Пролог

Каждая древняя страна нашего мира имеет свою историю. Загадочную, мрачную, яркую или совсем невозможную – каждый выбирает себе под стать. Иногда эти истории превращаются в сплетни, полные домыслов, или даже записываются в исторические манускрипты с грифом «достоверно». Кладутся в деревянные ящики с золочёными буквами, перевозятся с места на место – из страны в страну. Сжигаются, восстанавливаются, переписываются, становятся утерянными.

Однако, в любом случае живут на устах простого люда.

Таковой, затерянной в пыльных бумагах или сгоревшей при пожаре, а может даже выброшенной при смене власти стала и эта байка. Не знаю, можно ли назвать её полноценной историей, но я хотела бы, чтобы её узнали.

В одном королевстве с непривычным для нашего уха названием, там, где на бескрайних землях проживало множество народов, а по рассказам знатоков в одном краю могла бушевать зима, а в другом в это же время строили гнезда перелетные птицы, там, где яростные шумные моря сменялись усталыми вековыми лесами и туманными рощами, тянулись бесконечные железные пути. Проехать по ним нельзя было ни на обычном поезде и даже ни на тех, которые конструкторы прошлого сооружали своими гением. По ним колёса состава военного назначения мерили километры земель, избегая разве что столиц и портовых городов. Он вызывал на лицах людей интерес и восхищённый ужас – огромный локомотив, извергающий пышную шапку чёрного дыма, был одним из величественных творений прошлого столетия.

Наша история основывалась именно на нём. А вернее на том, кто никогда за все сто с лишним лет не выходил из своего мрачного бронированного убежища. У него было много имён, которые впору было назвать бреднями воспаленных умов, и никто не мог ручаться о том, какое из них соответствует правде.

Деревенские сплетни твердили, что когда-то он был приближённым к королю аристократом, победившим в далёкой войне с соседней страной. Городские перечили простым сельским и излагали мысли сложнее, что сидит в поезде злой сумасшедший учёный, потерявший рассудок после своих опытов.

Но все они сходились на одной линии: мужчина был проклят богом за свои грехи, потому и не мог выходить из поезда. Провинностей, как и проклятий, которые ему приписывали, было много. Отличались они друг от друга по возрасту и полу выдумщиков и мечтателей. Мне же нравилось только одно, в котором юный красивый аристократ был наказан за свою жестокость несчастием и одиночеством. Разрушиться проклятье должно было только после того, как в его сердце воспылает чистая любовь, не омрачённая грехом. Без обязательного условия, вроде «взаимной» или «вечной» любви. Наверное, потому, что такого в разумах сочинителей не было и подавно.

Я придумала эту часть сама – дополнила несколькими мыслями, рожденными моим ещё юношеским сознанием, и это показалось мне ещё более захватывающим.

Эшелон же продолжал проноситься мимо больших и маленьких городов, унося свои тайны вместе с длинной вереницей историй, пусть даже без моей романтичной версии, но вызывая интерес людей так же искренне, как происходило это и больше сотни лет до моего рождения.

Глава 1

Он был огромный. Восхищающе мрачный и баснословно прекрасный. Эшелон сумрака стоял прямо передо мной, возвышаясь на добрые пару метров над головой и будто надсмехаясь над моей ничтожностью перед его громадой. Из трубы уже валил чёрный дым, говоря о том, что скоро он отправимся в путь.

Изредка он делал остановку на несколько минут для дозаправки или же, как это происходило сейчас, для того, чтобы набрать новый персонал. Я узнала об этом совершенно случайно – сестра проговорилась, что в соседнем городе будет его остановка, а я нерешительно размышляла об этом целые две недели. И вот моему счастью не было предела, радость переполняла сердце, взволнованно стуча в груди учащённым темпом.

