О жизни Лана. Его любви к Анне. А также об отце.

   I

   О том, кто такой Алин, и кто есть его сын – Лан.

    Жил Алин, хорошего ума мужик,

    Работал пред дорогой, полною машин,

    Поставил лавку там свою, где чинит сапоги

    Да обувь, доброты народи.

    И был у Алина сын – Лан,

    Хороший малый рос;

    Умел он много, много знал,

    И думал – вот как подрастет,

    Тоже, за отцовским в след,

    Чинить будь сапоги.

    И знал Алин, однажды

    Придет их сын, да скажет:

    Папа, мать, жениться мне

    Скоро совсем, вовек!

    И знал Алин, настанет день,

    Времен момент разломный,

    И переломный к семьи его,

    Дедушкой станет Алин.

    И молодость уйдет в воспоминанья,

    И лишь улыбка сыновья, да внуков,

    Запомнится из молодости той.

    И ты скажи, что век мне впереди,

    А я скажу – я пожил, уж прости…

    Но не время горевать. Сейчас

    Сын дома, жены нет, да в колледже учась,

    Он редко пропадал по вечерам,

    Что странно – баб любил Алин.

    И Алин не знал, что сын его любил;

    Чувство сердце его поработил,

    И пленила его девушка такая —

    Анна.

    Рита бледною всегда была девчонкой,

    Всегда тихоня, и бледна,

    И даже радости та девочка не знала;

    Не то, что ее сестра!

    Сестру Настюшкой звали, Настей,

    Была та и весела, и радостна, красна,

    И как картиной мог бы любоваться,

    Но Лан, как знаток в таких,

    То сразу знал – надоест картина,

    Уж лучше ту, что выберет душа.

    Царица жарких южных стран,

    Богиня красоты, и нежить ты

    Людских сердец нечистых:

    Царя великий ты обман,

    И правда старого музея, где

    Ходят толпы, комендант.

    С сердца ясного уйди!

    За что же ты его пленила?

    Из ненависти лютой, злости,

    Или туманную любви?

    Скажи! Иль проклятой навеки

    Будешь, и жалко мне, и ты,

    Забыв былого благородства —

    Богиня красоты!

    И правда, Анна та

    Ведь для него была

    Настоящею царицей и богиней!

    Но только вот безответное было письмо,

    В один конец – и это яма и земля.

    Но помимо любви Лан и ненавистью полон;

    Есть враг, и он жесток.

    Чудный день бытья моего,

    Словно миг злости суетливой —

    Сегодня есть, а завтра нет;

    Это день – на загадку мой ответ.

    И может ведь сначала показаться,

    Что в свете дня – этот день будет всегда;

    Но жизнь жестка, и вскоре вечер наступит,

    Обитель снов, и прихода новых дней…

   II

   О признании Лана в любви к Анне.

    Ах, прекрасная заря!

    Когда свет ее на горизонте озарится,

    В небе Солнце засияет; птица,

    Зальет все в цвета рябины спелой,

    Окрасит кисточкой умелой!

    Я вас люблю;

    Еще пусть дождь, быть может,

    Не закончился. Любить мне еще негоже,

    И град мне бьет, льется густая ночь,

    И не прогонит с полей пастух оттуда прочь,

    Так не прогоняй и ты – пойми, и помни,

    Любовь – есть шанс для каждого из нас.

    Таким прекрасным словом Лан

    В любви Анне признался.

    И что сказать – та отказала,

    Сказав, что пусть тот ее простит,

    Но сердце ее ему не принадлежит.

    И даже после дружбы долгой,

    Разговоров и бесед,

    Доверия родного,

    И общих бед…

    Дорога жизни так чревата —

    Попутных душ тропа;

    С кем пройдешь ты километры,

    Где соберется огоньков толпа.

    С кем-то будешь ты,

    Держась за руку, дорогу проходить,

    А кто-то, притворившись на минуту,

    Бросит смерти стыть.

    И люди разные бывают,

    Дорогу ты прошел,

    И память их все угасает,

    А чести, брошенной им в тлении,

    Забудешь, память смертна.

    Я знаю – эгоисты эгоизм лишь травят;

    Но это не позыв мой эго —

    Это человеческий мой нрав.

    И не суди – судить судьею надо, —

    На листе снова новая черта.

   III

   Как Лан подарил Анне букет черных роз, а себе – шанс.

    Дом Анны. Робкий стук об дверь

    Был слышен ей;

    Пройдя порог, открыв им дверь,

    Увидела она цветы —

    Букетик черных роз.

    Букет черных острых роз,

    Ужалив, будто пчел гордых весь улей,

    Прямо в сердце, место моих грез,

    Жизни, опрометчивых болей.

    Букет по розе разложу,

    И тут же, разгоревшись,

    Сброшу черную петлю,

    Прямо в пламени кинжал.

    Лепестки летят по ветру,

    Кончик пламени их догоняет.

    И больше нет его – сгорело,

    Растаяло в объятиях огня.

    И слезы, знаю,

    Слезы костер потушат этот,

    Боль вознеся, и силою своею

    Букет цветов в сердце возродив.

    Люди твердо верят —

    Нет доброты на свете;

    И даже добрый мальчик,

    Обманывает их.

    Но это ведь бред,

    Улыбкою веселой, скажу,

    Что искренность людей бывает,

    И даже в свете Луны

    Хороший человек увидит красоту.

    Да – слишком много зла;

    Обманом режет душу;

    Но не меньше и добра —

    Увидеть надо лишь, смотреть…

    И написала та письмо:

    «Ты приходи, мой Лан, мой друг,

    Сегодня в полночь к парку подходи,

    Там буду ждать…»

   IV

   О раздумьях Лана.

    Когда душа в теле затеяла вальс,

    Когда замирает в жилах кровь,

    Когда вновь сердце беспрерывно стучит,

    Когда кто-то ласково снова говорит…

    И почему уплывают,

    Все мечты умирают,

    Время ползет, остается

    Лишь память, ты и она,

    Пусть и не вечно рождаются,

    Все-таки те же самые лица

    Мы видим все день за днем.

    Грустная улыбка, грустная улыбка,

    Почему подходишь ты мне?

    Грустная улыбка, грустная улыбка,

    Помоги горечь скрыть себе…