– Заткнись. Дочь Власова никогда бы не тусовалась на трассе на старых жигулях.

– А может, это и не она вовсе? Может, обознались?

– Не обознались. Она свои документики в жигулях оставила. Мы уже давно навели справки. Жила всю жизнь в какой-то сраной деревушке с матерью-алкоголичкой. В общем, шелуха лимитная, которую и искать никто не станет. А ты говоришь, дочь Власова. «Чешет». А «чешет» зря, мы за такое наказываем.

– Деточка, где джип, который ты угнала? – спросил кавказец.

Я немного замешкалась.

– Я его оставила на въезде в Москву… – ляпнула я.

– Оставить такой джип на въезде в Москву? А ты хоть знаешь, сколько стоила эта тачка?! – почти закричал он.

Я отрицательно мотнула головой.

– Ничего, узнаешь. И эти денежки тебе придётся отработать.

От его слов по моему телу пошли мурашки.

– Почему я должна их отрабатывать? У меня не было другого выбора, кроме как угнать машину!

– Выбор есть всегда, – равнодушно отозвался Билл.

– Пожалуйста, отпустите меня… – заныла я. – Я правда дочь Власова! Приехала в Москву, чтобы встретиться со своим отцом… – моя нижняя губа заметно дрожала, приходилось постоянно её прикусывать, чтобы это не было так заметно.

– Чем докажешь? – спросил Билл.

Я судорожно стала думать и вдруг меня осенило, что я ношу кулон с фото Власова… Я его так давно ношу, что уже совершенно забыла про фотографию, и кулон служил для меня банальным украшением-талисманом. Мне очень нравился сам камень, из которого он был сделан – голубой полупрозрачный топаз, идеально подходивший мне под цвет глаз.

Я открыла кулон и продемонстрировала фото верзилам.

– Вот! Стала бы я носить его фото, если бы он не был моим отцом?!

Кавказец внимательно посмотрел на фотографию, а потом на «убийцу».

– Что скажешь, Билл?

– Я могу сделать фото Мадонны и Стива Джобса и так же сказать, что я их внебрачный сын, – усмехнулся он.

– Ну а вдруг она и правда его дочь? Разве мы можем так рисковать?

Билл, смотря куда-то вперёд, почесал свой жёсткий выпирающий подбородок и произнёс:

– Да, надо проверить. И если это так, мы можем получить за её выкуп неплохие денежки. А если она нам нагло лжёт, мы её беспощадно накажем. Сейчас я позвоню шефу и узнаю дальнейшие инструкции…

Мне завязали глаза. Это даже обнадёживало: значит, меня пока не убьют. Но пугало то, что только пока…

ГЛАВА 9

Казалось, в дороге прошла целая вечность. Меня укачивало и несколько раз даже чуть не стошнило, но чувство самосохранения вовремя меня останавливало и сдерживало приступы надвигающейся рвоты.

Кое-как я всё же доехала до места своего дальнейшего заточения. Меня впихнули в мрачную сырую пристройку и наглухо закрыли дверь на все семь тяжёлых железных замков. Моим окружением стали холодные серые стены и решётка на маленьком, узком как щель окне, через которую просачивался еле уловимый лучик света. Пахло сыростью и чем-то очень неприятным. Как выяснилось, запах исходил от ведра, стоявшего в углу комнаты. Видимо, служившего здесь туалетом для пленных. Очевидно, что не я здесь первая и наверняка не последняя…

Когда глаза привыкли к темноте, я с интересом подошла к стене и стала её рассматривать. На ней виднелись кровавые пятна и следы от пуль… Меня бросило в жар. Я постаралась унять внутреннюю дрожь и хоть немного абстрагироваться от этого жуткого места.

Выйду ли я отсюда живой? Есть ли хотя бы у меня маленький шанс?

«Не относись так серьёзно к жизни, это всего лишь жизнь», – вспомнив слова дядьки, я нервно усмехнулась. Почему-то сейчас я меньше всего хотела воспользоваться этим советом. Я не готова была умирать, даже не успев попробовать эту жизнь на вкус…

Боже, как же чертовски страшно! Меня лихорадило от ужаса.

Господи, да за что мне это всё? В чём я так провинилась?!

Ко мне тут же пришёл образ Глеба… Он предстал передо мной, словно призрак. Я тут же закрыла глаза и встряхнула головой, стараясь избавиться от безумного наваждения. Неужели это расплата? Как быстро… Но ведь он изнасиловал меня, унизил, обесчестил!

