– Но тут у тебя уже все обустроено. И тебе удобно, что клиника рядом с домом.

– Удобно. Но брат у меня один.

– А что говорит отец?

– Ну а что он может сказать? Сын у него тоже один. Будет продавать и платить по долгам Элика.

Новость несказанно поразила Сашу.

– Но ведь можно найти другой выход! – воскликнул он. – Можно призвать к ответу этого обнаглевшего толстосума. Есть прокуратура, пусть она разбирается. А то ишь придумал, да мало ли кто и какие советы ему дает, свою голову нужно на плечах иметь! Если вложил в проигрышное дело, то никто, кроме тебя самого, не виноват.

– Жаль, что он так не думает.

– Я должен поговорить с твоим братом! Нужно привлечь прокуратуру!

– Ой, не надо! Он такой нервный! И потом, это же тайна! Никто не должен знать, что у Элика дела идут из рук вон плохо!

– Подожди, а Витя с Викторией? Разве они не могут помочь? Они же тоже при погонах.

– Дело в том, что тот толстосум, которого мой братец подвел, как раз и является их непосредственным начальником. Это уже плохо сказалось на их карьере, ходят слухи, что их уволят или, по крайней мере, переведут с понижением в должности.

– Они-то при чем?

– Это Витя посоветовал своему начальнику обратиться за финансовой консультацией к Элику.

– Кто его за язык тянул!

– Тот сдуру послушался, а теперь винит во всем не только Элика, но и Виктора.

– Значит, Витя против начальника не пойдет?

– И даже, напротив, постарается сделать все от него зависящее, чтобы этот его начальник и дальше занимал свое кресло. Потому что, если начнут копать и выяснять, откуда деньги и как получилось, что такие деньги оказались у должностного лица, которому их за всю жизнь честным трудом не заработать, тогда полетит вверх тормашками не только сам начальник, но и…

– Его подчиненные!

– И сам Витя в первую очередь! Так что Виктор костьми ляжет, чтобы урегулировать эту ситуацию без участия прокуратуры.

– Значит, единственный выход – это продажа участка?

– Пока что нам ничего другого придумать не удалось. Даже папины друзья в растерянности. Нет, прищучить начальника Виктора можно, но без шума дело не обойдется. Либо Элик, либо Витя при разборках обязательно пострадают. А может быть, что и оба. Потому что начальник Витьки такой человек, что может и из-за решетки отомстить тем, кто его туда упрятал.

В это время в гостиной раздался какой-то шум.

– Ладно, мне пора бежать! – спохватилась Алиска.

И уже в дверях она обернулась и произнесла:

– Главное, ты помни, что я тебе ничего про дела Элика не говорила. Это секрет!

Когда за ней закрылась дверь, Саша спохватился. А он-то чего остался тут сидеть один? Допустим, ему хотелось обдумать услышанные им новости одному, находясь в тишине и спокойствии, но все-таки личная комната Алисы не лучшее для этого место.

Саша встал, поднял сумочку, и из нее неожиданно спланировал на пол листок бумаги. Багира тут же бросилась на него, догнала, подхватила лапкой, потом упала на спину и начала болтать лапами в воздухе, ловя бумажку. Играла!

– А ну! Дай мне ее!

Но Багира схватила бумажку в зубы и шмыгнула с ней под кровать. Саша нагнулся и увидел, как навстречу ему сверкают зеленые кошачьи глаза. Багира была совсем близко, но достать рукой ее не получалось. Кошка совершенно точно определила расстояние, на которое Саша мог засунуть самого себя под кровать. Просто какой-то физик-математик, а не кошка.

– Отдай! А то Барона позову, – пригрозил он ей.

Глаза Багиры насмешливо сверкнули. Барона она не боялась. И вообще никого не боялась. Такая уж это была кошка.

– Багира, это может быть важно. Отдай. Ты же хочешь, чтобы у Алисы все было хорошо? Ты же любишь свою хозяйку?

Взгляд Багиры сделался задумчивым, словно она прикидывала, любит или нет. Но потом она все же выбралась из-под кровати, выплюнула перед Сашей бумажку, на, мол, подавись, и с презрительным видом покинула комнату через приоткрытую щель.

– Вот те раз! Как же мы его сразу не заметили?

