Но какой-то там музей… С чего все оказалось настолько плохо?

Завьялов бросил её? Разорился? Надо будет навести о нем справки. Позлорадствовать над ублюдком, разрушившим мой брак. Нет, формально он меня спас, открыл глаза, что верность – это не про мою жену, но…

Но боже, с каким удовольствием я бы раздавил и его. Только отцовская просьба и остановила меня от этого. У него с этим утырком были свои дела. Поэтому… Поэтому мне оказалось проще уйти самому из отцовской адвокатской конторы.

Впрочем, от этого я только выиграл. Место в Рафарме было местом под солнцем. В первом ряду.

– Он хотел меня уволить, – Кристина отпивает из стакана, что я ей подал, глоток воды, – из-за какой-то выскочки. Меня! Я на него пять лет пашу!

Первый раз вижу Кристину в таком раздрае. Впрочем, она и неудовольствие Эда огребает впервые, до этого он к её работе претензий не имел.

Да, это было очень неожиданно. Эд обычно ценил верность. Но… И исполнительность он тоже ценил…

– Тебе лучше сейчас успокоиться, – замечаю я, – и не нарываться. Сейчас ты в зоне риска, еще раз подставляться тебе нельзя. Я сам разберусь с Викой.

– Этого я и боюсь, Ветров, – взгляд Кристины обжигающе резкий, – что ты сам начнешь с ней разбираться и увлечешься разбирательством. А потом и ею. Милые бранятся, только тешатся, а?

Ревность Кристины раздражает немыслимо. Умеет же раздуть слона из мухи.

Увлекусь? Я? Викой?! Той самой, что по-прежнему флиртует со всеми и каждым, той самой, на которую самым позорным образом залип женатый Козырь.

Странно. Я никогда не думал, что Эд выставит дело ниже бабы, хотя… Хотя я помню, что у него было с Клингер. Там он вполне забил на дела и спустил часть собственного состояния просто на то, чтобы пустить пыль в глаза будущей жене.

Ну, вот и сейчас – он разделал Кристину при Вике, будто пытаясь впечатлить последнюю.

Нет, это ни в какие ворота не лезет. Пусть Викки тратит свое очарование на всякого мимо проходящего мужика, я до неё больше не опущусь.

– Уймись, – я говорю это чуть суше и чуть раздосадованней, – тебя уже совершенно заносит, Крис!

– Ну, а что? Скажешь, нереальный вариант? – раздраженно огрызается Кристина. – Помучаешь её еще чуть-чуть, потом она упадет тебе в ноги, ты её простишь, удочеришь её дитятко и снова женишься. Хэппи-энд. Все счастливы. Ну, кроме меня, но кто я для тебя, а?

Хорошая попытка, Крис, но я же говорил, что никуда спешить в этот раз не собираюсь. И обостряйся, не обостряйся этим своим «все люди, как люди, а я – не замужем» – бесполезно.

Так, стоп!

Дитятко?!

– У неё ребенок есть? – я спрашиваю это настолько буднично, что даже Крис чуть расслабляется, не ощущая в моем голосе подлинного любопытства.

Юля – одна из секретарш Крис, притаскивает нам чай. Один зеленый, второй черный – все как по нотам. И есть чем занять руки. Так кстати. Мне нужно это сейчас – хотя больше хочется не сжимать тонкую фарфоровую ручку чашечки, а швырнуть этой несчастной посудиной в стену.

А лучше – в голову Викки.

– У неё дочка, – фыркает Кристина раздраженно, – совсем малявка. Мария Андреевна Титова. И нам ведь сказано – мамашек с маленькими детьми рассматривать в самую последнюю очередь. Это же и идиоту ясно, что работницы из них никакие.

– Ну, в переводческом четыре единицы не набраны. Для них уже и последняя очередь покатит, если они язык знают, – я пожимаю плечами. Казаться хладнокровным внезапно оказывается очень непросто – внутри лихорадит в шторме кровавое море.

– Ну, так что, – Кристина скрещивает руки на груди, и глядит на меня с вызовом, – значит, мы можем брать кого попало с улицы? А ты, наверное, спишь и видишь, как удочеришь чужую малявку, а, Ветров?

– Всю жизнь мечтал, – саркастично откликаюсь я. В оправдания я ударяться не намерен – делать мне нечего, еще поощрять ревность Кристины.

Хотя… Не сказать, что у неё нет поводов для ревности сейчас…

Андреевна.

