— Ай, щекотно! — взвизгнула она и засмеялась.

Харди откинулся на спинку дивана и потянулся за сигаретами, второй рукой натягивая трусы. Эми поднялась и села рядом.

— А это что за шляпа? — приподняв бровь, посмотрел он на темное пятно на бежевой замше дивана и провел по нему рукой. — Я не понял… Не понял… — нахмурился он, почувствовав, что оно еще влажное, а значит свежее и оставленное ими.

— Эм… — поджала губы Эми, когда Том вопросительно посмотрел на нее.

— Это что, сука-бля, кровь? — недоверчиво спросил он, заподозрив некий развод.

— Ну да… Так бывает, когда… — подняла она взгляд к потолку.

— Ты что… Ты… Девственница? — охуел хлеще некуда сержант, вскочив с дивана.

— Ну да… Вообще-то… Я думала, ты понял, — неуверенно замямлила Эми, поднявшись и начав торопливо искать свои трусики.

— Понял? Как? — взмахнул ладонью Харди, желая получить некие ответы.

— Я не знаю. Откуда мне знать? — нервно затараторила Эми, завязывая лифчик.

— Сука-бля… — протянул Том и плюхнулся на диван, запустив пальцы во взъерошенный волосы. — Что за… Нахуя ты это сделала?

— В смысле? — растерянно похлопала накладными ресницами Эми.

— Сукааа… Первый раз! Это ж пиздец! Зачем? — охуевал сержант, не понимая нихуя.

— Я просто… Просто… — забормотала девушка, пытаясь справиться с застежкой стриптизерской босоножки.

— Сука-бля… Пиздец, — продолжал биться в агонии разрывания девственной плевы Том.

— Мне пора… — выпалила Эми и попятилась к двери.

— Стой! Что? Ты куда? — опомнился Харди и подскочил к ней, схватив за запястье. — Подожди, подожди. Я нихуя не понимаю, — провел он ладонью по своему лицу, зажмурившись и пытаясь вернуть рассудок в реальность.

Повисла неловкая пауза.

— Ладно… Уууф… Сука-бля, — выдохнул Том и посмотрел на Эми, не зная, что принято говорить в подобных ситуациях. — Да сколько тебе лет? Ты же сказала мы ровесники! — выпалил он, замахав ладонью перед ее лицом.

— Я не говорила… — закусила губу девушка, переминаясь с ноги на ногу.

— Так сколько, сука-бля? — дернул он ее за запястье, желая получить ответ.

— Ну… Семнадцать… — прошептала Эми, опустив взгляд в пол.

— ??? — округлил глаза Харди, потеряв дар речи. — Семнадцать, сука-бля? Семнадцать?

— Я… Пожалуй, пойду? — попыталась высвободить руку Эми, но Том не отпускал.

— Сука-бля, подожди, пожалуйста, — притянул Том ее к себе. — Подожди… Дай мне минуту, — он сел на диван и закурил.

Эми продолжала стоять, обхватив себя руками и нервно кусая губы.

— Сука-бля, Эми… Нахуя ты это сделала? — заговорил Харди, крутя сигарету между пальцев. — Это ж, сука-бля, не шутки. И пиздец как важно. Нахуя? С первым встречным. Да и всего, сука-бля, в семнадцать. Ты же, считай, девочка совсем. О чем ты думала? Точнее, чем, сука-бля? Это ж ебань какая-то!

Он поднял отчаянный взгляд на девушку. Та стояла, поджав губы, в глазах, кажется, поблескивали слезы. Заметив это, сержант понял, что всего его слова конченного моралиста девушка могла воспринять совершенно не так. Он же не считает ее шлюхой! А лишь думает, что ее поступок безрассудный и необдуманный.

— Слушай, прости, я хотел сказать, что… — затараторил он, подорвавшись к ней. — Эээм… Я думаю, что ты… Все в порядке. Ты не… — буробил он незнамо что. — Сука-бля, Эми… Я должен сказать, кое-что, чтобы ты не думала… Для меня это тоже было впервые. Да, мне двадцать четыре. Да, это, может быть, странно. Но это так. Это важно для меня. И все не просто так. Все, что было сегодня. Понимаешь?

Эми лишь молча хлопала ресницами.

— Послушай, может мы с тобой сходим куда-то, так было бы правильней. Знаешь, неподалеку от Сиэтла есть острова Сан-Хуан, оттуда можно отправиться в залив и покормить касаток? Мы могли бы… — почесал затылок Том.

— Я пойду, мне пора… — прошептала Эми, кажется, уже совершенно не слушая. Она сделала шаг назад и украдкой вытерла тыльной стороной ладони слезу, намеревавшуюся скатиться из глаза.

