– Возможно, мы что-то упускаем, и любая информация помогла бы следствию. Вы же его супруга и должны знать о нем много.

– Я много лет не общалась со своим будущим мужем. Но поскольку он долго жил за границей и был слишком далек от бизнеса и капиталов отцовской Империи, сомневаюсь, что всего за такое короткое время, он бы мог заполучить серьезных врагов. Тем более, что Алекс склонен решать проблемы как можно более дипломатично. Не думаю, что именно он перешел кому-то дорогу.

– Тогда, почему случившееся имеет место? Если вы, конечно, не имеете к нему отношения.

– Воронцов мог стать просто пешкой, разменной монетой. Ведь пострадал и адвокат Федор Леснов. Именно его изображает мужчина на пленке. Вот у Леснова врагов предостаточно. Первое, что напрашивается: Леснов – жертва. Его просто хотели убрать с дороги. И так же могли пытаться нагадить мне, поскольку тот же Леснов – моя правая рука. И без него, я практически без рук. Или хотели нагадить мне, сделав калеку из моего мужа. Или поссорить нас с Александром, что самое простое, учитывая, что Леснов мой бывший. Видите, сколько разнообразных интерпретаций может быть в этой истории. Плюс почтовый ящик моего мужа знающему человеку можно сломать в два счета. Сопоставьте время, проверьте, когда и что было прислано или взломано! Вам работать и работать, господин следователь! Рано ставите диагноз.

Селезнев помрачнел. «Видимо, мысль отказаться от дела не лишена смысла. Как он, и мог упустить очевидные вещи? Свалить все на неверную жену проще простого. Значит, Анастасия ни в чем не виновата… Анастасия… Лучше бы, он никогда не останавливался у той обочины».

– Пока можете быть свободны, Анастасия Григорьевна.

После допроса еще много времени ушло на бумажную волокиту. Лишь ближе к вечеру Ланка смогла вытащить Асю из участка. Приезжал Васька из редакции и подробно доложил о состоянии Александра. Радовало только то, что он просто везунчик. А молодой человек явно станет отличным журналистом, с огромным удовольствием отметила про себя Ася.

– Куда теперь? – спросила обеспокоенная происшедшим Ланка.

– Судя по всему – в больницу. Без Болотовой мне не дадут встретиться с Федором. Может и к лучшему: завтра я остыну и, возможно, не сверну ему шею!

– Давайте я отвезу, Анастасия Григорьевна, – отозвался Вася.

– Да. Спасибо. И привози мне каждые три часа отчет о работе редакции. Если что-то срочное, то чаще.

– Ясно. Не беспокойтесь.

Они сели в машину, и Лана спросила.

– Как думаешь, кто это был на пленке?

– Думаю Олеся. Я ее не видела сутра, а теперь она могла уехать в горы, как собиралась. Я давала распоряжение водителю отвезти ее, когда пожелает. Надеюсь, что Олеся. Даже при всей щекотливости ситуации уж лучше б они нарушили рамки дозволенного.

– Ты думаешь, Федор мог… эээ… ммм… заказать девушку, поскольку до свадьбы…

– Не знаю. Мог, если невтерпеж, но тащить ее домой точно бы не стал. И вчера вряд ли бы стал это делать так поздно. Все произошло после моего ухода. Да и он бы точно не дал проститутке мой халат!

Лана покраснела, а Вася при этих словах на мгновение повернулся и посмотрел на босса.

– Вася!

– Да, да, босс! Слежу за дорогой!

– Вот именно: следи.

У палаты Воронцова была выставлена охрана службы безопасности VERITAS. Рядом на кресле сидел Глеб:

– Анастасия Григорьевна… Лана…, – он встал, подчеркнуто вежливо приветствуя дам.

– Глеб, – Ася посмотрела прямо в глаза товарища своего мужа, но он ни на грамм не смутился. В глазах парня читалось, если не презрение, то осуждение так точно. – Послушай, только не говори, что ты поверил во всю эту чушь!

– Я для вас никто, Анастасия Григорьевна и звать меня никак, и мое мнение вам малоинтересно. Я это понимаю. Но если уж вы сами спросили, то… Одним словом: если бы всего несколько часов назад я лично не убеждал своего лучшего друга в вашей любви, то после просмотра этой мерзости, к которой вы имеете непосредственное отношение, мне было бы не так тяжело. Простите.

