Девятый, десятый лепесток летел на пол… Одиннадцатый упал на носок моего сапога.

– Родительское золотишко на дороге не валяется! Желающих как обычно много, причем, все как один «случайные», – негромко перебил Робер. – Мы подумали, что так будет лучше!

– Я согласилась на … ректоршу, чтобы не отвлекаться от учебного процесса! – прикрылась веером Шарман. – Понимаю, что я – сногсшибательная женщина, и мужчины падают к моим ногам. Но когда в последний раз к моим ногам с вершины Башни Королевы упал этот… как его… не помню… я решила, что пусть лучше ректором будет женщина. Она сможет устоять перед моими чарами…

Двенадцатый, тринадцатый. В руках оставался бутон.

– Я согласился исключительно потому, что времени искать кого-то, у нас не было. Решение далось нелегко… Я до последнего… – вздохнул Арден, гордо вскинув голову.

– Мне вообще было плевать! Я подумал, что отравить всегда успею, – пожал плечами Винсент. – Тут дел на пять минут!

Отравить? Мягко сказано. Заколоть? Слишком гуманно.

– Все с вами понятно, – на пол падают последние лепестки, а следом – сломанный стебель. Что-то меня тревожит ректорша. «Я сейчас все решу!» – как-то подозрительно радостно заявила она и затаилась.

– В тринадцатый год, тринадцать кровей, одна из которых – ключ от дверей, – я встал с кресла. – Следите за принцами. Не спускайте с них глаз. Это приказ. Марш готовится к урокам!

Меня пугает эта подозрительная тишина. Что она там делает?

***

Последнее письмо было дописано и запечатано. Двенадцать конвертов лежало на столе, а я с коварной улыбкой смотрела в окно на стаю ворон, понимая, что план, придуманный еще моим классным руководителем, никогда не давал сбой.

Стоило мне уйти в свои покои, чтобы переодеться и расчесаться, как вдруг перед глазами мелькнула надпись: «Начну издалека. Что такое пластилин?».

– Пластилин – это очень нужная вещь, – уклончиво заметила я, поглядывая сквозь открытую дверь на разорванное письмо, лежащее на столе. – Я бы даже сказала – основополагающая!

«Хорошо! Подойдем к вопросу ближе. Что такое плазма?» – проступило на стене.

– Эм… Это тоже очень нужная вещь, – снова уклончиво заметила я, поглядывая на часы. Кажется, плазмоид у меня есть, а вот плазмы нет. Не порядок! – Без нее никак… Престиж! Тем более, они все равно не знают, что это такое! Так что не беспокойся!

«А теперь мы подошли почти вплотную к вопросу! Кто разрешал тебе собирать деньги за шторы, штукатурку, пластилин, пластиковые окна и плазму?» – проступило на стене. «Я правильно перечислил?» – появилось чуть ниже.

– Нужда! Большая и маленькая! – огрызнулась я, понимая, что мой неблагородный, но практичный порыв не оценили. – Пусть скидываются! Хотят, чтобы дети тут жили, как принцы – пусть раскошеливаются!

В меня прилетела подушка, чуть не сбив с ног.

«Еще раз я узнаю, что ты просишь деньги…» – появилось на стене.

– Ты что творишь, призрак онанизма! – взбесилась я, хватая подушку и швыряя в стену. – Я не прошу! Я требую! На вполне законных основаниях! Ты замок видел? Тут штукатурка на голову сыпется! Можно ходить и всех поздравлять с первым снегом! А шторы? Моль передает ее по наследству! «Слушай, малыш! Эту дырку еще твой прапрапрадед сделал!

«Быстро на урок! Иначе я тебя прикончу!» – прочитала я на стене.

– Послушай, призрак голодной смерти! – возмутилась я, глядя как по зеркалу пошли трещины, а мазня в золотых рамах, которая тщетно пыталась украсить мои покои, с треском рухнула вниз, заставив отскочить. – Тебе-то все равно! Ты все равно дохлый! Понимаю, что ты лежишь в своем склепе, сложив ручки на груди, но нам тоже хочется кушать!

«Считаю до трех! Раз, два, три», – проступило на спине, а позади меня разбилась огромная ваза и пошли трещинами оконные стекла.

– Я сразу поняла, что с арифметикой у тебя проблемы. Ничего, после трех идет четыре, а потом пять! Ты, главное не расстраивайся, узнав, что там еще есть цифры, – вздохнула я, зевая и поглядывая в окно. Стая ворон клубилась над заколдованным лесом, пронзительно каркая. Вы как хотите, но я больше туда ни ногой!