Я встала на колени, ладонями прикрыла глаза и разрыдалась, моля о прощении.

– Глеб, прости меня… Прости… Боже, я так хочу жить!

Сев на холодный пол и обхватив колени руками, я стала раскачиваться из стороны в сторону. Мой взгляд остекленел, застыв на одной точке где-то впереди меня.

Оставалось только ждать… А чего ждать, я и понятия не имела. Скорее всего, смерти. Но какой она будет? Долгой, мучительной или легкой и быстрой?..

В какой-то момент сознание отключилось, и я провалилась в сон.

Мне снился Глеб… Его изуродованное пожаром тело лежало в гробу. Над ним плакала его соседка, баба Маня. Я неуверенно подошла к гробу и хотела прошептать "Прости", но труп резко вскочил и погнался за мной через всю деревню…

От кошмара меня пробудил скрежет открывающейся двери.

В «темницу» вошли трое.

Я вскочила и инстинктивно попятилась к стене. Передо мной стоял Вован в обществе тех же самых нелицеприятных бандюганов. Вован улыбался кривой недоброй улыбкой, обнажая золотой зуб.

– Ну здравствуй, Настя, – с усмешкой поздоровался он. – Я же тебе говорил, что мы ещё встретимся… Как тебе твоя новая обитель?

– Телевизора и дивана не хватает… – брякнула я, сама удивившись, как мне еще хватило духа так "пошутить".

– Ты посмотри, что за фрукт… Даже сейчас она умудряется язвить! Дивана и телевизора ей не хватает, блять! Ты совсем тупая или бесстрашная? Ты не понимаешь, с какими людьми ты связалась, и что мы можем с тобой сделать?

Я внутренне сжалась, спина взмокла, но я изо всех сил старалась держаться и не показывать своего внутреннего состояния.

– Не бойся, – вдруг сказал Вован, – Пока мы не выясним, чья ты на самом деле дочь, никто тебя не тронет. Присядь-ка на стул. Нам надо с тобой поговорить.

Мужчина кивком головы указал мне на старую, еле стоявшую на своих четырёх ножках табуретку.

Я осторожно опустилась на неё, понимая, что эта табуретка – моё спасение, так как от страха я не чувствовала ног и в любой момент могла пошатнуться и упасть.

– Умница, – улыбнулся Вован и сел напротив меня на принесённый одним из бандюганов стул. – Сейчас мы наше недоразумение решим всего одним телефонным звонком.

Лицо и голос мужчины оставались абсолютно спокойными, но от этого мне стало ещё жутче.

– Здравствуйте! Это Леонид Георгиевич Власов? – произнёс в телефонную трубку мужчина, не отводя от меня своих пристальных глаз. – С вами говорит знакомый вашей дочери Анастасии. У вас же есть дочь по имени Настя? – мужчина на какое-то время замолчал. – Нет?.. Странно, но вот это юное создание, находящееся рядом со мной, утверждает обратное. Леонид, вы уверены в том, что говорите? Отнеситесь серьёзно к этому вопросу. Сейчас жизнь этой девчонки целиком и полностью в ваших руках. Если она нам лжёт, мы открутим ей голову.

Мужчина поставил телефон на громкую связь, и я услышала на другом конце провода знакомый голос… Голос моего отца…

– Да какого чёрта вы позволяете себе звонить мне?! Что за шутки?! У меня не было никакой дочери, кроме моей Маши! Я завтра же заявлю в полицию и найду тебя, сукин ты сын! Тебя и твою идиотку!

Мордоворот спокойно повесил трубку, не отводя от меня удушающе спокойного взгляда.

К моему горлу подступил ком. Я не смогла сдержать слез.

– Что скажешь, дорогая?

– Он и правда мой отец… – прошептала я и тут же получила оплеуху, от которой я резко упала со стула и отлетела к стене.

– Э, Вован, потише, – вдруг произнес Билл.

– Это ей за то, что угнала мой джип и выпендривалась с пушкой там, на хате, и за то, что продолжает нагло врать. Должен же я наконец научить уму-разуму эту девицу!

"Убийца" опустился передо мной на корточки и помог приподняться. Убрав мою ладонь с лица, которой я держалась за больное место, он даже сочувственно вздохнул.