– В каком смысле? – не поняла я. – Просто побегала сегодня подольше.
– Кто-нибудь тебя видел? – Он явно был в ужасе.
– Какая разница, видел меня кто-то или нет? Ты о чем вообще?
– Смой все это, – попросил он, – пожалуйста.
– Успокойся, Мирек, чего ты так завелся?
Но я все-таки пошла в ванную и сделала так, как он попросил.
Что это с ним? Странный какой-то.
Из душа я вышла чистой и отдохнувшей. Но что-то точило меня изнутри.
Мой любимый человек беспокоится. Почему?
Реакция Мирека должна была стать для меня тревожным сигналом, намеком на то, что происходит что-то ужасно неправильное. Но эта мысль легко проскользнула сквозь трещины в моем разрушенном сознании и уже через секунду исчезла без следа.
Я нейрофизиолог. На протяжении всей научной карьеры я изучала психические заболевания: сначала в родной Польше, а потом – после 1989 года – в США, в Национальном институте психического здоровья (NIMH), подразделении Национального института здравоохранения (NIH) в Бетесде, штат Мэриленд. Я специализируюсь на шизофрении, разрушающем психику заболевании, при котором человек с трудом различает, что реально, а что – нет.
В июне 2015 года мой собственный разум без предупреждения совершил внезапный и пугающий кульбит. Из-за метастазов меланомы в мозг он начал постепенно отключаться и «входить в штопор». Падение в бездну продолжалось два месяца, но тогда я не могла в полной мере осознать, какие причудливые пируэты выделывает мой рассудок. Вернуться из этой тьмы мне помогли везение, новейшие научные достижения, внимание и поддержка близких.
Мой случай редкий. Я пережила ужасающее погружение в психическое расстройство, сопровождающее рак мозга, и смогла вынырнуть на другой стороне, не потеряв способности описать все, что со мной происходило. Если верить психиатрам и неврологам – специалистам, которые работают с мозгом и нервной системой, пациенты со столь серьезными нарушениями очень редко выздоравливают без ущерба для психики. Большинство людей с таким количеством опухолей, как у меня, и вызванным ими серьезным расстройством так никогда и не поправляются.
Несмотря на весь тот ужас, который мне пришлось пережить, для меня как для ученого-нейрофизиолога болезнь стала драгоценным подарком. Я десятилетиями изучала мозг и психические расстройства, но личная встреча с безумием стала бесценным опытом и позволила на себе испытать, каково это – потерять рассудок и потом снова его обрести.
Ежегодно во всем мире в среднем один человек из пяти сталкивается с тем или иным психическим заболеванием[1], будь то депрессия, невроз, шизофрения или биполярное расстройство. В США расстройства психики каждый год диагностируются у 44 миллионов взрослых пациентов[2], и это без учета нарушений, связанных с употреблением психоактивных веществ. В Европе в среднем 27 % людей старше 18 лет[3] страдают от серьезных психологических расстройств. Они обычно развиваются у взрослых в достаточно молодом возрасте и длятся всю жизнь, причиняя немыслимые страдания больному и его близким. Психическим заболеваниям часто подвержены бездомные и заключенные[4], но этим социальные последствия не ограничиваются. Ежегодно они обходятся мировой экономике в 1 триллион долларов[5], из них 193,2 миллиарда долларов[6] составляют потери США, так как потенциально активные люди не могут работать из-за болезни. Психические нарушения часто приводят не только к потере трудоспособности, но и к смерти. Каждый год в мире погибает 800 тысяч человек, покончив с собой[7], из них 41 тысяча – в США, и 90 % этих людей при жизни страдали от душевного расстройства[8].
На лечение психических заболеваний в США тратят больше, чем на какие-либо другие медицинские нужды (в одном только 2013 году на это выделили колоссальную сумму – 201 миллиард долларов[9]). На втором месте с большим отставанием находятся сердечные патологии, на борьбу с которыми в том же году выделили 147 миллиардов долларов. Но, несмотря на такие финансовые вливания и невероятные усилия ученых и врачей, психические заболевания до сих пор остаются загадкой, и мы почти ничего не знаем об их причинах и методах лечения. Каждый день к накопленному массиву данных добавляется новая информация, но исследователи до сих пор понятия не имеют, что происходит в мозге больного. Мы все еще не знаем, какие отделы мозга в таких случаях недоразвиты, какие связи в нем нарушены и почему в какой-то момент все вдруг начинает идти наперекосяк. Может, причина, по которой люди страдают психическими расстройствами, заключается в генетической предрасположенности? Или в их жизни произошло нечто нарушившее работу мозга, исковеркавшее нейронные связи и вызвавшее функциональные неврологические расстройства?
По последним данным, можно говорить о том, что на развитие психических заболеваний влияют и наследственность, и внешние факторы (например, злоупотребление наркотиками), которые действуют в комплексе. Но ученым все еще сложно установить биологические и химические процессы, происходящие при этих расстройствах, в том числе потому, что диагноз часто ставят на основании наблюдений за поведением пациента, не проводя более точных исследований. В отличие от рака или сердечных патологий, у психических расстройств нет объективных показателей – биологических маркеров, которые было бы видно на рентгене или в анализах, – позволяющих понять, кто здоров, а кто болен. У разных групп людей, страдающих от психических заболеваний, иногда заметны изменения в структуре мозга или его функциях, но пока невозможно поставить пациенту диагноз на основе таких стандартных обследований, как анализ крови, компьютерная томография (КТ) или магнитно-резонансная томография (МРТ).
Еще одна проблема при диагностике – это целый букет симптомов, которые не только варьируются от пациента к пациенту, но даже у одного человека могут сильно изменяться с течением времени. К примеру, не все страдающие от шизофрении кричат в стрессовых ситуациях – некоторые, напротив, уходят в себя и перестают общаться с внешним миром. Точно так же люди с деменцией могут в какой-то момент очень внимательно слушать собеседника, а в следующий – внезапно потерять нить беседы и отстраниться. Бывают и более сложные случаи, когда на психическое заболевание указывают гипертрофированные черты характера человека, и тут уже совсем неясно, как нормальное поведение отличить от патологического. У открытых и искренних людей отсутствие критичности мышления, которое обычно сопровождает деменцию, можно принять за их привычное простодушие. А если интроверт вдруг становится еще более замкнутым, понять, что это – проявление болезни Альцгеймера, получается далеко не сразу.
Сегодня ученым становится ясно, что психические заболевания нельзя разделить на четкие категории с определенным набором симптомов и биологических признаков. Одни и те же симптомы необязательно вызваны одним и тем же расстройством, и два человека, демонстрирующих одинаковое странное поведение, могут страдать от совершенно разных заболеваний. Или, возможно, разные психические расстройства частично совпадают с точки зрения симптомов, биологических механизмов и причин. Эта гипотеза сейчас активно прорабатывается.
Сегодня ученые почти уверены в том, что главная причина сбоев в работе мозга кроется в его высокоразвитой префронтальной коре, которая находится в передней части черепа и служит центром связи с другими отделами мозга. Но какие именно изменения в ее строении приводят к болезни и какие нарушения в работе мозга характерны для разных психических заболеваний, пока остается загадкой.