– Спасибо за откровенность.

Лана села в кресло здесь же, через одно от мужа. Ася направилась в палату. У самой двери стражи порядка преградили дорогу:

– Посторонним…

– Я графиня Воронцова, супруга Александра Викторовича, – бесцеремонно перебила охранника Ася.

Стражи переглянулись в легком недоумении, но сделали по шагу в стороны. На шум дверь палаты отворилась, и Анастасия увидела свекровь, которая теперь тоже преградила ей путь. Заметив, что в коридоре люди, Элеонора Павловна отступила, давая Асе войти, и прикрыла за ней дверь. Едва Анастасия хотела податься в сторону кровати, где спал Алекс, свекровь резко вполголоса спросила:

– И у тебя есть совесть появляться здесь после того, что случилось, Анастасия?

– Я не знаю, что там случилось у вас, а у меня муж попал в аварию. Я еле стою на ногах, и только сейчас смогла до него добраться после нудных пустых допросов полиции с самого утра.

– Бесстыжая мерзавка! – Элеонора хотела отвесить ей пощечину, но Анастасия крепко ухватила изящную ладошку свекрови на полпути.

– Не делайте того, о чем впоследствии будете сильно жалеть, – ответила она сквозь зубы.

– Это ты пожалеешь о своих выходках. Обязательно пожалеешь, Анастасия. А кто б подумал. В тихом омуте…, – Воронцова с отвращением выдернула руку.

– Если вам интересно, при таком положении вещей ваше мнение меня не здорово волнует.

– Убирайся отсюда! – прошипела Элеонора.

– Только после вас!

– Хамства тебе, я вижу, не занимать.

– Мама! – тихий голос Александра остудил пыл женщин.

– Я всего лишь просила уйти эту даму, которая все еще смеет называть себя твоей женой.

Анастасия промолчала и посмотрела на мужа, приподнявшегося над подушками.

– Мама, прошу! Нам, все равно, придется поговорить. Это неизбежно.

– Да, Алекс, как скажешь. Но смотри, а то она может тебе и яду вколоть в капельницу. Охрана за дверью.

– Мама!

Графиня проследовала к столу, взяла свою сумочку и направилась к двери, бросив:

– Я вернусь, когда эта женщина уйдет.

Воронцов сел на постели. В тусклом свете Ася увидела ссадины и синяки на любимом лице, а с правой стороны оно было заклеено повязкой. Видимо там были глубокие порезы, о которых говорил Селезнев. Утром после ужасного известия она сосредоточилась на том, что Алекс все-таки жив и на том, чтобы не потерять самообладание, до чего было совсем недалеко. А сейчас, когда она увидела мужа, чувство опасности потери любимого человека заставило конечности похолодеть. Анастасия подошла ближе, поставила сумочку на тумбочку возле кровати и поправила подушки, что дало возможность пострадавшему откинуться на них.

Ася сделала попытку чмокнуть мужа в щеку, но он слегка отвернулся, давая понять, что не готов и стал смотреть во внутреннее окно палаты, завешенное жалюзи, будто не хотел, чтобы Ася видела его изувеченную щеку.

– Как ты? – девушка оперлась руками на кровать, чтобы почувствовать какую-то поддержку.

– Сначала думал, что нормально как для такой ситуации. А потом понял, что обманываю себя. Ждал, когда ты придешь. А ты все не приходила.

– Мне рассказали об аварии около десяти утра. Потом уволокли в участок, спасибо, что не в наручниках. Отпустили только сейчас.

– Ты не знала, что твой муж не ночевал дома? Или может ты сама снова там не ночевала? – Алекс резко повернул голову и посмотрел на жену.

– Я ночевала дома. Просто вернулась поздно и не стала тебя беспокоить. Пошла спать к себе, а утром решила, что ты рано уехал.

– Если бы ты спала там, где положено спать жене, то побеспокоилась бы раньше. Хотя, возможно, полиция права и это все, – Александр поднял руки, указывая на палату, – подстроено тобой и твоим любовником. – Он посмотрел на жену.

– Александр, у меня нет любовника. Твоя ревность переходит всяческие границы и превращается в болезнь.

– Значит болезнь у всех, кто видел запись. Где ты вчера была?