Не было ни пульта управления, ни кресла, ни экрана, даже подобия привычного интерьера рубки космического корабля. Только по центру то ли пола, то ли потолка в зелёной мути торчало какое-то растопырившееся ветвями в разные стороны угловатое дерево. Мои осы подлители поближе. Дерево оказалось кристаллическим.

– Ближе к стене! – скомандовал Бер, и я увела рой из центра.

К экрану приблизились волнообразные неровные стены, а на них ряды полос из какого-то непонятного материала, образующие решётку с ячейками из строгих геометрических рисунков.

– Это что? – недоуменно выдохнул Бер, на мгновение растеряв всё своё хладнокровие.

– Это, наверное, та самая геометрия, которая зацепилась за сито Нейси. – не менее ошеломлённо откликнулся Териос, не потерявший своего сарказма даже в необычных обстоятельствах.

– Нет, это не моя геометрия, – возразила я, и сама с удивлением рассматривая нашу непонятную находку. – Капсула, заключённая внутри астероида с этим странным деревом, наверняка экранирована. На такую чёткую геометрию решётки любая поисковая программа среагировала бы сиреной. Моё сито, скорее всего, среагировало на ту круглую плиту на входе. Если бы не обломок этого люка, нас бы тут не было.

– Ну-ка, давай посмотрим поближе, что это за решёточка, – скомандовал капитан.

Я направила рой ещё ближе к стенам. Вблизи появилась возможность рассмотреть, что полосы, как иглами, ощерились обломками гранёных стержней непонятного назначения.

Мои глазастые осы, подчиняясь приказу, последовали вдоль полос. Один из стержней оказался ещё цел. Он выдавался из стены на расстояние около полуметра, а на его уцелевшем конце виднелось что-то вроде овального тупого наконечника. Целый стержень очень напоминал нацеленную на кристаллическое дерево стрелу.

– Дай общий вид, Нейси.

– Будет слишком темно и расплывчато.

– Не имеет значения, на детали мы уже налюбовались.

Я выполнила приказ Бера и собрала четверть роя шаром в центре капсулы. Теперь изображение стало совсем мутным и нечётким, зато появился круговой обзор.

Искин медленно вёл изображение по кругу и стало ясно, что эти ряды переплетающихся полос покрывают почти все стены от пола до потолка. Точнее сказать, от низа до верха, если низом можно было назвать место, откуда выходил ствол этого кристаллического дерева. Оно в таком ракурсе оказалось где-то внизу. Полосы кольцом охватывали всю капсулу, а внизу около ствола что-то темнело.

Всё здесь было каким-то странным и чуждым.

– Кто-нибудь такое раньше где-нибудь видел? Хотя бы на картинках? – немного хрипло спросил капитан и немного растеряно оглядел экипаж.

Единодушное молчание было ему ответом.

– Искин? У тебя есть какая-либо информация про подобные объекты?

– Нет, капитан, – сухо ответил наш бортовой умник, знающий ответы на все вопросы. Мне показалось, что даже сам искин оказался в некотором ошеломлении.

– Хорошо. Нейс, давай посмотрим что там рядом с кристаллом. Тяни туда рой.

Тёмное пятно у кристалла оказалось скрючившимся мумифицированным гуманоидом, которого цепко удерживали веточки проросшего сквозь скафандр кристалла.

– Гуманоид! Ну, хоть какие-то знакомые очертания! – капитанское кресло даже крякнуло, когда Бернан резко откинулся в кресле. – Всё, на сегодня заканчиваем. Возьмём паузу на размышления. Друрри, готовь своих роботов на завтра. Будем расковыривать ту дырку, через которую внутрь проник рой. Всё как следует осветим, рассмотрим толком и потом сориентируемся по ходу процесса. По крайне мере, гуманоида заберём. Мы же законопослушные граждане империи.

Кто бы сомневался, что вечером сразу после ужина Бер и Тер тихо слиняли из кают-компании, явно увиливая от вопросов любопытной команды. Руководство корвета явно стремилось побыстрее и поплотнее влезть в галанет, чтобы разобраться, какой величины рыба приплыла к нам в сети.

Рядовой состав остался в кают-компании расслабляться после трудового дня и заинтересованно обсуждать находку.

