Marah Woolf

FEDERLEICHT.

First published in German under the title

FederLeicht. Wie der Klang der Stille

by Marah Woolf

with illustrations by Carolin Liepins

© 2018 by Marah Woolf und Oetinger Taschenbuch

in der Verlag Friedrich Oetinger GmbH

Published by agreement with Verlag Friedrich Oetinger,

Hamburg, Germany.

Серия «Young Adult. Немецкие фэнтези-бестселлеры Мары Вульф»

© Савельева Г., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Для человеческой девушки Элиза была поразительно отважной. Знал я некоторых женщин-троллей, которые удрали бы с визгом, столкнувшись с кентавром или мантикорой. Впрочем, они и не стремились произвести впечатление на одного высокомерного эльфа. Капризы любви, конечно. Ведь Элиза была влюблена в Кассиана по уши, что и этот слепой эльф понимал. А мне даже было немного жаль ее. Особенно когда она краснела, как помидор, стоило Кассиану обратить на нее внимание. Элиза боролась с ветряными мельницами, а я ничего не мог ей рассказать.

Она была еще так молода и полна надежд, думая, что настанет день и ее эльф превратится в сказочного принца. Я же сомневался, что это когда-нибудь произойдет. У Кассиана были иные приоритеты. И к сожалению, Элиза не входила в них. Да и кто бы мог поставить ему это в вину, учитывая сложившиеся обстоятельства?

Хотя, в сущности, я не знал, что такое любовь. Я был лишь троллем.

Волшебная палочка, казалось, собиралась пронзить меня насквозь. Острие было устремлено точно между глаз. Я боялась, что из нее сейчас посыпятся искры и превратят меня в жабу. Хотя, может быть, и в эльфа. Во мне почти затеплился крошечный огонек надежды, но тут же погас. Мерцающие в полумраке темные глаза определенно не принадлежали жизнерадостной фее, которая мечтала лишь о моем счастье и хотела превратить в прекрасное создание.

– Тебе не следует ее открывать, – распорядился голос, подтверждая мою догадку. Парень, похоже, не питал ко мне дружеских чувств. От его слов у меня подкосились ноги. Он уже не раз угрожал мне, но разве так трудно объяснить, что имеешь в виду? Или говорить загадками – это непременное условие? Да ладно. Повторяя, что мне не следует ее открывать, он придавал этому все большее значение. У меня руки чесались его ударить, но, к сожалению, это оказалось невозможно, потому что я спала. По сравнению с этим сном тот, что снился в начале года, был гораздо лучше. Ведь благодаря ему я познакомилась с Кассианом. Но сильно сомневалась, что парень с палочкой будет хотя бы отдаленно так же сексуален, как мой слепой эльф.

– Может, все-таки расскажете, что мне не следует открывать? Тогда вам не придется заморачиваться и показываться мне каждую ночь, – ворчливо предложила я впервые с тех пор, как мне начал сниться этот сон. Во мне медленно закипала злость. На Кассиана, на жуткого парня из сна, Квирина и вообще всех. Я не могла перечислить всех, список был слишком длинным. К тому же мне хотелось наконец спокойно поспать.

Глаза загорелись, и в них вспыхнули маленькие огоньки. Серьезно? Так и перестараться можно. Я перестала бояться горящих глаз с девяти лет, когда мой брат Финн уговорил посмотреть с ним «Пятницу, 13-е».

Но не успела дать ему толковый совет, как по моему лицу прошлось что-то влажное. Надеюсь, он не наколдовал нечто наподобие гигантского языка. Это выглядело бы скорее не страшно, а противно. Совсем рядом раздалось знакомое мяуканье, и я открыла глаза. Мой кот Носочек лежал рядом на подушке и искоса поглядывал на меня.

Я запретила себе думать о Кассиане. В миллионный раз. Интересно, сколько я продержусь. Одну секунду, две, три… Готова поспорить, из-за меня он и слезинки не проронил. Или я ошибаюсь? Мысли вертелись в голове, как на карусели. Я отчаянно хотела получить ответы на множество вопросов. Куда пропала Ларимар, верховная эльфийская жрица, когда выяснилось, что она заперла королеву в пещере в Вечном лесу? Элизьен искала ее, чтобы покарать, или решила просто радоваться своему возвращению в Лейлин? Смягчила ли она строгие правила, введенные Ларимар? Возможно ли, что Рубин ничего не знал о предательстве своей матери? Как дела у Джейд, Рэйвен и Квирина? И самый важный вопрос: страдает ли Кассиан от любви, которую я отвергла?

Я тихонько рассмеялась, и мистер Рот, учитель по физике, сурово посмотрел на меня. Он понял, что мои мысли витали далеко отсюда. Я вздохнула. До летних каникул осталась пара недель. Мы с мамой и Финном хотели навестить папу в Перу, где он руководил раскопками. Еще год назад я была бы вне себя от радости, но теперь чуть с ума не сходила от ужаса при мысли, что окажусь так далеко от дома. Что, если я понадоблюсь Кассиану? В джунглях Перу ему меня не найти. Я умоляла маму позволить мне остаться дома, но она оставалась непреклонна. Вообще-то я даже могла ее понять, ведь, скорее всего, это был наш единственный шанс провести отпуск всей семьей.

К сожалению, я не могла признаться, что безумно влюблена в эльфа и жду его возвращения. Это поставило бы под вопрос мое психическое здоровье, а мне этого совсем не хотелось.

Я нарисовала в тетради дверь в мир эльфов, украсив ее крошечными сердечками и бабочками-хранителями. Если к двери приближался посторонний, они закрывали ее крыльями. К сожалению, узнать заранее, где появится дверь, было невозможно. С тех пор как я вернула эльфам снежный шар, они могли открыть ее в любом месте. Теоретически. Но на деле они объявлялись лишь тогда, когда нуждаются в моей помощи. То есть нуждались. После возвращения их королева Элизьен все уладила, и я стала не нужна. На самом деле обидно. Я бы с радостью приняла участие в новом приключении, позволив Кассиану оберегать меня. Но те времена остались в прошлом. Лучше смотреть в будущее и подумать, чем хочу заняться после школы. Пришло время принимать решение.

– Сердечки? Восемь штук? – сидевший рядом Фрейзер склонился над моей тетрадью.

Криво улыбнувшись, я добавила зигзагообразную линию к одному из сердец. Теперь оно выглядело совсем как мое. Разбитым.

– Этот самодовольный эльф тебя не заслуживает. Но уверен, что рано или поздно он объявится, – попытался подбодрить меня Фрейзер и пририсовал рядом свое сердце. Черное и расколотое пополам. Рисовал он куда лучше, чем я.