Ан-дре-е-вна!

Она не только спала с Завьяловым. Она еще от него и родила.

Вот почему она в такой паршивой ситуации с работой – немногие папики, вроде Завьялова, согласятся, чтобы любовница от них рожала. Он ведь был женат. Причем женат он был не сколько на женщине, сколько на деньгах её отца. У Завьялова был свой официальный наследник. На кой черт ему еще и на стороне дети?

И на кой черт его жене те, кто могут отпилить от завьяловского наследства хоть даже лишнюю крошечку?

Обычно таких вот залетных дурынд заставляли сделать аборт. Чтобы надежно, чтобы никто потом не явился и не потребовал наследства, денег, чего угодно. Делить капитал никто не любит.

Вика же осмелилась родить. И, судя по всему, алименты ей Завьялов не выплачивал. Ребенку от папочки досталось только отчество.

Викки не хватило пороху явиться к нему с требованием признать отцовство? Или она оказалась слишком гордая для этого?

Да, это походит на правду. Моя Викки такой и была. Её послали, вышвырнули, ну, максимум деньжат на дорожку кинули. А она и обиделась.

Ушла, порвала с любовником и со всем миром в придачу, родила ребенка для себя и тянула вопреки всему.

Тянула, как лямку. Хотя все могло быть и по-другому!

Это мог быть наш ребенок. Наша с ней дочь! Моя дочь, в конце концов.

Моя девочка, за которую я порвал бы в клочья любого. Отрывал бы по пальчику, вырывал бы глотки.

Моя маленькая принцесса, которая точно бы никогда и ни в чем не нуждалась.

И которую вряд ли уж очень баловала переводчица в задрипанном музее.

Но не моя.

Андреевна!

Господи, как не пойти и не придушить эту?..

Хочется – прямо сейчас, благо между нами всего пара секунд на лифте.

Всего-то и делов, дотянуться до тонкой шее и придушить, к чертовой матери!

Стоило оно того, Вик? Стоило меня предавать?

Хотя… Какое мне сейчас до неё дело? Её ребенок – её проблемы. Но боже, как же бесит…

От него она родила. От него – решилась. А я… А я два года из трех нашей семейной жизни её уговаривал обдумать вопрос рождения детей. И слушал отмазки, что нужно закончить учебу, нужно разобраться с работой… Вот эту всю ерунду.

Так и выходит, что просто она не хотела детей от меня. От кого угодно, только не от меня!

Нет, смертельно необходимо выжить мою бывшую жену из Рафарма в скором темпе. А на прощанье – пожелать ей катиться к Завьялову.

Пусть, в конце концов, этот мудак хоть что-то для неё сделает. Раз уж он настолько запал ей в душу, что от него она даже ребенка родила!

И слава богу, что есть эта чашка чая, которую можно с нейтральной рожей, медленно опустошать. Иначе Крис наверняка бы напрягло мое молчание.

В кармане вибрирует телефон – уже по звукам труб, поставленным на звонок, я понимаю – звонит Эд. Труба зовет, да! Меня потеряли?

– Где ты, Ветров? – сухо интересуется Козырь, когда я беру трубку. – На месте?

Необходимость вернуться к работе успокаивает. Отключиться от эмоций – иногда бывает спасением. Жизненно необходимым спасательным кругом. Кажется, я сейчас с ума сойду от этого бешенства.

– Почти, – честно откликаюсь я, успокаивающе проводя Крис по скуле. Успокаиваю я больше себя.

Вот она – моя женщина. Не какая-то там вертихвостка, а моя Кристина. И вот с ней у меня и будет и дочь, и сын, и все остальное.

Может, и вправду не стоит затягивать с женитьбой…

– Ну, окей, пусть твое «почти» решит, наконец, кадровые проблемы в переводческом, – небрежно бросает Эд, – потому что я теряю терпение.

– Я передам, Эдуард Александрович, – киваю я, хотя нет необходимости. Кристина это слышит – громкость у моего телефона на максимуме – и зябко ежится, а потом будто встряхивается, сбрасывает с себя напряженность и лишние эмоции. – Что-то еще?

– Смотрел уже иски, которые с утра прислали? Есть что-то серьезное?

– Да, – я хмурюсь, припоминая, – пожалуй, есть.

– Подтягивайся в курилку, обсудим, – Эд, разумеется, тут же сбрасывает.