Мальчишка кивнул.

– Я люблю его. Руала.

– Что?! – что-то тонкое, холодное, словно кожаный кнут, больно хлестнуло Блада поперёк груди. – Да он же старый!

Кэсси глянула на него с изумлением и лёгкой обидой, и Шентэл тут же пожалел, что не сдержался и отреагировал столь резко.

– Ну, я имею в виду, что он гораздо старше тебя, – взяв себя в руки, попытался поправиться он.

Тон мальчишки был уже гораздо спокойнее, но внимательный собеседник заметил бы в нём отголоски горького разочарования. Кассандра не была внимательной, её слишком увлекали собственные чувства и желание хоть с кем-то поделиться давно хранимой тайной.

– На десять лет, но что это значит, если чувства настоящие! – возмутилась она.

– А он?

– Уверена, он отвечает мне взаимностью!

– То есть он ничего не знает?

– Наверняка догадывается!

– То есть не знает?

– Ну-у-у… – замялась Кэсси.

– Тогда как ты можешь быть уверена во взаимности? Откуда знаешь, что не сама всё это придумала?

– Я чувствую это! Наверняка и он чувствует моё к нему отношение. Ты же видел, как он на меня смотрит, когда никто не видит?

– Кэсси, – терпение Блада лопнуло, – как я мог видеть то, что происходит между вами, когда никто не видит?! Может быть, ничего и не происходит, тебе просто кажется? – выпалил он.

Восторженно-романтический запал Кассандры мигом иссяк, сменившись на гнев.

– Знаешь что, Блад? – она вскочила на ноги и резко отряхнула с одежды налипшие к ней мелкие соломинки. – Ты… ты просто ничего не понимаешь! А мы с Эвереттом сбежим вместе, устроим своё шоу где-нибудь в Детхаре. Заживём своей жизнью, а не той, которую выдумывают нам Мар и Иштар! А ты оставайся тут с ними, Анхир, и до старости показывай свои карточные фокусы!

Через несколько дней на ночной стоянке разразился скандал. Сначала заплаканная Кассандра с невнятными проклятиями пулей вылетела из кибитки Руала, направившись в темноту леса за стоянкой. Следом и сам Руал, довольно раздражённый и словно виноватый, пошёл к месту ночлега Мардуарру и Иштар. Шентэл и Ник в это время играли в карты у центрального костра и всё видели.

– Погоди, малец, не трусь, я к тебе сейчас вернусь, – заговорщически прошептал мальчишке Ник, поднимаясь на ноги.

– Ты что, подслушивать собрался? – возмутился Блад.

– Я ж тебя не удивлю, что секретики люблю, – усмехнулся карлик и на цыпочках направился к кибитке Мара.

Шентэл не стал ждать его возвращения, он отправился на поиски Кэсси. Нашёл её быстро: всхлипы девушки далеко разносились в ночной тишине. Мальчишка сел с ней рядом на сухую траву и прижал наездницу к себе, обхватив за плечи. От её волос всё так же маняще пахло сливой и снегом, а дыхание касалось его шеи, и от этого по телу Блада, словно лёгкая рябь по воде, прокатилась волна приятной дрожи. Рубашка на его плече начала промокать от её слёз, но эти слёзы давали ему надежду.

– Он сказал, что я ещё слишком молода, – через какое-то время пробормотала она, по прежнему уткнувшись в плечо Шентэла, – и совсем не интересую его! Он сказал, что мы можем только дружить, не более! И он не собирается рисковать своим местом в труппе, поэтому должен – представляешь – должен!!! – рассказать всё моим родителям! Они убьют меня, Блад! Они меня убьют!

– Я не позволю им обидеть тебя, – прошептал он в её мягкие кудри, – никому не позволю.

Из леса они вернулись только под утро. Подле догорающего костра возвышался, уперев руки в бока, Мардуарру. Кэсси испуганно остановилась и инстинктивно отступила за спину Шентэла.

– Иди к себе, – тихо сказал ей мальчишка, и девушка, бросая недоверчивые взгляды на отца, быстро пошла к своей кибитке.

Шентэл приблизился к Мару.

– Ты, я думаю, в курсе дела. Возможно, даже больше, чем мы с Иштар, – сказал фокусник.

Мальчишка кивнул.

– Что ж… – мужчина был напряжён и раздражён.

Судя по уставшему, словно постаревшему лицу и следам бессонной ночи под глазами, он не столько сердился на дочь, сколько переживал за неё. Хотя и сердился, конечно, тоже.

