Вот уж чего Петя от Романа не ожидал, так это сарказма и подъёбов. Ну ещё бы, его пацан шёл на поправку, можно расслабиться и постебаться над старым другом.

Но несмотря на игривое настроение Рома дал пару дельных советов. И, кажется, Петров сам интуитивно им же следовал. Оставалось надеяться, что это не заведёт в тупик.

Потому что мельтешащий перед глазами каждый день Литвин становился какой-то идеей фикс. Вот серьёзно. Сказать, что до этой судьбоносной встречи Пётр жил монахом нельзя. Но его никогда не клинило с такой силой. Запретный, мать его, плод.

Как же этого мелкого упырёнка хотелось зажать где-нибудь в углу, облапать и вылизать его пиздливый рот своим языком.

Но приходилось демонстрировать нордическое спокойствие и доброжелательность. Впрочем, с последним у Пети, как ни странно, проблем не возникало. И дело тут было даже не в деловой хватке. Нет. Он действительно становился другим рядом с Гошей.

Как-то мягче, что ли.

– Петь, – этот голосочек не спутать ни с чьим другим. Напрочь уже засел где-то на подкорке сознания.

Петров, читавший отчёты за вечерний виски, поднял голову.

– М?

Гошик в очередной огромной и не держащейся на угловатых плечах шмотке хлопал своими огромными же глазами. Неужели, сучонок, дразнил намеренно? Или правда не осознавал, какое впечатление производит.

– Я тут подумал, с Ваней поговорил, – Литвин замялся. – Не хочу на старую квартиру возвращаться. Да и район тот мне не нравится.

Петя выдохнул с облегчением. Ему тот район уж точно не нравился. И отпускать Игоря в логово дружков мудака, который избил Ивана, совершенно не хотелось. Учитывая, как Гоша засветился перед ними.

– Остаёшься у меня? – Петя усмехнулся, понимая, конечно, что такое счастье ему вряд ли перепадёт. Да и не был Гоша настолько наглым. Хоть и не робкого десятка пацан.

– Квартиру хочу подыскать, – Гошка неожиданно потупился, кажется, даже покраснел. Это что за новости? О чём уже успел подумать, интересно. – Не поможешь?

– Помогу, конечно, – слова вылетели быстрее, чем Петров подумать успел. Нет, он бы и не послал Игоря, конечно. Но собственная безотказность, когда дело касалось этого шибздика, начинала бесить. Учитывая, что в перспективе не маячило пока ничего.

– Спасибо, – Гоша просиял. Он уже бесцеремонно подвалил к Петрову на диван и сел, едва ли не прилипнув. – Вот, – достал телефон. – Я тут пару вариантов нашёл. Хотел твоего совета спросить. А то я сам как-то вечно на всяких разводил натыкаюсь. А ты, ну…

– Что я? – хмыкнул Пётр, покосившись на вихрастую макушку в опасной близости от себя.

– Ну ты, серьёзный такой, крутой, тебя, как лоха, разводить не будут, – Гоша поднял свои голубые глазюки и уставился прямо Петрову в лицо.

Вот, значит, каким его видел Гошик? От этих простых, искренних слов, сказанных с ноткой восхищения, у Петрова защемило сердце. Хотелось стать не только крутым, но ещё и самым лучшим.

Кривая улыбка помимо воли исказила его губы. Игорь, казалось, дышать перестал. Так и смотрел в упор. Ещё и губёхи свои приоткрыл. Нет, серьёзно, он не понимает, да?

Собрав всю свою волю в кулак, Петя заставил себя повернуть голову с телефону.

– Давай, показывай, что там выбрал, – ровным тоном ответил он. А у самого сердце как-то по-мальчишески бухало в груди.

***

Ночью Пётр снова проснулся от эротического кошмара.

Эротического, потому что кончил. А кошмара, потому что в его сне, Игорь после того, как они оба кончили, заявил, что он «не по мальчикам».

Такое себе обломинго в конце.

Ругая себя последними словами за несдержанность организма, Петя решил принять душ. Похер, что на часах было только три утра.

Отмокая под тугими прохладными струями воды, он размышлял о том, что переезд Гоши ему на руку. Потому что он уже дошёл до ручки. Честное слово. Но с другой стороны, Петя понимал, что за эти пару недель успел привязаться и к самому Гошику, и к его нелепой кошке.

Которая, к слову, проснулась вместе с ним и, пошатываясь, сонная поплелась дежурить у ванной. Наверняка ещё сидела под дверью, клевала носом.

Наскоро вытеревшись и обернув бёдра полотенцем, Пётр вышел в коридор. Селёдка предсказуемо сидела там, щурясь одним глазом.

– Привет, девчонка, – шёпотом позвал её Петров и присел на корточки, чтобы потрепать серую в полоску шёрстку. – Хорошо тебе тут живётся, а? Можешь своему хозяину постель греть, зараза ты блохастая…

– Ой, – испуганный возглас с другого конца коридора заставил Петра вздрогнуть.

Он поднял голову и сглотнул. В кухонном дверном проёме застыла тонкая фигурка. Лунный свет из окон хорошо подсвечивал Игоря. Тот переминался с ноги на ногу. Стоял там практически голый, в одних только белых плавках.

И эти плавочки, блядски-невинные, едва не довели Петра до точки. Он медленно поднялся, надеясь, что полотенце всё же эффектно не упадёт к его ногам.

– Что не спится?

– Водички встал попить, – пискнул Гошик. – Сельд, сюда иди. Спать пошли. Кыс-кыс.

Но пушистая зараза всё ещё тёрлась о ноги Петрова.

– Изменница, – фыркнул Литвин. – Ну, я пойду?

Он словно спрашивал разрешения. И это было чертовски мило и забавно одновременно. Но у Пети уже сдавали нервы.

– Иди, – кивнул Петров. И Гошик пошёл.

Вот только почему-то не в свою комнату, а к Петру. Тот едва ли слюной не захлебнулся. Но засранец просто подошёл, поднял Селёдку и улыбнулся.

– Сладких снов, Петя.

– Угу, – буркнул Петров, понимая, что сейчас сорвётся нахуй. Поэтому стиснул руки в кулаки и едва ли не влетел в свою спальню, громко шваркнув дверью.

Как только лёг обратно в кровать, ему стало стыдно. Ей-Богу, вёл себя как подросток. Мало того что гормоны бушевали, так ещё и бесился. Надо срочно потрахаться. А то так и до нервного срыва недалеко.

Но при мысли о том, чтобы снять кого-то на ночь, ему стало как-то паршиво. Будто предавал что-то. Угу, отношения, которые были только в его больном воображении.

Как же Петя ненавидел чувство влюблённости.

В своей никчёмной жизни он испытывал его всего дважды. Первый раз это было с Ромой. Но там быстро всё переросло в крепкую дружбу. И второй раз вот с этим шибздиком.

Ничем хорошим конкретно эта влюблённость кончиться не могла. Дружить с Игорем Пётр совершенно точно не собирался.