от пристани до главного здания радиостанции. На антенном поле установили 11 деревянных мачт высотой 30 м на бетонных основаниях. Мощность станции составляла 200 кВт.

Станция была введена в строй в начале 1919 года и совместно эксплуатировалась американцами и белогвардейцами до ноября 1922 года, когда американцам пришлось передать объект советской стороне. Эта радиостанция, как и ряд других, доставленных в Россию из США, Англии и Франции, сыграла важную роль в Гражданской войне.

В 1918–1920 годах интервенты высадились в Архангельске, портах Финляндии и Прибалтики, Севастополе, Новороссийске, Баку, Красноводске и Владивостоке и заняли маленькие и большие анклавы, где формировались армии белых и националистов. Однако все эти анклавы отстояли друг от друга на сотни и тысячи километров. Так, из Севастополя плыть до Владивостока было как минимум две недели, а от Архангельска — и того больше. Тут интервентов и белогвардейцев могли выручить только станции сверхдальней связи.

А что, в Российской империи не было надежной радиосвязи? Была, но она создавалась централизованно, и прямой связи между окраинами империи не предусматривалось. Так, в 1910 году в Николаевске на Амуре была установлена радиостанция «Сименс–Гальке» мощностью 5 кВт. К 1917 году она обеспечивала связь с Петропавловском на Камчатке, Охотском, Чукоткой и рядом других отдаленных населенных пунктов. А далее все радиограммы, полученные Николаевской станцией, шли в центр страны по кабельному телеграфу. Подобные системы имелись и в других отдаленных районах империи.

А были ли сверхдальние радиостанции в России к 1917 году? Да, были. Но они находились в центральных районах — в Петергофе, Твери, на Ходынском поле в Москве и т. д. И все они оказались в 1918 году в руках красных. Посему англичане вынуждены были построить целую сеть сверхдальних радиостанций.

В Чите, Хабаровске и Екатеринбурге англичанами были установлены радиостанции мощностью до 35 кВт, которые использовались как для передачи информации, так и для перехвата открытых и шифрованных сообщений. Связь с Деникиным поддерживалась по линии связи Омск–Таганрог. Радиотелеграф на юге России был установлен также в Гурьеве, Новороссийске, Николаеве, Севастополе.

Большую мощность имела построенная французами радиостанция Колчака, расположенная в его столице — Омске. С помощью этой радиостанции адмирал имел постоянную связь с Архангельском, где располагалась штаб–квартира правительства Северной области, главой которого с мая 1919 года стал генерал Евгений Миллер, а также с Севастополем — для связи с армиями, действовавшими на юге России. Поддерживалась регулярная связь с Парижем, Стокгольмом, Гельсингфорсом, Афинами, Лондоном, Токио.

Созданное Юденичем 11 августа 1919 года в Ревеле «северо–западное правительство» для передачи информации также использовало мощные радиостанции (35 кВт), установленные союзниками в Ямбурге и Ревеле. Они работали до декабря 1919 года.

В Екатеринодаре на средства английского правительства были смонтированы две радиостанции, одна из которых связала деникинскую «столицу» с Лондоном, Парижем, Екатеринодаром и Омском. Другая предназначалась для связи с Константинополем — как для связи с союзниками, так и с радиостанцией русского посольства на берегах Босфора.

Одной из тайн Гражданской войны являются разведывательные действия посольств бывшей Российской империи в пользу Колчака и Деникина. Многие русские посольства были оснащены мощными радиопередатчиками, с помощью которых они напрямую передавали информацию белым генералам. Вот, к примеру, шифротелеграмма Колчака русскому посланнику в Греции от 5 апреля 1919 года: «Прошу передать Наратову: давно не имеем от Вас сведений о положении дел на юге России. Последние сведения относятся к середине февраля».

Погода и магнитные бури часто приводили к помехам в дальней радиосвязи. Этим пользовались красные. Так, белогвардейцы долгое время не знали о захвате красными форта Александровский на Каспии и продолжали передавать через промежуточную радиостанцию радиограммы, поступавшие из деникинских штабов, из Баку, Красноводска, для передачи Колчаку в Гурьев. Радист с эсминца «Карл Либкхнехт» Н. Чемруков, отправленный обслуживать радиостанцию форта, принял 5 мая 1919 года зашифрованную радиограмму. Чемруков не растерялся и просил повторить. Пришла новая шифровка. Опять запрос повтора. В итоге уставший белый радиотелеграфист выдал все открытым текстом. По результату радиоперехвата эсминец «Карл Либкхнет» захватил шедшее из Петровска в Гурьев посыльное судно «Лейла» с военной миссией Деникина во главе с генералом Алексеем Гришиным–Алмазовым. В составе миссии было несколько британских и французских офицеров.

Помимо основной задачи станции дальней связи белых и интервентов постоянно вели перехват советских радиограмм. Еще до войны в России была создана группа криптологов во главе с надворным советником МИДа Оскаром Фетерлейном. Это он с группой морских офицеров расшифровал систему германских военно–морских кодов, используя шифровальные книги с потопленного в 1915 году крейсера «Магдебург». Из 25 офицеров его группы лишь двое поступили в Красную армию, а остальные пошли к белым и интервентам.

В конце 1918 года в Англии был создан специальный центр по расшифровке советских радиограмм, руководителем которого стал Фетерлейн. К сожалению, в Москве об этом узнали только в самом конце Гражданской войны.

В ноябре 1920 года оставшийся в Крыму капитан Иван Ямченко, начальник сверхдальней радиостанции в Севастополе, обратился в штаб Михаила Фрунзе. Замечу, что в 1915 году тогда еще прапорщик по адмиралтейству Ямченко вместе с Фетерлейном расшифровывал книги «Магдебурга».

19 декабря 1920 года командующий войсками Украинской ССР Михаил Фрунзе телеграфировал шифром Владимиру Ленину, Льву Троцкому, Георгию Чичерину и в ЦК РКП(б):

«Из представленного мне сегодня бывшим начальником врангелевской радиостанции в Севастополе Ямченко доклада устанавливается, что решительно все наши шифры вследствие их несложности расшифровываются врагами. Вся наша радиосвязь являлась великолепнейшим средством ориентировки противника. В тесной связи с шифровальным отделением морфлота Врангеля Ямченко имел возможность лично читать целый ряд наших шифровок самого секретного как военно–оперативного, так и дипломатического характера. В частности, секретнейшая переписка Наркоминдела с его представительством в Ташкенте и в Европе слово в слово известна англичанам, организовавшим специально для подслушивания наших радио целую сеть станций особого назначения. То же относится к расшифрованным свыше 100 нашим шифрам.

К шифрам, не поддавшимся прочтению, немедленно присылались ключи из Лондона, где во главе шифровального дела англичане поставили русского подданного Фетерлейна, ведавшего прежде этим делом в России. Общий вывод такой, что все наши враги, в частности Англия, постоянно в курсе всей нашей военно–оперативной и дипломатической работы».

Доклад Ямченко привел к интенсивному развитию криптографии в советской России. На докладе Ивана Миновича председатель Совнаркома наложил резолюцию: «Тов. Троцкий. Надо еще нажать. Создайте еще комиссию, и проверим сугубо меры борьбы. Ленин». Ну а сам Ямченко в 1931 году стал преподавать криптографию в специальной школе ОГПУ.