Гоша уже к этому времени вцепился в штанину Харди и бился лбом о его грязный берц.
— Я матерью клянусь, что у меня нет ни имен, ни телефонов! — ныл он. — Я знаю только, что та труппа приехала из Калифорнии. У них гастроли по стране. Они три дня были в Сиэтле, а сегодня уехали отсюда.
Сержант поднял Куценко за шкирку и уставился ему в глаза испытывающим ебливым взглядом.
— Если я, узнаю, что ты солгал… — угрожающе выставил он указательный палец. — Если я только, сука-бля, узнаю! Ты меня понял?
Гоша судорожно замахал лысиной.
— Понял, петушара? — тряхнул его Харди.
— Понял… — промямлил Гоша.
— Ты и твоя лицензия у меня на крючке, сука-бля! — отпустил его Харди и пихнул в грудь, отчего Куценко завалился на задницу.
Сержант изобразил знак слежения, поковырял языком в зубах и удалился из кабинета рыдающего директора.
Когда Том оказался на улице, гнев припустил, а на смену ему вновь пришли растерянность и непонимание сложившейся ситуации. Он тяжело вздохнул, запустил в голове сумбурную череду невнятных мыслей и двинулся прочь. Так и добрался опять до дома.
— Да что ж происходить-то, а?! — заверещал Батлер, как только Том перешагнул порог квартиры. — Ты немедленно объясняисси или я за себя не ручаюсь! — вытащил он из-за пояса мачете и угрожающе потряс им.
Том молча плюхнулся на диван, тяжело вздохнул, облизал пухлые губы и, наконец, поднял меланхоличный взгляд на друга.
— Сегодня… Точнее вчера, я хотел покончить с собой, — серьезно сказал он. — Но не сделал этого. А знаешь, сука-бля, почему? Раньше я считал это несбыточным бредом. Но сегодня я понял… Понял… Не такая уж я и мразь, Леонид. Я могу кому-то понравиться, и мне кто-то может понравиться, — молол он хуйню, подкуривая сигарету. — Давай расскажу все с самого начала…
И Харди затянул свою шарманку о случившемся с ним за прошедшие вечер и ночь. Он рассказывал очень долго и подробно, не утаив от друга ничего, разве что пару деталей. Например, запах клубники. Том решил, что это личное, и должно остаться только в его памяти. Ну и, совершенно случайно, он забыл уточнить, что до сегодняшней ночи был девственником. Батлер же слушал внимательно, не перебив друга ни разу. Но, с каждой новой подробностью, бородач все эффектнее и эффектнее охуевал.
— И теперь я запутался, Леонид… Сука-бля, что все это значило? Она переспала со мной только из-за того, чтобы ее не приняли? Но тогда зачем она назвала меня милым? Сука-бля, дважды! Это же что-то значит, так? А я — ебло! Обидел ее! Унизил, сунув последнюю сотню! — бредил Том, подкуривая десятую сигарету за последний час. — Она, наверное, пиздос обиделась! Но, зачем тогда поцеловала на прощание? Блять, нахуя же я прочесал эту хуйню про девственность? Она ж, сука-бля, отдала мне самое ценное! Это же не просто так? Да? Не только ради того, что б я ее не арестовал? Просто так такими вещами не разбрасываются. И вряд ли бы она начала изливать мне душу, если бы ей было поебать. Но почему убежала? Наверное, нужно было позвать ее на ужин, а не пригласить покормить касаток… Сукааа, Леонид, что же теперь делать? Ооох, Клубничная Эми… Ты бы видел, какие у нее ключицы! — заводил он пальцем по своим. — Такие изящные, хрупкие… Но в то же время так дерзко выступают… В общем, пиздатые ключицы… А между ними такая, сука-бля, ямочка, — мечтательно закрыл он глаза и выдохнул через нос. — А какие у нее косточки внизу живота… Ммм… Прямо вот тут, — задрал он футболку и стал спускать скамы.
Но не успел Харди ничего продемонстрировать, как получил оплеуху от плаща. В комнате повисла неловкая анатомическая пауза, во время которой Том непонимающе уставился на друга.
— Да ты чай шутишь?! — заорал на всю планету Батлер. — Что ты несешь?! Каки-таки ключицы? Каки-таки косточки? Ты охуел, сука-бля?! Я тебя спрашиваю? Охуел?! Петушара ебаная!
— Не понял… — похлопал ртом Том.
— Ты слышишь, что гутаришь?! Ей семнадцать! Семнадцать! Ты понимаешь, что натворил?!