– Нейси, я не пойму, отчего наш капитан так взъерошился-то? – рыжий механик, как обычно, выбрал меня как жертву для поиска ответов на свои вопросы. Ясное дело, от молчаливого Громи он развёрнутых объяснений не дождётся. – Ты можешь мне объяснить, с чего вдруг они с Тером так напряглись и озадачились? Ну кристаллическое корявое дерево, ну решётка непонятная, ну и что? Чего только в космосе не болтается! Ничего пока не понимаю.

– Есть у меня предположения, – повернулась я к нему, прекрасно понимая, что от настойчивого Дру одной фразой не отделаться.

– Давай выкладывай свои предположения,– напористо произнёс он и подозрительно поглядел на меня. – Ты же у нас очень умная, когда-то Космическую академию заканчивала.

– Да, закончила когда-то. Только сам знаешь, Дру, давно уже, почти с десяток лет прошло. Кое-что из лекций по сравнительной космобиологии ещё помню, конечно, но ведь у меня все знания теоретические. Практики почти никакой. Негуманоидные расы видела только издали, на нашей станции их представители практически не появляются.

– Полюбуйся на меня, – рыжий механик смешно выпятил челюсть. – Я много где побывал. Можешь назвать меня чистым практиком! Я много чего видел, но ничего подобного пока не встречал даже на картинках. Так что там вам в академии про чужаков рассказывали?

– Да ничего особенного. Думаю, ты и сам многое прекрасно знаешь. Итак, начну с самого начала, чтобы было логично, – начала я лекцию издалека. – Наша империя включает в себя планеты с разными типами разумных существ. В столичной системе действует Совет Рас империи.

– Ага, я в курсе, – кивнул Друрри, – Где-то далеко отсюда на одной из планет этой системы Совет Рас не покладая рук трудится на благо нашей раскинувшейся на всю галактику империи.

– Да, как-то так, – усмехнулась я и продолжила: – Безусловно, большинство планет у нас населяют существа гуманоидного типа, то есть человекоподобные.

– Почему так и почему безусловно?

– Да потому что нашу империю создали собственно гуманоиды, – ответил за меня Стен. – Им было легче договориться между собой. Если не впадать в ненужные частности, общая структура тела диктует общую понятную схему жизни. Ноги должны по каким-то дорогам ходить, руки что-то щупать и хватать, а мозг в голове думать и смотреть глазами или слушать чем-то вроде ушей. Как бы мы не различались по условиям жизни, основные общие линии всё же есть.

– Да, – продолжила я лекцию. – Тем более немалая часть из живущих ныне на подконтрольных империи планетах и станциях вообще были потомками выходцев с Земли или их дальними, но родственниками. У меня, у тебя, и у Громи, – я кивнула в сторону длинного и немного нескладного миррианца с кожей голубого оттенка, – в далёких предках всё равно числятся земляне. То есть гуманоиды.

– Это точно, – подтвердил Громи, чуть наклонив голову. Он сидел на своём любимом месте, согнув мосластые, обтянутые черными штанами ноги и держал в руке кружку со своей миррианской бурдой. – У нас на инфокристаллах сохранились документы и дневники древних времён. На Мирри когда-то прибыли переселенцы с Земли в поисках лучшей жизни и обосновались там. Уж не знаю, почему мои предки выбрали влажную туманную планету с чуть пониженной силой тяжести по сравнению с Землёй, но это так.

– Да понятно всё с гуманоидами, сам такой. Нейси, продолжай! Что там с негуманоидами? – рыжий механик нетерпеливо шлёпнул по столу ладонью.

– Хорошо, продолжаю. Водных обитателей, условно названых акваниками, в империи у нас существенно меньше, ты и сам это знаешь. Им сложно с нами контактировать. Но всё-таки в империю входят и планеты такого типа. Мы как-то смогли с ними договориться и найти общие интересы. Кстати, некоторые из акваников живут не в воде, а в достаточно ядовитых для нас растворах. У водных обитателей есть своё крыло в Совете имперских рас.

– У бурлов тоже представители есть? – сморщил нос Дру.

– Да, и у бурлов. Они, конечно, негуманоиды, ближе к паукам и на людей совсем не похожи. Однако своё крыло в Совете Рас есть и у инсектоидов, и у древесных.