Листок был совсем тоненьким и маленьким. Это был проездной билет на пригородный автобус, идущий от Ладожского вокзала в городе до остановки возле дома самого Георгия Сергеевича. Как-то раз Саша при отсутствии личного транспорта пользовался этим маршрутом. И что интересно, билет был льготный. Купившая его женщина пользовалась пенсионным тарифом для проезда в пригородном автобусе.

– Ничего не понимаю, значит, все-таки кто-то из соседок тут был?

В задумчивости Саша вышел в коридор и нос к носу столкнулся там с Эликом.

Саша заулыбался, но Элик не соизволил улыбнуться в ответ.

– Ты чего с Алиской шушукаешься по углам? – грубовато спросил он у Саши. – Задумали чего?

Если еще минуту назад Саша собирался наплевать на запрет и поговорить с Эликом о той беде, в которую он угодил, то теперь тон родственника охладил его пыл.

– Да вот… Сумочку нашел, не знаю, чья она. Зашел к Алиске, чтобы спросить, не знает ли она, кто хозяйка, а Алиски нет.

– Это сумочка моей жены. А она-то ее ищет! Дай мне ее сюда!

И Элик резко выхватил сумочку из рук обомлевшего Саши.

Муся пенсионерка? Сколько же ей лет? Впрочем, мало ли как билет мог оказаться в сумочке Муси. Потом Саша подумал, что Элик сейчас начнет возмущаться, почему сумочка пустая, куда делось все ее содержимое, того и гляди обвинит Сашу в воровстве, но ничего этого не произошло. Элик даже не заглянул в сумочку. Он просто небрежно смял ее, сунул в карман и был с ней таков.

Какое-то время Саша молча смотрел ему вслед. Спина у Элика была широкая, а вид очень деловитый. К такому и не подступишься. Элик всегда был уверен, что лучше всех прочих знает, как нужно поступать. Ничьих советов он никогда не слушал, всех презирал. И единственным существом, которого он хоть как-то уважал и побаивался, был его отец. Но теперь и отец для Элика уже не был авторитетом. Георгий Сергеевич старел, терял свои связи и позиции, и сынок начинал потихоньку чувствовать: власть переходит в его руки.

Потом Саша спохватился: о чем он думает, ему надо понять, где содержимое сумочки.

– Так… сумочку я нашел в уборной Георгия Сергеевича. Допустим, ее там оставила не Муся, которой известен запрет свекра и которой сейчас меньше всего на свете хочется его злить… а кто-то другой. Этот кто-то другой украл сумочку Муси, выпотрошил ее над раковиной, нужное забрал себе, а саму сумочку бросил… Но куда он дел все остальное?

И, немного подумав, Саша хлопнул себя по лбу:

– Конечно же! Он выбросил содержимое сумочки в корзину под раковиной! Вот я балда! Надо было сразу же там посмотреть!

Но когда Саша прибежал в уборную, то обнаружил корзину пустой. Кто-то уже подсуетился и раньше него оприходовал все содержимое корзины.

Никогда раньше Саша не мог себе даже представить, что будет сожалеть о том, что ему не довелось покопаться в содержимом мусорной корзины его родственника.

И тут раздались выстрелы! А вслед за ними громкие крики и лай Барона.

– Что-то случилось!

Встревоженный Саша выскочил на улицу, но сразу понял, что причин для тревоги у него нет. На улице начинали пускать салют, который был приурочен к празднованию Георгия Сергеевича.

– Сколько лет, столько залпов!

И в небо, разбрызгивая разноцветные искры, полетели вереницы огней. Красные, желтые, зеленые – они причудливо рассыпались на небе, превращаясь в узоры, а потом тускнели и пропадали.

Барон носился между людьми, обезумев от грохота и пальбы. Пес точно знал: если стрельба, значит, скоро с неба упадет птичка. Но почему-то это правило сегодня упорно не срабатывало. Стреляли много, а утки все не было. Да что там утки! Не свалилось даже крохотного вальдшнепа, и пес преисполнился полнейшего презрения к этим горе-стрелкам и мазилам, отошел в сторону и свернулся клубком с видом собаки, разуверившейся в своих хозяевах.

Саша пару раз взглянул в сторону собаки, а когда повернул голову в третий раз, то Барона на его месте не увидел. Только за углом дома мелькнул белый кончик хвоста, словно бы Барон услышал нечто восхитительное для его слуха и удрал.