А женщина откуда-то выудила кружку и держит прямо у моих губ.
– На вот, выпей. Бабка Ясиня научила, как сделать особый отвар.
Ясненько… про пластических хирургов сознаваться не желаем. Поим черт знает, чем. Хорошо хоть, не колем. Правда, горло от пластики болеть тоже не должно же… Или от наращивания может? Или мне и лицо… переделали???
Кажется, произошло другое.
Если предположить, что это не шоу, не похищение бандитами в неясных целях и не что-то еще похуже, то вывод совсем печальный: я просто и банально… сошла с ума.
Лежу в палате под нейролептиками, и на самом деле медсестра мне лекарство дает. А странный вид палаты, «новое» тело и прочее – мощные глюки и побочка от лекарства. Ох, жесть. Угораздило же!
Поделать нечего, пью «отвар». А то насильно пить заставят.
В стороне раздается шум, и вдруг около постели оказывается мужик. Наверняка врач на утреннем обходе.
Правда, старушка странно дергается, словно не хочет его пускать, но ее запал быстро проходит.
Прикрываю глаза, словно меня сном разморило, и разглядываю его сквозь опущенные ресницы. Тетя Марина всегда учит: не понимаешь что-то, так и не лезь на рожон. Первой с важными людьми не заговаривай. Присмотрись, сделай выводы. А потом действуй.
Врач чуть ли не самый важный человек в больнице, от него зависит вообще все.
Рассматриваю. На вид мужику лет тридцать пять-сорок пять. Одет в деревенского вида рубаху и штаны, ладно сидящие на очень приличной, надо сказать, фигуре. По ней ему лет тридцать, не старше. Мощная, хорошо развитая. Кого-то он мне смутно напоминает… не могу вспомнить.
А взгляд у мужика прям ух!
Он скользит по моему телу под одеялом, давит, подчиняет и околдовывает так, что и с места не двинуться. Блин… я так неловко себя не чувствую даже с начальством… а этот распаляет и плавит… и…
Жутковатый взгляд. Стоп, Света. Он просто врач, а остальное – твои глюки.
Осмотр занимает с минуту максимум, а затем мужик заявляет:
– Здравствуй, Чеслава. Как твоя племянница?
Ага… племянница. Старушка, естественно, нисколько не смущается:
– И тебе здоровья, староста. Светозара пришла в себя, сейчас вот только опять уснула после отвара Ясини. За неделю встанет на ноги и сможет пойти за Огнеяра.
Все ясно. Неудачное гадание на жениха никак не хочет меня отпускать. Вот и глюки про замужество.
Огнеяр, имя-то какое, нарочно не придумаешь. Хотя Светозара и Ясиня с Чеславой в ту же степь. Интересно как фантазия работает.
Я племянница медсестры, а врач… ммм, в другой жизни я бы запала на этого врача, хотя… как начнёт такой отчитывать за что-то, мало не покажется. Если ему даже в глаза смотреть трудновато…
Прямой, жесткий, режущий взгляд.
От выпитого ягодного напитка веки по-настоящему слипаются, и я засыпаю, отчаянно надеясь все-таки проснуться в своей знакомой квартире, а не в дурке или странном деревянном доме.
***
Увы.
Проснувшись, вижу все тот же неказистый потолок, но в голове теперь более чем странные мысли.
Были в свое время допотопные телевизоры: крутишь ручку, и среди кучи помех вдруг появляется четкое изображение.
И у меня что-то такое стало выплывать… чуждое, чужое, но крайне логичное.
Знание, что, во-первых, «я» – действительно Светозара. Живу на попечении у тетки Чеславы, потому что родителей и братьев с сестрами унесла ужасная болезнь. Не задарма живу, по хозяйству помогаю, черную работу делаю, но тетка всяко безумно хочет сплавить в какую-нибудь семью замуж. Правда, эта голубая мечта практически неосуществима – особого приданого у «меня» нет.
Когда староста вдруг просватал «меня» за своего сына Огнеяра, тетка чуть с ума от радости не сошла. Староста сказал, приданое ему не нужно, а сыну «я» давно приглянулась.
Самое странное, что «я» – то бишь Светозара, а не Света Игнатенко – никаких влюбленных взглядов со стороны этого красивого парня не замечала. А вот оценивающие со стороны его отца – да.
