Александр вспыхнул. Но что он мог ответить. Уильям Питт замолчал, следя за реакцией собеседника. Мальчишка ему нравился. Несомненно взбешен, не хочет за решетку, но сдерживает себя, как подобает истинному аристократу. Прошлые дела тоже о многом говорят – смел, находчив, беспощаден к врагу. Из парня выйдет толк, если ему только удастся выжить там, куда планировал его послать всемогущий политик.

– Однако, я посмел взять на себя смелость предположить, что вы скорее попробуете себя в одном очень интересном и рискованном деле во славу короля и Англии, чем сгниете в тюремной камере, о чем и доложил Его величеству. Я не прав?

– Вы абсолютно правы, сэр.

Александр не сдержал улыбки. Да ловко же старый лис использовал его щекотливую ситуацию. Питт улыбнулся в ответ, сообразив, что визави раскусил его простецкую хитрость.

– Что ж, очень хорошо, что между нами не осталось недомолвок. Дельце, которое нам предстоит провернуть, сынок, на самом деле очень м-м-м… небезопасное. А время на его исполнение не так уж много. Так что приступим к обсуждению прямо сейчас. Генри!

Помощник министра моментально возник в кабинете, раскладывая на столе огромную карту. Питт и Берти подошли ближе.

– Эта копия карты, которую пленные шведские офицеры составили для русского царя Петра тридцать лет назад. Более точных карт, к сожалению, не имеется, – пояснил секретарь.

Александр Берти вздрогнул. Что-то неприятное кольнуло его душу, при упоминании пленных шведов и царя московитов. Ах да, тост полковника Клайва, ужин в тропиках, так круто изменивший его жизнь.

– Нас интересует этот район, – Генри обвел указкой участок на карте, выделенный зеленым цветом – в подбрюшье азиатских владений Московии. Так называемое Джунгарское ханство. К сожалению, капитану Дживсу не удалось добраться до него. В любом случае, исходя из доклада Дживса, да и всех пребывающих из Маньчжурии торговых людей, нам вряд ли стоит надеяться, что маньчжурский император пропустит нас в этот район через свои территории. В последние годы он почти полностью закрыл свою страну для европейцев. С другой стороны, от нашего петербургского резидента поступили сведения, что русская императрица Елизавета приняла подданство многих джунгарских князей, бежавших от армии императора Хунли. Тогда становится совершенно непонятно, кому же теперь принадлежит спорное ханство, Московии или империи Цин. В любом случае, представляется единственно верным решением проникнуть туда именно через русские владения.

– И это ваша основная задача, лейтенант, – вставил министр, – но данное мероприятие тем более непросто, что сейчас, как вы знаете, наши отношения с царицей Елизаветой крайне сложны. Мы хоть и не находимся в прямом боевом соприкосновении, но состоим в разных лагерях. В любой момент союзнический долг может потребовать от нас выступить непосредственно против России. И вот тут, мой юный друг, в нашем с вами положении, есть некоторое преимущество. Генри, откупорьте, пожалуйста, бутылочку рейнского. Боюсь, с этой проклятой войной нам не скоро теперь предстоит выпить такого прекрасного вина.

Секретарь наполнил бокалы, мужчины расселись по креслам. Питт набил трубку и закурил. Никто не последовал его примеру, но в легком тумане хорошего табака, обстановка незримо, вдруг, изменилась – перестала быть столь официальной, одомашнилась как-то. Сумерки за стеклом сгустились, но никто не спешил зажечь свечи, любуясь горящими поленьями, что весело потрескивали в жарко натопленном камине.