— Аааам… Нууу… Все же было по согласию, сука-бля, — оправдывался сержант Харди, не понимая проблемы. — В штате Вашингтон гоже в этом возрасте.
— Гоже? Гоже? А она сама с какого штата? — верещал Леонид.
— Ну с Калифорнии, — призадумался Том. — Там с восемнадцати… Но какая, сука-бля, разница? Это произошло здесь и…
— Да хули ты мелешь? — превратился в самую злую и возмущенную на свете сову Леонид. — Почему ты не задумываисси о том, что, возможно, заикрил ей?
— Прости, что? — нахмурился сержант, не понимая лексикона друга.
— Нахуя ж, ёбаный ты в рот, ты кончил в нее? Да еще и дважды!
— Не понимаю, к чему ты клонишь, — продолжал не вникать в суть проблемы Том. — Она ведь сказала, что через пару дней у нее месячные…
— И ты, блять, поверил в сказки этой малолетки? Да откуда ей знать об этом, если она была целкой?! — визжал Батлер, да так, что мыши навек покинули еврочетырешку Харди, предварительно собрав свои пожитки в узелки. — Ты понимаешь, что все это — чепуха! Вероятность того, что она теперь забрюхатит — процентов семьдесят! Томми, ты одупляешь, что натворил?! Зачем ты это сделал?
— Да откуда, сука-бля, я мог знать, что это все сомнительно?! — понемногу забился в агонии залета Харди. — Я же был и сам девственник!
— Чавоооооо?! — схватился за голову Леонид, а его плащ слетел с хозяина и от шока разорвался пополам. — Но… Но ты же…
— Сука-бля, и что?! Что в этом такого?! Да, я был девственником! И пиздил всем, что это не так! Но теперь ты знаешь правду! Именно из-за своего неведения во всех этих вопросах, я и не подумал о последствиях! Не думал, что все это так важно! — заговорил он словами брата из шара. — Разве об этом думают, когда первый раз вступают в интимную связь?
— Но ты понимаешь, каки теперь последствия потянутсси? — плюхнулся в кресло Леонид, эффектно накрыв щеки ладонями. — Понимаешь, какую ответственность взвалил на себя, лишив девчулю девственности? Что теперь с ней самой будет, не подумал? Забрюхатить в семнадцать — нихуя не шутки! У ней сейчас лучшие годы должны были быть! Окончание школы, поступление в кАлледж, студенческие вечеринки в кампусе… А теперь что?! Придетсси рожать?! Да еще и тянуть это все одной! Ибо нерасторопного папашу усадют далеко и надолго! Томми, ты об этом не думал, когда спускал в нее?
— Сука-бляяяя… — протянул Харди, наконец почувствовав всю серьезность ситуации. — Леонид, что же я нахуевертил… — прикрыл он рукой до безобразия округлившийся пухлый рот.
— Все, ее родители точно на тебя накатають и отправят топтать зону! — впал в панику Батлер, нервно связывая порванный плащ морским узлом.
— Сука-бля, я ж разрушил девочке жизнь! — вскочил с дивана Том, вцепившись в растрепанные волосы. — Я должен как-то связаться с ней! Должен сказать, что не считаю ее шлюхой! Должен позвать на ужин! Должен взять на себя ответственность! Сука-бля, ключицы! — впал в шизофрению сержант, заметавшись по еврочетырешке и не зная с какого пункта начать. — Почему шкура не звонит?! — схватился он за мобильник и остервенело замотал им из стороны в сторону.
Затем он отбросил телефон, схватил ноутбук и засел с ним на кухне. Трясущимися пальцами он включил его и принялся подгружать все базы, к которым только имел доступ.
— Так, сука-бля, база школьников Калифорнии, — включил он первую. — Сукааа! Сколько здесь народу! — вцепился он в уши, затеребив их. — Спокойно, Том, спокойно. Нужно добавить фильтры, — заклацал он мышкой, уточнив в поиске, что разыскивает только школьниц женского пола, имевших год рождения с 1989 по 1990. Но не помогло и это! Народу оставалось ебейше много! — Нужно написать в поиске ее имя! — продолжил выдавать конченые идеи Харди, вбив в графе поиска «Клубничная Эми».
Но результата было — нуль! Ни одной девушки под таким именем не обучалось ни в одной из школ Калифорнии. Но Том не опустил руки и вернулся на пункт назад. Взяв на себя ответственность за содеянное безрассудство, он решил просмотреть каждую семнадцатилетнюю девочку, коих в базе, к слову, было не один десяток тысяч. Он начал с самого начала списка и открыл профиль некой Адрианы Аарон. Пред ним предстали данные девушки и ее фотография, видимо, из школьного альбома.