Мысли у меня были странные: вдохновенное счастье в них смешивалось со свободой и лёгким чувством смутной тревожности. И это казалось мне нормальным из-за слухов, прокравшихся в голову вместе с мечтами о длительном путешествии и хорошем заработке. Я шла сюда работать самой обычной служанкой, вряд ли способной подняться до уровня горничной или же официантки. Но именно это и радовало – я была вольна в своем выборе и делала то, что могло меня вдохновить. Что же касалось тревожности, то волновало меня только одно: подобный набор прислуги раз в год происходил, уточню, прислуги разных профессий. Это могло иметь множество объяснений, которые в моём сознании преобразовывались только в одно – работники Сумрачного эшелона исчезали безвозвратно, кажется, даже не покидая его мрачных вагонов. Слухов на этот счёт было много, начиная от того, что главный лорд, ради которого всё это и происходило, ел самолично идущих в широко раскрытые двери несчастных, и заканчивая… ещё более мрачными байками: что из-за проклятья аристократ настолько уродлив или же наоборот красив, что находящимся рядом с ним женщинам зашивают глаза, чтобы они не сошли с ума, как он сам. А после никто из изувеченных несчастных не возвращается в родные места.

Мне эти истории казались слишком неправильными. Разве может кто-то быть настолько аморальным? Или существует такая возможность, что аристократу может быть прощено столь жестокое поведение? Наш император не был защитником бедных граждан, однако самоуправство не любил и подобные действия зазнавшихся лордов пресекал, на то имелись доказательства из тех же слухов.

– Низшие слуги сюда! – зазывающе крикнула худая женщина лет сорока в сером строгом платье.

Такое ассоциировалось у меня с «ничем», если можно было так назвать не пустоту в её прямом виде, а… абсолютную бесплотность. Прозрачную и ничего не значащую. Пустую?

Я улыбнулась ей, прорываясь сквозь плотную толпу людей в разных одеждах – меня даже пару раз толкнули, почти уронив в узкое пространство между перроном и поездом, тут хорошую роль сыграла моя ловкость, оставшаяся со времен… Я остановила себя на мысли, не желая её продолжать. Меня ждала новая жизнь, а значит прошлая существовала только в моей голове. Стоит сказать ей «прощай», и она исчезнет. Я хотела этого сейчас.

– Приглашение, – женщина сурово обвела меня взглядом, когда я уже стояла напротив неё, периодически подталкиваемая прущим напролом народом, – ну! Живее!

Я округлила глаза, даже не зная, что ей ответить, и пролепетала:

– Сюда нужно приглашение?

– А ты как хотела?! – грозный тон вжал мою голову в плечи, вынуждая искать глазами помощи где-нибудь вокруг, – нет бумажки, значит проваливай!

Я выдохнула оставшийся в груди воздух и поджала губы, разворачиваясь и делая шаг в непонятную сторону. И… это всё? Конец?

– Мери, – из приоткрытого окна поезда над головой женщины высунулась мохнатая макушка какого-то парня, – у нас пять отказов, а значит недобор. Тебе то не надо бегать, как ужаленной, от того что рук не хватает! – он обиженно надул губы, – а мы опять будем подыхать!

Она повернулась к нему, как и я сама, с надеждой оглядев его веснушчатое лицо, обращённое теперь ко мне. Парень подмигнул мне, залихватски улыбнулся и схлопотал подзатыльник от той, кто занималась наймом.

– Вот ты злая, Мери! – он немного скрылся в нутре вагона, – злая, – повторил он под её недобрым взглядом, – но справедливая.

Женщина предвзято меня оглядела и вынесла вердикт:

– Тощая. Не подходит.

– Это да, – повторил парень, – но видно, что крепкая. Бери давай – иначе я тоже сбегу!

Он рассмеялся, а она всплеснула руками.

– Будь моя воля, я бы тебя давно выгнала, охальник! Честное слово, сколько можно маяться дурью? А ты, ладно, иди сюда. Повезло тебе.

Я подбежала обратно, чувствуя, как в душе поднимается волна потухшей было радости, и встала рядом с ней.

– Имя напиши здесь, – она ткнула пальцем в конец списка, – плата не большая, но больше, чем везде. Золотой в год. Минимальный срок отработки – два года. Согласна?