— Пора? Может, тогда я подкину тебя до дома? — шагнул за ней Том, потянувшись рукой к ее талии, но не решившись дотронуться. — Я попрошу кого-то из ребят, мы приехали сюда на служебных тачках…

— Нет! — выпалила Эми, упершись спиной в дверь. — Не надо. Я сама. Все это было…

— Сука-бля, дай хотя бы номер телефона, — взволнованно нахмурился сержант. — Или давай я дам свой, — он бросился впотьмах искать форму, дабы найти бумажку и ручку.

Однако, нашел он лишь скомканную сотню долларов и фломастер. Так и написал убористым почерком.

— Вот, держи, — протянул он купюру девушке, но та не спешила брать. — Возьми, Эми… — судорожно потряс он сотней, чувствуя, как почва ускользает из-под ног и он в мгновении от провала.

Девушка, помешкавшись пару секунд, посмотрела Тому в глаза и, выхватив купюру, нарочито сунула ее в лифчик. Под ее колким взглядом Харди почувствовал, как снова перенес сердечный приступ, и понял, что сейчас она уйдет. Но вдруг глаза Эми вновь смягчились и наполнились грустью. Она шагнула вперед и положила ладонь ему на щеку.

— Прости, я знаю — ты этого не хотел, но… — она осеклась и замерла на мгновение в нерешительности, а затем легонько коснулась губами его губ.

На сей раз ебейший сердечный приступ сковал сердце Харди. Мимолетный поцелуй настолько парализовал и обезоружил, что Том, бестолково хлопая глазами, не в силах был сделать хоть что-то, когда Эми выскочила за дверь.

Простояв так с минуту, сержант поплелся к дивану и плюхнулся на него. Он вновь закурил и сполз вниз, уставившись в потолок. Он не просто не понимал ничего — ебанулся от непонимания. Все мысли переплелись в нераспутываемый клубок.

«Послушай, Том… Послушай… Что все это было? Что произошло? Может стоит пойти за ней? Почему она ушла? Куда? Она сказала, что ты милый, а потом, ты чувствовал, как… — в мыслях Тома всплыл момент пика ее наслаждения, и каким бы неопытным долбоебом он не являлся, все равно был абсолютно уверен, что это было именно то самое. Сердце подскочило в груди, будто он вновь ощутил ее близость. — Это ничего не значит… Кажется, ты обидел ее. Зачем ты все это ей сказал? Нахуя ты вывалил на нее свои бредовые домыслы? Надо было сразу позвать ее кормить касаток. Ты просто хуеплет, Том! Ну же, беги за ней! Нет, она не пойдет с тобой. Нахуй ей такое хуйло, как ты? Но она сказала, что ты милый. И она поцеловала тебя… — сердце вновь оборвалось, и он облизнул губы, почувствовав вкус клубники. — Зачем она это сделала? А почему ты ее не поцеловал? Она отдала тебе свою невинность, а ты не мог поцеловать? Такой ты шмаровоз… Да как все так вышло? Сука-бля, Клубничная Эми…»

Так он просидел не меньше двух часов, гоняя сумбурные мысли в голове. Порой он проваливался в сон, где видел перед собой ее: тонкую шею, выступающие ключицы, косточки внизу живота, феникса на тонкой голени; ощущал ее горячее дыхание, нежное прикосновение рук, дрожь ее бедер и влажность между ног; слышал ее мягкий голос и сладкие стоны; чувствовал ее запах. Запах и правда остался с ним. Он весь пропах клубникой, шампанским и ей самой. Этот запах и заставлял вздрагивать ото сна, возвращая в реальность, и продолжать бесконечно думать и не понимать ничего.

Вскоре музыка из зала стихла. Том слышал бухие голоса приятелей из убойного отдела, которые, кажется, устроили рамс с персоналом клуба, отказываясь оплачивать счета и угрожая застрелить всех и каждого. Потом умолкли и они, теперь доносились лишь шаги официантов и уборщиков, со звоном собирающих посуду со столов и поднимающих на них стулья.

— Закрываемся, дружище, — заглянула в ВИП-ку лысая голова Гоши Куценко — хозяина клуба, и в комнате стало светло.

Том зажмурился от яркого света, ударившего в глаза. Гоша бросил на него осуждающий взгляд и удалился. Сержант с трудом приоткрыл глаза и осмотрелся. На полу валялись две пустые бутылки из-под шампанского, рядом его форма и две сотенные купюры, которые выпали из купальника Эми. На диване стояла пепельница, возле которой красовалось кровавое пятно. Том болезненно поморщился и стал одеваться.