– Как она?

– Так себе.

– Первая любовь, первая любовь, – пробормотал Мар, потирая шею под чёрной косицей. – Руала мне упрекнуть не в чем. А ей, думаешь, стоит дать взбучку? Это ж надо – вешаться на взрослого мужчину!

– Думаю, она всё поняла.

Мардуарру тяжело вздохнул:

– Вот только всех этих соплей мне в труппе не хватало! Знаешь что, Анхир, вы же вроде как дружите? Пригляди за ней. А если что не так будет – сразу мне говори!

– Ты хочешь, чтобы я шпионил за твоей дочерью?

– Ну нет, конечно, ты уж выражения-то выбирай! Просто вдруг ей всё-таки взбредёт в голову сбежать из труппы из-за этой своей… любви, – последнее слово Мар выплюнул с явным пренебрежением.

– А вы с Иштар не хотите поговорить с ней? – мальчишка говорил тихо, чтобы случайно не услышала Кэсси, но его губы побелели от злости. – Не дать ей взбучку, а поговорить по душам, помочь ей пережить это? Хоть раз побыть для неё родителями, а не Мардуарру и Иштар? Чтобы вашей дочери и в голову не пришло сбежать от вас, родных людей, какими бы ни были обстоятельства, м?! А она даже не знает ваших настоящих имён!

– Эй, парень, не заносись, – строго оборвал его фокусник, – мал ещё меня жизни-то учить! Иди, собирайся, через полчаса трогаемся!

Больше суток Кэсси не показывалась из своей кибитки, не выходила к общему костру на стоянке, не притрагивалась к еде, которую Ник оставлял ей возле повозки. Следующим вечером, после ужина, обнаружили, что девушка исчезла. Все бросились искать в разных направлениях. Иштар, Ник и Руал остались в поле, а Шентэл и Мар устремились в небольшой лесок, мимо которого они проезжали вечером. До мальчишки доносились встревоженные крики, звавшие Кэсси по имени, но внутреннее чутьё подсказывало Бладу, что это, скорее, спугнёт Кассандру, чем заставит отозваться. Шентэл шёл в лесной темноте, чутко прислушиваясь. Сам он двигался так тихо, что девушка, будь она поблизости, вряд ли могла его услышать.

Вдруг где-то рядом хрустнула ветка, а следом на землю что-то упало. Мальчишка припустил на звук и очень скоро увидел извивающуюся на тонком снежном покрывале фигуру. Кассандра хрипела и, запрокинув голову, хватала ртом воздух, её тонкие скрюченные пальцы вцепились в стягивающие шею вожжи, которые были перекинуты через сломавшуюся ветку. Шентэл изо всех сил попытался ослабить затянувшуюся петлю, а когда не вышло, впился в узел не только пальцами, но и зубами. Получилось: поверхностные, судорожные вздохи Кэсси прервал долгожданный глубокий вдох. Девушка зашлась кашлем, переросшим в рыдания.

На шум прибежал бродивший рядом Мар. Он на руках отнёс дочь в свою кибитку, и девушка не покидала её почти две недели: на смену сильному потрясению пришли лихорадка и бред.

Блад ехал на Полночи подле повозки, в которой везли Кассандру, а когда цирк останавливался на ночлег, бродил рядом.

– Ты, парень, конечно, молодец, – как-то заметил Ник, проходя мимо, – но вряд ли поможешь ей тем, что не будешь спать ночами. Отдохни, здесь есть кому дежурить.

Но мальчишка упорно проводил ночи рядом с кибиткой, из которой периодически доносилось невнятное бормотание мучимой жаром Кассандры.

На рассвете одиннадцатого дня к нему вышел Мар. Мужчина был измождён, но глаза его смотрели с облегчением: беда миновала.

– Иди, проведай подругу! Она обрадуется.

Кассандра лежала на шкурах, укрытая двумя одеялами, бледная, полупрозрачная, словно крыло засушенного мотылька.

Блад неуверенно подошёл ближе, сел на край её постели. Сначала ему показалось, что девушка спит. Но, приглядевшись, он заметил её взгляд из-под полусомкнутых ресниц.

– Дядька Ник был прав, – с трудом разомкнув сухие губы, произнесла она.

Всегда звонкий, насмешливый голос Кассандры сейчас походил на хруст тонкой старой бумаги, сминаемой в кулаке.

– Нужно иметь в запасе побольше масок и никому никогда не показывать себя настоящего.