Ладно, какой-никакой источник воды обнаружился, теперь надо ее вылить в испачканное мною королевское седалище. Не понимаю, как можно обходиться без кувшина! Ага, на полочке над умывальником стоят два стакана, обернутые зачем-то прозрачным пузырем. Пришлось воспользоваться одним из них и, многократно наполняя стакан и выливая его в нужное место, мне наконец удалось смыть свою компрометацию. С непривычки я очень устала, от эмоций и физических усилий покрылась потом, ноги меня не держали, и, выливая последний стакан, от слабости оперлась рукой о спинку необычного ночника. Хлынувший из этой спинки с оглушительным шумом сущий водопад лишил меня остатков соображения.
Отскочив на середину этого кошмарного помещения и стараясь ни к чему не прикасаться и ни на что не опираться, я с колотящимся сердцем простояла довольно продолжительное время, пока не обрела вновь способность соображать и двигаться.
Езус-Мария, куда же это меня занесло? Каким образом? И что теперь делать?
Для начала, пожалуй, как следует прополоскать седалище, коль скоро при нем имеется столь мощный источник воды.
Довольно занятно было наблюдать, как по мановению моей руки каскад обрушился вновь, восстановив первозданную белизну сосуда. Не выдержав, я снова вызвала к жизни гремящий водопад. С трудом удержавшись от повторения удачного опыта, я обратилась к умывальнику, куда все еще лилась горячая вода. Осмелев, я принялась забавляться с разливательной ложкой и скоро поняла, что, опустив ее, прекращаю доступ воды, которая почему-то сделалась уже намного холоднее.
Как всякая родовитая шляхтянка, я получила в семье неплохое образование, много читала и теперь вспомнила, что в последнее время много писалось и говорилось о грандиозных работах по очистке и приведению в порядок парижских каналов. Вероятно, хитроумные французы с помощью труб провели воду прямо в свои дома или хотя бы в лучшие постоялые дворы, называемые ими гостиными дворами. Чем они, французы, хуже каких-то древних римлян? Недаром ведь в древности Летиция, теперешний Париж, была центром римской Галлии.
Ну ладно, можно объяснить появление воды из труб, а остальное? Это остальное оказалось восхитительным! Тщательно обследовав фантастическую ванную комнату, я обнаружила в ней множество потрясающе удобных изобретений и даже научилась ими пользоваться. С наслаждением вымывшись под душем - не пришлось наполнять ванну! - и при этом не замочив голову, так как предварительно обнаружила на редкость прочный и водонепроницаемый чепец красивого розового цвета, сшитый из совершенно не известной мне материи, я опять же с наслаждением вытерлась белоснежными, а следовательно, чистыми полотенцами и на этом закончила утренние гигиенические процедуры. Больше в ванной мне нечего было делать, а уж как тут было хорошо и приятно! И как боязно было выходить наружу. Однако больше нельзя было медлить.
Вернувшись в спальню, я задумалась над тем, как же вызвать горничную девушку. Колокольчика нигде не нашлось, а выглянуть в коридор я опасалась. Тут вдруг в дверь постучали, и в ответ на мое "Entrez!" вошла горничная.
Наверняка это была горничная, ибо в руках она держала подносик с едой и была в белом батистовом фартучке, но, бог мой, что за одежда на ней! Уж не в дом ли терпимости меня занесла жестокая судьба?
Платья на девушке не было, лишь коротенькая юбочка, не прикрывающая колен, ноги все на виду и совершенно голые!.. При виде такого бесстыдства я потеряла голос, девушка же с улыбкой вежливо, хотя и не поклонившись, поздоровалась со мной и сообщила, что завтрак принесла мне в номер, как я вчера и заказывала. Я заказывала?! Не дождавшись от меня ни слова, служанка поставила подносик с завтраком на маленький столик и вышла.
Выходит, вчера я заказала этот завтрак. Как ни старалась, ничего не могла припомнить. Возможно, завтрак для меня заказала моя горничная. Но где она? Не могла же я отправиться в Париж без своей горничной!
А есть очень хотелось. Оказывается, я чрезвычайно проголодалась! Настолько, что даже странные и необъяснимые обстоятельства не лишили меня аппетита. С некоторой тревогой я оглядела завтрак, подозревая и в нем сюрпризы. Благодарение Господу, продукты оказались привычными: свежие булочки, рогалики. Молоко в маленьком кувшинчике. Варенье - или повидло? - в крохотной, совершенно кукольной мисочке. Горячий напиток в чашке. Я понюхала - запах знакомый, кофе, что ж, его мне доводилось пить. А вот это что? Какие-то мелкие предметы в блестящих бумажках. Развернула - кусочек масла, сыра, сахара. И ко всему этому ножичек, тоже странный, словно игрушечный.
Я съела все! И все оказалось очень вкусно, особенно сырок и абрикосовое варенье. Правда, несколько отравлял утреннюю трапезу какой-то непонятный шум. Теперь, поев, я могла и ему уделить внимание. Шум доносился из-за окна. Я совсем раздвинула шторы и выглянула в окно.
В который уже раз за это утро я находилась на грани обморока и удерживала себя от него лишь с превеликим трудом, понимая, что приводить меня в сознание некому.
Не знаю, сколько времени я простояла у окна, тупо глядя на улицу вниз и не веря глазам своим. Теперь-то уж я точно сплю и вижу кошмарный сон!
Нет, нельзя сказать, что я была совсем не подготовлена к страшному зрелищу. Что значит вырасти в просвещенной семье, много читать и бывать за границей! Доводилось слышать о самодвижущихся экипажах, я даже видела в одном из заграничных журналов рисунок такого экипажа будущего, а однажды, находясь у нас с визитом, пан Петруцкий целый вечер рассказывал о повозках, что мчатся без впряженных лошадей. Многие его тогда маньяком и фантазером называли, а он лишь снисходительно посмеивался и пытался разъяснить способ устройства двигателей этих, как он выразился, "аутомобилей". Значит, то, что в данный момент мчалось мимо моего окна по улице, могло оказаться... не знаю, как поточнее выразиться... это могли оказаться потомки тех самых "аутомобилей". А потомки эти, ни на что не похожие, так и шныряли по улице, туда-сюда, один за другим. Некоторые останавливались, из них вылезали люди! И все рычали и ревели. Не люди, а экипажи эти самодвижущиеся. Не очень громко, потише, чем локомобили, но поскольку их было множество - шум они производили изрядный.