Светозара тогда вытягивалась в струнку и замирала, авось староста закончит страшно глядеть и отпустит. Он так и делал.
Я бы точно неладное заподозрила, в смысле какой-то интерес личный, но Светозара считала эти смущающие гляделки просто обычаем – невестку всегда родители присматривают.
А потом случилось несчастье. Она пошла в баню, не уследила за печью, ну и вот.
М-да…
Жирнющие тараканы завелись в моей голове…
И самое страшное, что голова-то взаправду… не моя. И тело… чужое. Получается… жуть, что получается.
Свечу, падающую на белую тряпку – помню. Нечто в зеркале – помню.
Если предположить худшее – я, Игнатенко Светлана Васильевна… сгорела в собственноручно устроенном пожаре.
А горемычную душу затянуло в открывшийся зеркальный портал. В тело некой Светозары Батьковны, которая по несчастливой случайности чуть не умерла в бане. А может, и умерла, вот я и смотрю на мир ее глазами…
Жееесть.
Хорошенькие пироги, только как мне отсюда выбираться?
Если и тела моего настоящего уже нет, и дома нет, и портал схлопнулся… В интернете зеркальный коридор именно порталом называют.
По идее, можно попробовать опять погадать, но, кажись, это и вправду плачевно заканчивается. Не пожаром, так риском попасть на костер за колдовство. Мало ли, как тут принято…
А значит… надо знакомиться с женихом. Вернее, узнавать его получше.
Кстати, что-то припоминаю про угоревших: говорят, в тяжелых случаях они частично память теряют. Выходит, обстоятельства даже сложились удачно, и меня никто не разоблачит…
Непрошеные слезы застилают глаза.
Плачу обо всех своих родных, о том, что не случилось… хотя с замужеством теперь явно сложится.
Где наша не пропадала!
***
Когда я вдоволь наревелась, в избе, как по волшебству, появляется тетка Чеслава с новой порцией целебного отвара.
– Не плачь, Светозара. Всем им на том свете хорошо, боги милостивы. А у тебя нос распух, краса ненаглядная. Выпей, на.
Как объяснить ей, что сначала я вспомнила родню, а потом… Глупо же обольщаться, что люди тут много путешествуют. Быть может, на ярмарку в соседнюю деревню ездят, и то не каждый день.
Интернет, шопинг, кино, посиделки в кафешках, катания на машине по ночному городу и… ай, лучше не травить душу. Все придется забыть. Привычного тут нет и никогда уже не будет.
Хотя, раз меня забросило именно сюда, значит, здесь мое счастье. Запрещаю себе думать иначе.
Тем более, в зеркале я вижу девушку лет на десять, а то и пятнадцать младше себя настоящей. Пышногрудую, крутобокую – местный эталон.
– Цела красота. Давай-ка полежи денек и принимайся за работу. Приданое не дошила.
Чудная больничка, даже отлежаться не дают. А с другой стороны, чего лежать, если напиток Ясини творит чудеса.
Судя по воспоминаниям Светозары, она – суперкрутая травница и «настоящая колдунья». А за колдовство тут, к счастью, никого не жгут, не топят и не сажают. Если колдовать в угоду местным богам, разумеется.
А еще, прямо скажем, не особо приятно лежать беспомощной, когда незнакомый мужик заходит к тебе полуголой, как к себе домой.
Вдовец. Дочери хозяйство ведут, а он по жене тоскует. И на меня, то есть на Светозару, пялится.
Ладно, чем думать о каком-то беспардонном мужике, думаю… где носит моего жениха?! Я уже и проснулась, и поспала, и опять проснулась, и поспала, а его все нет и нет. И тут явно не какие-то восточные порядки, что ему нельзя… или они самые?
К сожалению, память Светозары не суперкомпьютер. Что-то я помню хорошо, а что-то теряется в дымке.
Нет, Огнеяр красивый, конечно, но у мужика не это главное достоинство. Лучше бы наглость была, как у старосты. Мне и так осточертели равнодушные сволочи, для которых переставала существовать, стоило только серьезно заболеть!
Может, ну ее, свадьбу? Встану на ноги и куда-нибудь сбегу?
С другой стороны, убежать можно и замужней, прихватив старостины богатства.