– Вам, Александр, предстоит переметнуться на сторону неприятеля, – продолжил министр, – о том, что на самом деле вы останетесь верны родине, кроме вас будут знать лишь четыре человека – король, я, Генри и ваш отец. Всё, это исчерпывающий список. Вам будет дана некоторая отсрочка от ареста. Потом король прикажет организовать погоню. Вам надо будет бежать и, соблюдая максимальные предосторожности, окольным путем прибыть в Петербург, поступить на службу к царице, благо мы постараемся распространить правдивые сведения о вашем конфликте с королем. Русские падки на громкие титулы и, думаю, вам легко удастся завоевать расположение Елизаветы. Рассчитывать придется только на свои силы – мы не сможем организовать вам содействие через наших агентов, незачем им знать, что вы работаете на правительство. Не дай Бог, кому из них доведется побывать в русских застенках. Мне рассказывали, что эти московиты прекрасно умеют обходиться с кнутом. Итак, продолжим. В течении шести месяцев, максимум года, вы должны заинтересовать русский двор в экспедиции в Джунгарию, которую сами и возглавите. Повторяю, это самая ваша главная задача.

– Но к чему всё это. Зачем какая-то забытая Богом Джунгария королю и Британии?

– А вот об этом, молодой человек, вы сейчас и узнаете.

Министр открыл папку, услужливо поданную секретарем, осторожно извлек документ, которому на вид было лет двести не меньше, и протянул его Александру. К документу прилагалась расшифровка.

– Ознакомьтесь и отнеситесь к информации со всей серьезностью. Подтверждение изложенного в этой грамоте и есть ваша основная задача. Ах да, надеюсь, не надо объяснять, что информация, которую вы сейчас получите, строго конфиденциальна и не подлежит разглашению ни при каких обстоятельствах.

Последняя фраза прозвучала не как вопрос. Скорее как распоряжение.

Глава 3

Подмосковье. Наши дни.

Усадьба Батоева располагалась не в каком-нибудь элитном подмосковном поселке, а в обыкновенной русской деревушке, расположенной километрах в пяти от шоссе на Санкт-Петербург, где-то под Клином. Добротный бревенчатый дом из бревен в человеческий обхват, прятался от людских глаз за высоким кирпичным забором. На территории усадьбы было очень уютно и живописно. Чего стоил только колодец, обложенный на кавказский манер камнем, и покосившаяся арба, из которой совершенно неожиданно выглядывали синие ирисы. Воздух после московского смога пьянил.

Тимофею в доме была отведена небольшая комнатка на мансарде, из которой открывался вид на покосившееся домики, удивительным образом до сих пор не раскупленные пронырливыми москвичами. За домами виднелась река, которая неширокой полосой, порой полностью покрытой лопухами кувшинок, протекала недалеко от батоевского забора.

Кроме Тимофея, Юмжаны, Шоно и самого Батоева, в доме обитал нелюдимый калмык, выполнявший роль прислуги на любой вкус.

Едва обосновавшись и отобедав, мужчины уединились на просторном балконе, вооружились кофе и приступили к работе. Перво-наперво, Тимофей и Алдар Джангарович заключили договор о неразглашении коммерческой тайны, после чего молодой ученый получил первый документ – отчет капитана Дживса об экспедиции к северо-западным границам империи Цин, исполненный педантичным каллиграфическим почерком на нескольких страницах желтой и хрупкой от времени бумаги.

«Военному министру, Его высокопревосходительству сэру Уильяму Питту.

Уважаемый сэр. Исполняя Ваше поручение, 17 сентября 1755 года я и два моих помощника – лейтенант Дуглас и сержант Гибсон на корвете «Голова Быка» отбыли в османский порт Батоми. Наша главная цель – через турецкие, персидские и иные владения добраться до западных границ империи Цинн, составить политическое описания государственного устройства и установить связи с ханствами серединной Азии. Морская часть пути прошла без особых происшествий, но в турецком порту, несмотря на союзнические отношения Его Величества с Султаном Порты, а также усилия нашего торгового консула, мы столкнулись с некоторым непониманием местных властей, не желавших первое время предоставить нам свободный путь во владения персидского правителя Керим-хана. Связано это в первую очередь с восхождением на престол нового Высочайшего Османского падишаха Мустафы III. К слову сказать, по слухам новый султан человек весьма неординарный, ум его увлечен европейскими техническими достижениями, и я бы позволил себе рекомендовать чиновникам министерства особо присмотреться к этому правителю путем направления к нему как можно большего количества военных атташе.