«А ну быстро на урок! Я три раза повторять не буду!» – проступило на стене, а я мысленно требовала заменить слово «покойник» словом «беспокойник»!

– Повторенье, – зевнула я, глядя на свое отражение в разбитом зеркале. – Мать учения!

Меня вытолкнуло из кабинета, а дверь с треском закрылась. Я подергала бронзовую ручку, но все тщетно.

– Прими запоздалое пожелание: «Чтоб ты сдох!», – нахмурилась я, нехотя идя на голоса принцев. – Мало того, что всю ночь спать не давал так еще и…

Сонные принцы столпились табуном в коридоре. У одного рубашка была застегнута наперекосяк, у другого штаны наизнанку, третий наступал на развязанные шнурки шнурованных сапог, четвертый смотрел на меня несчастными глазами, как смотрят жертвы на последнего инквизитора.

Дверь открылась, и в зал твердой походкой вошел златокудрый красавец ростом под два метра. Косая сажень в плечах, заставила меня заинтересоваться и даже поправить неловким движением прическу. На красавце была серая куртка со шнуровкой, темные штаны и высокие сапоги. А взгляд зеленых глаз заставил меня поймать себя на мысли, что мне начинает нравиться ходить на уроки.

– За мной, – коротко отрезал красавец, а принцы гуськом вышли из Академии. Я поспешила следом, приподнимая мантию, чтобы не споткнуться об нее и не упасть. Внезапно мне на голову упало что-то болючее, а потом шлепнулось дохлой вороной на пол. «Журнал королевских оценок» – гласило золотое тиснение, а я чудом умудрилась поймать чернильницу и выронить перо.

«Тоже мне, ректорша! Смотреть на принцев и преподавателей и смотреть за принцами и преподавателями – это две совершенно разные и взаимоисключающие вещи!»,– проступило на стене, а меня вытолкнуло за дверь Академии.

Мы двигались в сторону леса, вызывая у меня горячее желание не отставать.

– Главное не волнуйтесь. Не бойтесь отстать, – мрачно бросил красавец – преподаватель, поворачиваясь к растянувшимися шеренгой принцам в тот момент, когда мы вышли на полянку. – Тех, кто отстанет…

Русоволосый худощавый принц заинтересовался деревом, а дерево, судя по радостным скрипам, заинтересовалось принцем. «Ай!» – послышалось после того, как он споткнулся о корни, а дерево оплело его корнями и поволокло в себя, разевая трухлявое дупло.

– Тех, кто отстанет, я доем завтра! Думаю, что до завтра и моего завтрака вы неплохо сохранитесь! – красавец показал ряд белоснежных острейших зубов. – Я бы даже сказал еще тепленькими!

– Помогите! – верещал принц, которого дерево всосало в себя до половины, пока в толпе принцев раздались смешки. – Спасите! Спасите! Я наследник престола! Я приказы…

– Я вот пытаюсь понять, ты у нас ногами или мозгами отстаешь? Я кому сказал! – красавец усмехнулся и через секунду на его месте сидел огромный дракон. Я схватилась за сердце, понимая, что обделаться легким испугом суждено не только принцам, часть из которых просто сели на землю от неожиданности. Я и сама была бы не прочь присесть, но подходящих кустиков не видела.

– Отпусти идиота! – рявкнул дракон, полыхая пламенем в сторону верхушки, сжигая дотла ветки. Взъерошенного принца тут же выплюнуло на траву.

– Ну что, многоуважаемые принцы, – послышался голос дракона, пока я делала пару шагов назад. – Меня зовут Элберт. И сегодняшний урок начнем с пробежки. Люблю пробежку перед завтраком! Учтите, кто не сдаст экзамен мне лично, того мне разрешено съесть.

Он полыхнул огнем, оставляя выжженную полосу травы и кустов перед принцами.

– Мама! – заверещал кто-то из принцев. Послышался глухой удар об землю.

Стена пламени стала медленно гаснуть, а перед моим взглядом предстала идиллическая картина. Шесть принцев валялось на земле, не подавая признаков жизни. Один сидел на корточках, причитая, что его только что убили, сожгли, зарезали, в целом покусились на его драгоценную тушку, оставив королевство без наследника. Еще один трясся, отползая с квадратными глазами. Третий прикрыл лицо, рыдая. Четвертый спрятался за дерево. Но даже отсюда было видно, как дрожат его колени. Пятый и шестой стояли, как суслики, выпучив глаза и конвульсивно вздрагивая.